Смена командования - Мун Элизабет Зухер. Страница 15

Когда в два часа ночи двойняшки проснулись и заорали благим матом, Сесилия просто накрылась с головой одеялом и снова заснула. Пусть этим занимаются другие.

Они спокойно вылетели с Рокхаус Мейджер. Сесилия была уверена, что никто ничего не заподозрил. Всего несколько человек знали, что малышей нет во дворце. Репортеры ничем не выказали интереса к ее персоне и, казалось, поверили объяснению, которое она дала по поводу аренды большой яхты. Она сказала всем, что просто-напросто устала делать все одна на своей маленькой яхте и хочет немного отдохнуть от уборки и стряпни.

Мальчикам очень нравилось, что у них появились друзья. Сесилия внимательно изучила их медицинские карты и пришла к тем же заключениям, что врачи и психологи. Обычные, нормальные дети, вполне готовые к нормальной жизни. Но вот вопрос… надо ли говорить Раффаэле и Ронни, кто такие эти мальчики? Сама она считала, что мальчики могут знать, что живут с приемными родителями, но не должны знать, что их родные отцы изнасиловали находившуюся в плену мать. Конечно, когда-нибудь они получат доступ к своим медицинским данным, но терапия каждый день делает такие успехи, что к тому времени, возможно, удастся полностью очистить их геном.

Ей так и не удалось решить, кому что говорить.

Глава 4

Из космоса колония Эксет-24 была похожа на рай: сапфировые моря и изумрудные леса, рыжевато-коричневые пустыни и оливкового цвета саванны и повсюду белые пятна облаков. Семена завезли на планету за двести лет до заселения ее животными организмами, и с тех самых пор за планетой постоянно вели пристальное наблюдение. Предполагалось, что колонизация планеты начнется только через сто лет, чтобы дать новой экосистеме время стабилизироваться, но уровень кислорода ни разу не падал ниже критической отметки. До начала освоения планеты здесь тоже была пригодная для дыхания атмосфера.

Но вот космопорт колонии, с точки зрения Сесилии, был совсем не симпатичным. У взятой напрокат яхты имелся свой собственный шаттл, и сквозь его широкое лобовое стекло можно было рассмотреть всю грязь и беспорядок. По обе стороны единственной взлетной полосы валялись брошеные грузовые контейнеры. Здания космопорта казались какими-то уродливыми нагромождениями. Все это напоминало космопорт на Пэтчкоке. На фоне зеленого леса вырисовывались белые конусы цементного завода, известковые печи, в которых известь и сланец перерабатывались в бетон для строительства.

На таможне сидела всклокоченная молодая особа с неподражаемым акцентом. Единственное, что ее интересовало, это наличие у вновь прибывших колониальных акций.

— Мне не нужны колониальные акции, — запротестовала Сесилия. — Я не собираюсь тут оставаться, я просто приехала в гости.

Молодая женщина пронзила ее неприязненным взглядом, взяла у Сесилии документы и проверила их с помощью специального устройства. Через минуту она уже вернула их обратно и снова пристально посмотрела на Сесилию.

— Зна-ачит, ни а-астаетесь.

— Нет, конечно же нет. Я приехала навестить племянника, Рональда Вандормера, и его жену.

— А-а-а! Ро-унн-ни! Пачиму сразу ни сказали?

— Я пыталась, — ответила Сесилия.

— Он си-ичас в офисе, — сказала женщина. — Можете туда пра-айти. — И она ткнула пальцем в сторону двухэтажной бетонной коробки.

Здесь, как и в большинстве колоний, самое необходимое инвесторы построили в самом начале заселения. В городке, окружавшем космопорт, было несколько мощеных улиц, остальные засыпаны щебенкой. Первая сотня зданий построена из бетонных плит. Остальные возводили из всего, что было под рукой. С точки зрения Сесилии, их уже и зданиями-то назвать было нельзя, какие-то наскоро выстроенные хижины из необработанного леса. Она также обратила внимание, что большинство людей несет вручную тяжелые вещи, не было никаких тележек, никаких автокаров.

С одной стороны двухэтажного «офиса» стоял невысокий забор, и за ним группа мужчин разбиралась с каким-то механизмом, назначение которого Сесилия никак не могла понять. Она окликнула мужчин и хотела было расспросить их о том, как найти племянника. Один из них поднял голову. Его лицо показалось Сесилии знакомым. Ронни? В глаза ярко светило солнце, она прищурилась, чтобы получше разглядеть… ну да, Ронни. Блестящий молодой аристократ, которого мог затмить разве что его лучший друг Джордж… И вот этот человек стоит сейчас перед ней в светло-коричневой, заляпанной грязью и машинным маслом блузе и таких же штанах. На ногах ботинки, которые уже навсегда потеряли свой изначальный цвет. И все-таки этот Ронни такой же красавчик, как и раньше, может, даже еще красивее.

Она не успела окликнуть его: он повернулся к ней спиной и вошел в здание, а остальные мужчины продолжали разбираться с механизмом. Сесилия прошла вслед за Ронни в комнату с грубо отделанными стенами и бетонным полом. Ронни просматривал что-то на экране компьютера.

— Ронни…

Он поднял голову, и глаза у него заблестели.

— Тетушка Сесилия!

— Я послала сообщение, — сказала Сесилия.

— Мы ничего не получали. — Он пожал плечами. — Наверное, оно где-то в почтовой корзине, но все так заняты… — Он выглянул в окно, там все было по-прежнему.

— У вас, похоже, много работы. — Сесилия внимательно рассматривала племянника. Она не ожидала, что с Ронни могут произойти такие перемены. И почему он ничего не говорит о смерти Банни? Ничего не спрашивает о Брюн?

— Много. Честно говоря, никогда не думал, что мне придется заниматься подобными вещами.

— Кто губернатор вашей колонии?

— Хм-м… я. После того как Мисктов сбежал.

— «Сбежал»?

— Да… все очень просто. Улетел с планеты, прихватив с собой почти все наши сбережения.

— Но… это же преступление.

— Конечно, — ответил Ронни. — Но никакой полиции поблизости нет и в помине, а анзибля у нас тут нет. Ни денег, ни связи.

— Ого. — Может, он ничего и не знает о покушении на Банни.

Сесилия снова оглядела комнату. Мало похоже на офис. Кое-что из мебели Сесилия узнала: она видела ее в летнем коттедже у матери Раффы. Обеденный стол завален информационными кубами и книгами. На диване — стопки книг, листы пластика и бумаги с чертежами какого-то строительного объекта. А поверх всего слой мелкой серой пыли и пепла.

— Но если принять во внимание все происшедшее, нам вполне удается сводить концы с концами. — Сесилия еще даже не успела хорошенько все осмыслить, а Ронни тем временем продолжал: — Просто… я очень многого не знал. И сейчас еще не знаю. Знаете, тетушка, можно изучить множество кубов и так всего и не узнать…

— Чего, например?

— Ну… цементные заводы работают нормально, у нас достаточно песка и гравия, то есть мы вполне сможем получать необходимое количество неармированного бетона. Но, судя по моим кубам, строить здания из такого материала опасно…

— А что говорят по этому поводу инженеры?

— Инженеры? У нас их нет. Знаю, знаю, в проспектах говорится, что они тут есть, но это не так. Тетушка Сис, девяносто процентов наших людей — это работники низшей квалификации… что вполне естественно… но здесь от них требуется высококвалифицированный труд. Они к этому не привыкли. Они привыкли выполнять какую-то одну функцию в мире, где все остальное продумано и сделано за них, но они понятия не имеют, как начинать с нуля. Фермеры знают, как получать большие урожаи на больших полях, но совершенно не представляют, каким образом подготовить участки земли под такие поля. Сантехники знают, как подсоединять друг к другу трубы в стандартных модульных зданиях, но не могут проложить новую канализационную и водопроводную сеть там, где до этого ничего не было. Именно этим и призвана заниматься группа инженеров — совместить стандартные проекты и стандартные навыки с местными условиями. Но у нас нет инженеров.

— Но раз дела так плохи, почему вы все еще здесь? Ронни упрямо посмотрел на нее:

— Мы не хотим уезжать, тетушка Сесилия. Мы хотим попытаться все сделать самостоятельно. Мы вложили в это дело все деньги, даже те, что были подарены на свадьбу.