Повелитель земного предела - Мунн Уорнер. Страница 39

Затем в один прекрасный день, когда падение Тлакопана казалось уже скорым и неминуемым, насмерть перепуганный разведчик принес нам известие об огромной армии, идущей на подмогу осажденным. Я знал, что к прибытию вражеского подкрепления мы любой ценой должны были оказаться под защитой стен города – и посему передал командование трибунам, приказал сколотить множество легких лестниц для штурма крепостных валов и приготовиться к встрече с нами, когда мы будем медленно отступать к городу под натиском врага. С девятью центуриями ацтеков, пятью центуриями толтеков и большинством освобожденных тлапалликов, служивших у нас лесными гонцами, я отправился навстречу врагу с целью завязать с ним бой, увлечь в ближайшее ущелье, где под каменным обвалом он временно окажется в нашем распоряжении.

Мы двинулись прочь от города, который в тот момент подвергался яростнейшей атаке, и вскоре уже лежали высоко в скалах за грудами собранных булыжников в ожидании боя. Мы понимали, что после первого же сильного удара нам придется отступать, и молили небеса о том, чтобы к нашему возвращению безопасное убежище уже ожидало нас.

Вот мелькнули между кустами обнаженные тела союзников, бесшумно спускающихся на дно ущелья. А потом с высоты мы увидели авангард приближающегося врага.

Но что это? Где рогатые шлемы тлапалликов? Где отвратительные скошенные, плоские лбы майя? Вместо этого я увидел колеблющиеся перья ходеносауни, подвластного Мерлину народа! То были друзья, а не враги!

– Не стрелять! – вскричал я и, очертя голову, бросился вниз навстречу друзьям. Через считанные секунды я уже обнимал своих старых товарищей – Валерия, Антония, Интинко-каледонца, Луция – и торжественно пожимал руку Мерлину. Чья-то тяжелая ладонь опустилась на мое плечо.

– Атохаро, брат мой! – сказал Хайонвата.

В восторге обнял я друга и прижал к панцирю так, что ребра его затрещали, и на суровом лице воина мелькнула улыбка. О, он умел улыбаться, мой доблестный брат по крови! Но об этом не знал никто, кроме его друзей и близких родственников.

Я приказал своим людям срочно спуститься со скал, и оба войска, смешавшись, поспешили назад, дабы содействовать захвату города. Но по прибытии мы обнаружили, что Тлакопан уже сдался моим трибунам, которые после поражения врага мгновенно забыли о своих обязанностях Они позволили тлапалликам оставить оружие при себе и предложили им самолично свести счеты с бывшими хозяевами.

К нашему приходу расплата уже свершилась, но я имел удовольствие разжаловать трибунов в рядовые и поставил на их места шестерых своих Героев. Одним из трибунов я хотел назначить Человека Поджигающего Волосы, дав ему командование над новым пополнением из тлапалликов, но тот исчез в неизвестном направлении, и тело его не обнаружили ни среди убитых в городе, ни за его пределами.

Не объявился он и на следующее утро. Мне пришлось смириться с мыслью, что доблестный воин остался лежать мертвым где-то в лесу, так как прервать поход из-за одного человека я не мог. Итак, мы разрушили оборонительные сооружения Тлакопана, сожгли дома и отправились в путь на следующий день.

Наша Армия состояла из представителей трех народов и насчитывала двадцать тысяч копьеносцев, включая не вполне заслуживающих доверия тлапалликов, которых мы знали еще слишком мало, чтобы рассчитывать на их благонадежность в случае голода.

Мы шли к Кольхуакану, Городу Вьющегося Кургана, где почитали Мишкоатля, Змею Ураганов – второму по святости и по богатству жертвоприношений после отвратительного города Змеи. Туда бежал король-жрец перед самым падением столицы. А всего в десяти милях от Кольхуакана находилась величайшая цитадель Тлапаллана – Майяпан, чьи земляные валы превосходили длиной и толщиной Стену Адриана.

Взять Кольхуакан мы сможем, но удастся ли нам войти в Майяпан в ином качестве, нежели пленниками? Однако мы продолжали идти вперед. Время покажет.

Снова пришлось нам в пути преодолевать сопротивление врагов, снова чинили они нам препятствия.

Близилась зима. Мы спешили, ибо знали, что с выпадением снега поход наш бесславно окончится. А я и Мерлин прекрасно понимали: если мы потерпим неудачу сейчас, то в следующий раз нам уже не удастся собрать такие силы. Я уже подумывал, не попросить ли мне старца прибегнуть к помощи колдовства и лишь с трудом удерживался от подобной просьбы, памятуя об отношении Мерлина к магии.

Мы с удивлением заметили, что по мере приближения к Кольхуакану сопротивление врага не растет, а ослабевает, и продолжали осторожно продвигаться вперед, ожидая какой-нибудь западни. Но скоро сопротивление совсем прекратилось. Наконец наша Армия вышла из леса на открытые земли и увидела перед собой стены города.

Ворота его были распахнуты, и возле них кипело сражение.

Одни люди выбегали из ворот, другие преследовали и безжалостно убивали их. В городе вспыхнул мятеж – и майя бежали от тлапалликских рабов!

– Вперед, Ацтлан! – вскричал я и со всех ног бросился вперед.

Хорошо знакомый мне покрытый шрамами человек вышел встретить меня. То был Человек Поджигающий Волосы! «Текутли! Владыка Уитцлипотчли! – ликующим голосом приветствовал он меня. – Взгляни на своего врага!» И воин бросил к моим ногам окровавленную голову.

Одного взгляда на обвислые щеки и заплывшие глаза было достаточно, чтобы опознать убитого и без золотого, изысканно украшенного обруча с оленьими рогами. Сходство его с правителем, некогда приговорившим меня к смерти, было весьма велико. Конечно, то был Кукулькан, правитель майя.

– Как тебе удалось сделать это? – радостно удивлялся я, когда мы входили в город, пробираясь сквозь приветственно кричащую толпу вооруженных рабов.

– Отстав от войска, я попал в плен. Там говорил с рабами. Рассказал им об убитых тлапалликах, брошенных майя вдоль дороги к Тлакопану. Рассказал о Героях и живых богах, о воинах, которыми командовал. Рассказал о хозяине, который медным кнутом сдирал кожу с моей спины. И наконец, заслышав о вашем приближении к городу, я призвал рабов к восстанию. Буду ли я еще когда-нибудь командовать людьми, Владыка?

– Конечно, и скоро. Ты вел себя достойно!

В тот день в священном городе Кольхуакане Человек Поджигающий Волосы был возведен в чин трибуна к великой своей радости – хотя его триумф несколько померк в сравнении с другим торжественным событием. Ибо в тот день с народного одобрения Мерлин был единодушно избран новым Кукульканом, и впервые за всю историю существования Тлапаллана страной стал править белый человек.

КАК МЫ ПРИШЛИ К МАЙЯПАНУ

Пока мы отдыхали под защитой стен Кольхуакана и заменяли вышедшее из строя оружие новым, наши лазутчики отправились на разведку к Майяпану. Принесенные ими сведения заставили меня задуматься. Майяпан укреплен и практически неприступен. Сей город подразделяется на три части: Северную, Среднюю и Южную крепости. Располагается город на плато, возвышающемся на триста футов над ближайшей рекой. Глубокие ущелья и овраги окружают его со всех сторон, и лишь на северо-востоке, в месте спуска с плато, есть подступ к городу. На раскинувшейся здесь широкой равнине вырублены все деревья и кусты – так что врагу негде спрятаться. И именно здесь майя имели обыкновение принимать бой (как ты убедишься в дальнейшем).

Выходящая на равнину стена Северной крепости (наиболее мощная из всех) имеет семьдесят футов толщины у основания и двадцать три фута высоты. Вдоль нее по краю открытого пространства вырыт широкий и глубокий ров, заполненный водой и предназначенный для защиты наиболее уязвимой части Майяпана. Кроме того, в пределах города, сразу за стеной, тоже находится ров, но не столь глубокий. Он тоже наполнен водой и утыкан по дну острыми кольями.

В других местах стены Майяпана не столь высоки и толсты – ибо там естественным препятствием для врага являются овраги – но извилистые сии ограждения тоже надежно защищают каждый фут плоской поверхности плато. Общая длина крепостных стен превышает три с половиной мили, хотя расстояние по прямой от Северного до Южного вала меньше одной мили.