Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.) - Мулен Лео. Страница 22

С приходом св. Бенедикта Аньянского (IX век), уроженца Эро, к вину стали относиться строже: оно разрешалось как своего рода лекарство для стариков и больных, а также для тех монахов, «коим необходимо подкрепить свои силы в суровых дисциплинах», – по словам строгого св. Петра Дамианского.

Прибегали к авторитету апостола Павла, который в Первом послании к Тимофею (5, 23) писал: «Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего, и частых твоих недугов».

По правде сказать, в Библии нередко встречаются высказывания по поводу вина, в основном положительные, хотя Екклесиаст отметил (и это напомнила Абеляру лукавая Элоиза), что «вино и женщины развращают мудрых». Но он говорит также: «Итак, иди, ешь с веселием хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим» (9: 7). Ной, единственный праведник в глазах Бога, посадил виноградник (Бытие, 9: 20). Цитируемый множество раз брачный пир в Канне Галилейской также возводит в обычай употребление вина.

Даже такой требовательный аскет, как Целестин V (1215—1261), основатель конгрегации монахов-бенедиктинцев, которая носит его имя, разрешает вино, конечно же, за исключением постов перед Пасхой, Рождеством и праздника св. Иоанна Предтечи. Что же касается св. Бенедикта, то он советовал монахам не роптать и не проявлять недовольства, если вино отсутствует или сокращена норма его потребления. Значит, уже в его время право на вино рассматривалось как неотъемлемое, а послушание старшим в монастыре и смирение перед волей Божией вовсе не были настолько безусловными, как полагают зачастую.

Вино наряду с хлебом стало одной из главных забот келаря, следившего теперь за пополнением винного погреба и хранением вина. Первая задача прибывшего в монастырь визитатора – проверить, достаточные ли там запасы вина. Он был вполне удовлетворен, если в своем отчете о том или ином монастыре мог написать: «У них есть запасы вина до следующего урожая».

Вину придавалось настолько большое значение, что сусло освящают, вспоминая на молебне одно из чудес, совершенных Иисусом Христом, когда Он накормил множество народа пятью хлебами и двумя рыбами (Матф., 24,13—20), хотя при этом не было ни единого намека на вино! В день благословения вина монахи не имели права ни на один лишний стаканчик. Вне всякого сомнения, они страшились навлечь на себя беду, проявив чревоугодие.

Сколько вина потреблять ежедневно? Св. Бенедикт позволял одну гемину в день. Но чему равнялась гемина? На протяжении веков и в разных регионах ее значение изменялось от 10 до 18 унций, как пишет Кальме в своем «Комментарии к Уставу Св. Бенедикта», следовательно, либо 0,5 сетье, либо 1 сетье – такова порция умеренного человека. Другие утверждают, что гемина – это мера того, что выпивается за один прием пищи, а некоторые комментаторы усматривали в ней объем вина, предназначенный для двух раз в день! Подобная неясность открывала путь к различным толкованиям и бесчисленным дискуссиям, подчас весьма интересным.

Если верить историку Кастельно, в IX веке потребление вина составляло 1132 литра в год на монаха (а по моим подсчетам, даже больше!). В конце XIV века монахи бенедиктинского аббатства Сен-Пьер-де-Без получали по литру вина в праздники и примерно по пол-литра – в будние дни. В 1389 году они добились того, чтобы в память об умерших за год монахах служилась особая литургия. В этот день «аббат устраивал в монастыре обед, напоминающий воскресный, с четырьмя пинтами вина», то есть литром вина за обедом! В XIV веке австрийские монахи выпивали от двух до четырех литров вина в день.

Высмеивая это пристрастие монахов к вину, средневековый автор пишет: «Как бы ни велика была жажда монаха, он никогда не утолит ее молоком». А вот поговорка, словно предостерегающая монахов от злоупотребления выпивкой: «Как рыба попадается на крючок, так и пьющий вино монах может попасться на эту свою слабость». Но все тщетно.

Во всяком случае, вино в монастырях всегда разбавляли водой. Это было вовсе не по вкусу монахам, и когда по праздничным дням к столу подавалось чистое, неразбавленное вино, они, что весьма показательно, называли его «неиспорченным». Разбавленное же вино называли «вином-бастардом», что тоже знаменательно для эпохи, когда слово «бастард» (внебрачный ребенок) считалось оскорблением.

Неизвестно, в каких именно пропорциях разбавлялось вино. Вероятно, это зависело от количества запасов в винном погребе, строгости устава или требований аббата. Во всяком случае, решение капитула в Мон-Сен-Мишель предупреждало келаря о том, что нельзя чересчур разбавлять вино под предлогом слишком большого числа сотрапезников! Правда, монахи этого знаменитого аббатства действительно настойчиво требовали вина, дабы «поддержать свои силы в этом суровом климате». Гильомиты же, напротив, так сильно разбавляли вино водой, что от него оставался только цвет, как пишет Элио. Один клюнийский монах сетовал: «Нет, я никогда не был пьян от монастырского вина. В Клюни лучше умереть, чем жить». Действительно, некоторые аббатства слишком усердствовали с разбавлением вина водой, даже несмотря на то, что посещавшие монастырь визитаторы сами признавали, что вино для стола монахов сильно разбавлено. И к тому же его недостаточно.

Вначале на стол монахам подавали по одному кубку или кружке на двоих, соответственно, с двойной порцией напитка. Но даже среди священников, а не все монахи имели духовный сан, этот обычай не считался хорошим. Затем вино стали подавать в индивидуальных чашках. В Клюни для этого использовали деревянные чашки, что наверняка заставит вздрогнуть современных дегустаторов. В других местах встречались и стеклянные стаканы. Размер порции зависел от иерархии. Для простого монаха, ребенка или клюнийского конверза она составляла одну меру за обедом, а для монастырского приора – две меры. Главный приор получал вина вволю… уже с утра… В определенные дни монахи получали дополнительную порцию вина, так называемое «вино милосердия» (аналог съестного пайка), которая, согласно Кальме, равнялась трети обычной нормы или, в случае необходимости, ее половине.

Наконец, в летние вечера после девятого часа монастырская братия шла в трапезную выпить глоток вина. Этот обычай отмечен еще в уставе Учителя, который соблюдался в Клюни, в Гирсау, у регулярных каноников и даже у цистерцианцев, не посмевших отменить его, настолько он был старинным. Эту традицию не соблюдали только картезианцы. В XIV веке в Клюни ежегодно раздавали сто четыре порции «вина милосердия» и еще пять раз – увеличенную обычную порцию (поистине «примиренческий» орден)…

Качество вина также было разным, от вина простого до вина для литургии, «особенно хорошего вина, достойного короля», по словам Анри Этьена. Он пишет также: «Пусть стремятся к воздержанию от пития и довольствуются малыми количествами». Это не столько приказ для монахов Сен-Бернардена, сколько запрет (встречающийся во всех сборниках обычаев) самостоятельно определять способ и степень умерщвления плоти каждым монахом. Столетия опыта показывали, что наряду со святым подвижничеством существовало изрядное число крайностей.

«Французскому вину» противопоставлялось более грубое «вино гуннов» или «венгерское» вино. Гренаш, ликер из Русильона, мальвазия, мускатное вино из Греции, и другое мускатное вино мускателлум, ценились высоко. Было известно также критское вино из очень спелого винограда (spatlesse, позднего сбора, как говорят немцы), вино сладкое и очень насыщенное. Также было известно португальское зеленое вино и мюскаде.

В своей книге «Европа за столом» я уже описывал, почему шампанское, изобретенное бенедиктинцами очень строгой конгрегации Сен-Ван, стало «наиболее европейским из всех европейских вин». Поэтому в этой книге я не буду возвращаться к его истории.

У истоков вермута

В Средние века никогда не пили простую воду. Это легко доказывается тем, что одно из наказаний для строптивых монахов заключалось как раз в том, что их переводили на сухой хлеб и воду. Правда, известно, что Герлуин, основатель аббатства Бек, и его спутники пили одну только «мутную воду», но хронист тут же объясняет: «…ибо во всей округе не было ни одного источника».