Правила игры - Мун Элизабет Зухер. Страница 10

Брюн улыбнулась:

— Нет, конечно. Но мне так хотелось с ней познакомиться, поболтать, а она все время такая сдержанная, такая официальная. И, кроме того, все время занимается. Она и так лучше всех учится по всем предметам, что еще ей нужно?

— То же, что и всем нам, — ответил Барин. — Быть лучше всех. Он почувствовал какое-то внутреннее напряжение, хотя не мог еще понять его причину.

— Здесь все так по-другому, — продолжала Брюн. — Я много общалась с офицерами Королевской Космической службы, они совсем не похожи на вас.

Потому что они на самом деле не военные, но не будет же он говорить это вслух, когда их сопровождают шестеро молодцов из отборного отряда Королевской безопасности.

— Я не совсем понимаю, зачем все это нужно, — опять начала Брюн. — С профессиональной компетентностью понятно, но зачем все эти правила и ограничения.

Барин чуть не фыркнул в ответ.

— О каких правилах вы говорите?

— Ну, все эти формальности в классе. Обязательно нужно вставать, когда входит инструктор, все время отдавать кому-то честь и все время помнить, какое у тебя звание и что ты должен в этом звании делать, а что нет.

— На то есть много причин, — туманно ответил Барин. Ему совсем не хотелось разъяснять этой девушке из влиятельного семейства все тонкости военных взаимоотношений. — Но раз тебе это не нравится, зачем ты сюда приехала?

— По совету адмирала Серрано. Кстати, мой отец возражал, а она сказала, что мне пойдет на пользу возможность развить способности в контролируемой обстановке.

— Звучит, как цитата, — заметил Барин.

— Ты ведь знаешь адмирала, ты и сам Серрано. Значит, ты знаешь и Херис, так?

— Адмирал Серрано моя бабушка, капитан Серрано одна из моих кузин, — лаконично ответил Барин.

— Тогда мы будем друзьями, — заявила Брюн и взяла его за руку, а он от этого почувствовал себя совершенно не в своей тарелке. — Теперь пошли повеселимся.

Барин с тоской подумал об Эсмей, она сейчас потеет над учебниками.

Глава 3

Брюн завела привычку почти каждый день заходить в комнату к Эсмей «поболтать», как она говорила. Эсмей изо всех сил старалась соблюдать правила вежливости, хотя ей жалко было тратить время на эту болтовню. К тому же ей совсем не нравилось, что Брюн, не стесняясь, обсуждала все ее проблемы.

— У тебя такие волосы, — сказала она во время одного из очередных визитов. — Ты никогда не думала укоренить новые?

Волосы всегда доставляли Эсмей немало хлопот с самого детства. Вот и сейчас она инстинктивно пригладила их и ответила:

— Нет.

— По-моему, это поможет, — сказала Брюн, склонив голову набок. — У тебя красивая голова…

— А еще у меня много работы, — ответила Эсмей. — Извини.

Неизвестно, что было хуже, ее грубый тон или то, как спокойно Брюн его восприняла. Она вышла из комнаты без тени обиды.

Однажды вечером Брюн зашла к ней вместе с Барином. Барин, правда, извинился и тут же ушел, но напоследок бросил такой тоскливый взгляд на Эсмей, что та просто растерялась.

— Он симпатичный, — заметила Брюн, усаживаясь на кровати Эсмей, словно у себя дома.

— Более чем, — ответила Эсмей, стараясь не обращать внимания на собственнический тон Брюн. Интересно, что они делали вдвоем?

— Симпатичный, вежливый, умный, — продолжала Брюн. — Жаль только, что всего-навсего энсин. Если бы он был одного с тобой звания, то идеально подходил бы тебе. Ты бы влюбилась…

— Не хочу я ни в кого влюбляться в этом смысле… — ответила Эсмей. Она чувствовала, как горят уши. — Мы с ним коллеги.

Брюн подняла одну бровь.

— Альтиплано одна из тех планет, где не принято говорить о сексе?

Уши Эсмей готовы были расплавиться, лицо тоже горело. Сквозь плотно сжатые губы она процедила:

— Кое-кто говорит. Но вежливые люди обычно избегают этой темы.

— Извини, — ответила Брюн, хотя по тону не было слышно, что она чувствует за собой вину. — Но тогда ведь очень трудно в разговоре показать, кто тебе нравится.

— Не знаю, не пробовала, — сказала Эсмей. — Я уехала с родной планеты еще юной девушкой. — Больше она ничего не могла сказать.

— М-м-м… Значит, когда ты встречаешь симпатичных молодых мужчин или женщин, ты можешь полагаться только на свой инстинкт. — Брюн вытянула руку и принялась пристально разглядывать свои ногти. — А мужчины, говорят, вообще не умеют выказывать свои чувства.

— Ты… это же грубо.

— Правда? — Голос Брюн ничего не выражал. — Извини, если тебе так показалось. Я вовсе не хотела тебя оскорбить. Понимаешь, мы живем по другим правилам.

— Интересно, по каким? — бросила Эсмей. В любом случае, не по правилам Флота или Альтиплано.

— Ну, например, самые откровенные вещи не обсуждаются с малознакомыми людьми… или во время еды.

Интересно, что Брюн называет «откровенными вещами»?

—И еще, — продолжала девушка, — грубо обсуждать генетические предрасположенности человека, выраженные… не знаю даже, как лучше тебе сказать, определенными органами. Приспособлениями?

— Генетические предрасположенности! — Она совсем не ожидала такого. Любопытство перевесило.

— То есть является ли этот человек зарегистрированным эмбрионом или нет, какой у него код?

— А что, это видно невооруженным глазом?

— Конечно, — ответила Брюн тоном учителя, объясняющего что-то нерадивому ученику. Существует регистрационный знак и номер кода. Как же еще можно узнать? Ах да, у вас же такого не делают.

— Ну, на мне-то точно нет никаких знаков или номеров, — сказала Эсмей. Она внутренне содрогнулась при одной мысли о такой возможности, но любопытство опять пересилило:

— А где?..

— В нижней части живота, слева, — быстро ответила Брюн. — Хочешь посмотреть?

— Нет! — резко ответила Эсмей.

— Я не хотела тебя обидеть, — снова сказала Брюн. — И ничего такого не имела в виду. Но ты ведь старше меня, ты уже должна все знать…

— Тебя это совсем не касается, — ответила Эсмей. — И я не собираюсь менять свои убеждения.

Брюн открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его и пожала плечами. Эсмей все равно чувствовала ужасное раздражение. Брюн порылась в кармане и вытащила моток проволоки с вплетенными в него пластмассовыми бусинами.

— Вот, знаешь, что это такое?

— Понятия не имею, — ответила Эсмей, радуясь, что девушка переменила тему разговора.

— Если верить Тай, это амулет, приносящий удачу.

— М-м-м… — Эсмей внимательнее посмотрела на небольшой предмет в руках девушки и улыбнулась.

— Что такое? — спросила Брюн.

— Ну, этот предмет становится амулетом только в определенных условиях. Нам давали такие, когда мы начали последний курс сканирующих технологий. Считалось, что их нужно подвешивать. Тай говорила тебе об этом?

— Да, над столом на лампе.

— Вот-вот. На самом деле за проволокой и красивыми бусинками скрывается небольшой сканирующий прибор. Примерно к шестой неделе, если человек много работал, он наконец понимал, что этот прибор отслеживает и передает все, что он делает и говорит, и тогда человек поднимал на предмет удивленный взор — имей в виду, так делали абсолютно все, — и вот эта самая картинка появлялась в классном журнале. Чем раньше, тем лучше для тебя… Инструктора подсчитывали среднее время, за которое курсантам удавалось обнаружить подвох, и если ты делал это раньше, то и оценку получал выше, в зависимости от того, насколько раньше.

— То есть этот предмет следит за мной?

— Ну ты же знала, что ты под наблюдением.

— Какая гадость! — Брюн бросилась на кровать, как выведенный из себя ребенок. Эсмей осталась абсолютно спокойной.

— Что же в этом особенного? Ты ведь сама согласилась…

— Я согласилась на телохранителей, но я ничего не слышала о том, что они будут подсовывать мне всякие видеокамеры. Черт их побери!

Эсмей чувствовала, что она намного старше этой избалованной девушки.

— Они просто делают свою работу, а ты доставляешь им массу хлопот.