Лас-Вегас - Мэтьюз Клейтон Хартли. Страница 35

Она уже собралась повесить трубку, когда на другом конце провода раздался голос Лэша, приглушенный, настороженный:

— Да?

— Привет, дорогой. Это я. Я достала…

Его голос тут же изменился, зазвучал нетерпеливо и энергично:

— Хорошая девочка! Сколько?

Нона не смогла не похвастаться:

— Целых триста шестьдесят! — И улыбнулась, услышав, как он присвистнул.

— Отлично поработала, Нона!

— Меня чуть не сцапали. Этот чертов Мэйджорс меня подозревает. Я чувствую!

— Подозрения к делу не пришьешь, детка. Просто не попадайся ему на глаза.

— Не беспокойся, именно это я и делаю. Почему ты так долго не брал трубку?

— Я выходил из дома. Только вошел и услышал, как телефон звонит. У меня было… дело.

— Ладно. Надеюсь, у тебя все получится.

— Не беспокойся, детка, все получится. Все уже более-менее проясняется. Через несколько дней мы с тобой уедем отсюда и будем как сыр в масле кататься.

— Хорошо бы, ловлю тебя на слове, — не слишком радостно улыбнулась Нона.

— Где фишки? При тебе?

— Та липучка, что ты мне дал, отличная штука. Я прилепила фишки под раковиной в женском туалете, за баром возле казино.

— Ладно, понял. — В голосе его слышалось самодовольство. — Значит, хорошая штука? Я же говорил тебе.

— Совершенно… — Тут внимание Ноны привлек мужчина в соседнем автомате. Он повернулся к ней спиной и стал перелистывать телефонную книгу.

В трубке раздался нетерпеливый голос Лэша:

— Ты где, детка? Под какой, говоришь, раковиной?

— Второй, — ответила Нона шепотом, чтобы ее не было слышно в соседней кабинке.

— Что значит «второй»? Под второй раковиной?

Откуда вторая? С какого края?

Мужчина в соседней кабинке оглянулся. На нее?

Не может быть. Нона решила, что это, вероятно, лишь игра ее воображения. Но потом она узнала в нем одного из сотрудников службы безопасности, и сердце у нее подпрыгнуло. Она сразу вспомнила, как Мэйджорс попросил Сэма Хастингса задержаться на пару слов. Неужели они установили за ней слежку?

— Я не могу больше разговаривать, — быстро прошептала она, повесила трубку и выскользнула из кабинки. Ей потребовалось собрать всю свою волю, чтобы держаться спокойно и идти через холл как ни в чем не бывало. На самом деле Ноне хотелось сжаться в комочек и исчезнуть отсюда поскорее. У самого входа в зал она рискнула оглянуться назад. Мужчина все еще стоял в кабинке телефона-автомата и сосредоточенно просматривал страницы телефонного справочника.

Он даже не обратил на нее внимания!

Загружая в баре поднос напитками, Нона думала про Билли Рэя и его предложение. Господи, ну почему она сразу не согласилась принять его и убраться из этого проклятого места, из этого мерзкого города и, самое главное, подальше от Уолтера Лэшбрука и его делишек?!

— Проклятая идиотка!

Лэш с грохотом швырнул трубку, ругаясь на чем свет стоит.

Значит, она прилепила эти фишки под раковиной. Только под какой! Он отшвырнул попавшийся на пути стул. Ладно, там их не слишком много, с полдюжины, не больше.

Лэш достал одежду из шкафа и разложил на кровати. Проклятие, как же он ненавидит эти тряпки! Но так удобнее всего. Он сам лично придумал такой способ и весьма этим гордился. Уже целый год он проникал в дамские комнаты «Клондайка» и забирал там у Ноны ее добычу. Ничего более гениального изобрести просто невозможно, Сейчас нужно быстро одеться. Потом он поедет в казино, войдет туда через боковой вход, пройдет через холл к служебному бару и проникнет в туалет. На то, чтобы найти фишки и смыться подальше, хватит нескольких секунд.

Лэш разделся до трусов, сел на кровать и натянул на себя плотные черные чулки. Потом просунул голову в вырез платья, просунул руки в рукава, потянул за подол и принялся одергивать его перед зеркалом, поправлять на боках и плечах. Наряд этот состоял из сплошных складочек, оборочек, кружавчиков. У платья были рукава до запястий и очень широкая, свободная юбка до пят. Лэш напялил парик с длинными седыми волосами и, как всегда при подобном преображении, вздрогнул. Теперь его могли выдать лишь волосатые руки. Уж слишком густой и жесткой была поросль. Лэш тяжело вздохнул, натянул перчатки и аккуратно заправил их под длинные рукава платья.

Потом стал рыться в шкафу в поисках темно-синей шали. Платье тоже было темным, с неброским серым рисунком. Такой наряд никогда не привлечет внимания.

И вообще он неплохо замаскировался. В шали, наброшенной на широкие плечи, перчатках, скрывающих волосатые руки, его было сложно узнать. К тому же Лэш немного ссутулился, чтобы казаться пониже ростом. Он посмотрел на себя в зеркало и решил, что похож на дородную вдовушку. Так подумает всякий, кто не затеет познакомиться с ним поближе.

Предпоследний штрих — он влез в туфли на низком каблуке. Самым сложным для него оказалось научиться ходить в женских туфлях. Сначала он пытался освоить высокие каблуки. Ноги тут же сложились гармошкой, и он грохнулся на задницу.

Нона, которая натаскивала его, обучала небольшим женским премудростям, чуть не надорвала тогда живот от хохота.

И в последнюю очередь Лэш взял скромную сумочку. Выйдя из дома, сел в «кадиллак» и поехал в «Клондайк».

Он вошел в казино, движения его были степенными, неспешными (ему приходилось проявлять осторожность даже при ходьбе на невысоких каблуках).

Игра шла некрупная. Лэш приостановился у первого стола для крапа.

— Восемь. Выпало восемь очков. Леди и джентльмены, начинаем с восьми. Господин выбрасывает четыре очка…

Ни один человек не обратил на него внимания.

Лэш шмыгнул глазами туда-сюда, выискивая Нону.

Ее не было видно. Это хорошо. Они договорились когда-то, что им лучше не встречаться в казино, разве что в туалете.

Лэш прошел мимо игральных автоматов. Какой-то подвыпивший мужик отчаянно ругался и непрестанно дергал за ручки.

— Ну, давай же, вшивый ублюдок, гони деньги!

В баре оказалось полно народу. Лэш проскользнул через толпу и пробрался в туалет.

Там он тихо чертыхнулся. У одной из раковин стояла белокурая девица. Такую возможность им с Ноной всегда приходилось учитывать. Зачастую приходилось дожидаться, пока из всех кабинок не уйдут тетки и помещение не освободится. Туалетные звуки — журчание мочи, шум спускаемой в унитазе воды — страшно смущали Лэша. На этот раз ему по крайней мере не придется крутиться поблизости.

Блондинка бросила на него быстрый взгляд и сразу же отвела глаза, как будто застеснялась, и стала плескать на лицо холодной водой. Она стояла у второй раковины слева.

Лэш подошел и встал у второй раковины справа (всего их было здесь пять), притворившись, что рассматривает себя в зеркало. Он повернулся к девице спиной, чтобы пошарить под раковиной рукой. Фишек здесь не было! Лэш сердито выругался себе под нос.

Он выпрямился и оглянулся на блондинку. Фишки приклеены под ее раковиной. Девица плакала, глаза у нее покраснели и опухли, волосы растрепались. «Интересно, что с ней случилось? — подумал Лэш. — Может, ее трахнули или она просто продулась вдрызг за одним из столов?»

Блондинка склонилась над раковиной и шлепала себя пальцами по векам.

К ужасу и удивлению Лэша, неожиданно она обернулась к нему с вопросом:

— Мадам, скажите, ваш муж тоже азартный игрок?

Лэш быстренько отвернулся, низко склонился над раковиной, пряча лицо, и изобразил приступ кашля.

Блондинка продолжала:

— Знаю, я не должна плакать, но никак не могу сдержаться.

Лэш был в ярости. Какого черта он влип в подобную ситуацию?!

Судя по всему, подчеркнутая недружелюбная неразговорчивость Лэша не произвела на девицу никакого впечатления и не лишила ее желания говорить.

Она что-то лопотала, лопотала. Наконец оборвала себя на полуслове, к огромному облегчению Лэша, и снова плеснула себе в лицо водой.

— Кошмар, на кого я похожа! Вся растрепанная!

Она принялась рыться в сумочке, откопала там расческу и провела по спутанным волосам. Лэш старательно изображал сильную занятость, но ему в общем-то нечего было делать. Он даже не мог притвориться, что моет руки, ведь для этого пришлось бы снять перчатки, и тогда ему не скрыть свою звериную волосатость. Может, лучше зайти в кабинку и переждать, пока она не уйдет?