Лас-Вегас - Мэтьюз Клейтон Хартли. Страница 49

— Не надо, Брент. Он мне ничего не сделал, — вмешалась Линда.

Мэйджорс пропустил ее слова мимо ушей и правым кулаком от всей души двинул Фэлкону прямо в рожу. Кровь потекла из носа ручьем, и артист упал навзничь. На его лице появилось выражение крайнего недоумения. Мэйджорс почувствовал небывалое удовлетворение. Он схватил Фэлкона за грудки, поднял на ноги и врезал еще, на сей раз размазав его по стене.

Теперь недоумение на лице Фэлкона сменилось страхом и болью.

— Мэйджорс, ты не смеешь делать подобные вещи! — завопил он.

— Уже сделал.

— Я буду жаловаться! Я упеку тебя за решетку!

— Ну-ну, давай, жалуйся.

И Мэйджорс ударил его снова, на этот раз в солнечное сплетение. Кулак почти до запястья погрузился в обмякшее тело комика. Тот охнул и сложился пополам, схватившись за живот, у него перехватило дыхание.

Мэйджорс взял Фэлкона за плечи и прислонил к стене.

— Теперь слушай внимательно, что я собираюсь сделать. Твоя работа в «Клондайке» закончена. С этой самой минуты…

— Но ты не имеешь права, — с трудом выговорил Фэлкон, ему все еще не хватало воздуха. — У меня контракт.

— Я его разрываю. В договоре есть пункт о нарушении нравственных норм. Но даже если я не смогу выгнать тебя на этот раз, больше тебе никогда не удастся выступить здесь, в «Клондайке». И я уж прослежу, чтобы тебя к Лас-Вегасу близко не подпускали!

— Брент… — Линда подошла и встала так, чтобы он ее видел. — Дорогой, не делай этого!

— Слушай, у меня появилась идея. — Он улыбнулся ей, все еще удерживая сипящего Фэлкона прижатым к стене. — Как ты посмотришь на то, чтобы стать звездой, главной участницей нашего вечернего представления в концертном холле? Скажем, с завтрашнего дня., . Да, с завтрашнего вечера. А?

— Ты о чем? Что ты хочешь сказать? — Она сделала шаг назад, на лице отражались обуревавшие ее противоречивые чувства.

— Я говорю…

В это мгновение погас свет.

Мэйджорс тихо выругался. Несколько секунд он стоял не двигаясь. Потом подошел к окну, волоча за собой Фэлкона. Лас-Вегас сиял и сверкал, переливался разноцветными огнями, но это море света плескалось в четверти мили от «Клондайка». Сам «Клондайк» был погружен в непроницаемую черную мглу.

— Что там, Брент? Что случилось? — шепотом .спросила Линда.

— Отключили электричество. Никогда бы не поверил, что подобное может случиться, — пробормотал он. И тут до него дошел весь смысл происходящего. — Господи! Мне же нужно идти. Я должен разобраться, в чем дело. Одному Богу известно, что там происходит. Линда, запри за мной дверь и не открывай никому. Как только дадут электричество, все образуется. Ну, пойдем, шут гороховый.

Мэйджорс заломил руку Фэлкона за спину, крепко ухватил его за запястье и вытолкал из комнаты, спотыкаясь в темноте о мебель-. Он подождал в коридоре, пока не услышал, как щелкнул замок, и только после этого отпустил Фэлкона.

— Держись подальше отсюда, проваливай прочь с этого этажа. Если попытаешься снова приставать к Линде, то сегодняшний вечер будешь всю жизнь вспоминать с благодарностью и побои, что ты сейчас схлопотал, покажутся тебе нежной лаской.

— Как же я уйду отсюда? — заскулил Фэлкон. — Ведь ни черта не видно.

— Это твои проблемы. Убирайся! — отрезал Мэйджорс.

Сам он через пару секунд сориентировался и пошел по направлению к лифтам, но через несколько шагов резко затормозил, кляня себя за глупость и несообразительность. Электричества же нет, так какие могут быть лифты! Ничего же не работает!

Сейчас он на каком?.. На пятом этаже? Чтобы добраться до первого на ощупь, в темноте, по лестнице, нужно по меньшей мере четверть часа. Но выбора, к сожалению, нет. Возможно, свет дадут через несколько минут. Только ему нельзя ждать: там, внизу, может случиться все что угодно, любая чертовщина!

Он осторожно пошел по коридору к лестнице, время от времени дотрагиваясь кончиками пальцев до стены.

Пол Грин сидел, ссутулившись, возле рулетки, когда во всем «Клондайке» погас свет.

За вечер он проиграл всего лишь около сотни долларов — половину суммы, полученной по последнему подписанному им фальшивому чеку. Он то выигрывал несколько долларов, то проигрывал столько же.

Пол так устал, что не чувствовал своего тела и совершенно не мог соображать. Он механически делал ставки и уже не испытывал никаких чувств: ни радости от выигрыша, ни огорчения от проигрыша. Пол давно перестал играть по системе Алемберта, плюнул на все эти сложности и теперь ставил как Бог на душу положит, просто выкладывал свои фишки на случайные номера.

В казино почти не осталось народа, за рулеточным столиком, кроме Пола, сидел только один игрок.

Когда в зале погас свет, Пол не сразу понял, что произошло. Ему понадобилось для этого несколько секунд.

В темноте раздались недоуменные возгласы. Люди зачиркали спичками. Желтые тусклые огоньки выхватывали из темноты бледные лица существ, похожих на привидения.

— Следите за вашими фишками, джентльмены, — раздался голос крупье. — Свет скоро включат. Не волнуйтесь, господа.

Пол выпрямил ноющую спину. Он был рад неожиданной передышке. Достал сигарету, закурил. Он сидел какой-то оглушенный, мысли его крутились возле недавних проигрышей. Он уже потерял счет тем деньгам, которые утекли у него сквозь пальцы, но точно помнил, что подписал больше чем на тысячу долларов чеков, которые скоро вернут неоплаченными из-за отсутствия денег на счете. А может, уже завтра, когда все банки откроются, из бухгалтерии казино позвонят в его банк в Канзас-Сити.

Сейчас ему нужно всего лишь немного везения.

Совсем чуть-чуть! Должна же удача когда-нибудь улыбнуться ему. Нет никакой логики в том, что он бесконечно проигрывает!

Тут Пол осознал, что прошло уже довольно много времени, а света все нет. Он аккуратно собрал свои фишки, положил в карман и поднялся из-за стола.

В первый раз за последние дни он вспомнил про Дебби. Вдруг она сейчас проснется и обнаружит, что отключили электричество? Еще, чего доброго, испугается, бедняжка. Она ведь там совсем одна, в полной темноте. Пол решил, что нужно подняться в номер. К тому же он так устал, что ему просто необходимо поспать.

Осторожно ступая. Пол вышел из игрального зала, при этом несколько раз столкнулся с другими блуждающими в темноте людьми, и направился к лифтам.

Нажал кнопку вызова и стал апатично ждать. Не дождавшись, еще раз надавил на кнопку и в следующее мгновение состроил сам себе кислую гримасу. Естественно, лифты не работают, ведь нет электричества.

Перспектива лезть пешком на верхний этаж не слишком радовала. Пол отошел от лифтов. Телефоны-то наверняка работают. Он поплелся через фойе к конторке портье. Здесь собралось несколько человек, они что-то говорили наперебой, обращаясь к встревоженному и усталому портье. Рядом с ним на конторке лежал большой фонарь. Его лицо то появлялось, то исчезало из пучка света, причудливые тени преображали его; он с трудом отражал огонь раздраженных вопросов, обрушившийся на него.

Пол повернул в сторону телефонных автоматов.

Все оказались занятыми. Ему пришлось подождать несколько минут. Наконец какой-то мужчина раздраженно повесил трубку со словами:

— Что за поганое обслуживание!

Прошло еще несколько минут, прежде чем Полу удалось связаться с телефонисткой и она набрала номер апартаментов для новобрачных. Пол ждал, слушая длинные гудки.

Дебби не отвечала. Глупость какая-то. Она же должна быть там! Где еще она может находиться в три часа ночи?!

В его душу закралось смутное подозрение. Пол вернулся к конторке, спросил, в какой стороне находится лестница, и побрел туда через темноту. Ему даже не пришло в голову, что ситуация совершенно нелепая: он столько дней практически не вспоминал о жене и вот теперь вдруг так забеспокоился.

Когда-то вымощенная камнем узкая дорога была теперь вся в выбоинах. Колеса проезжающих машин выдавили глубокие колеи по бокам, и теперь в них росла сорная трава. Лэш понял, что туристы здесь не появляются: те улицы, по которым гуляют приезжие, ремонтируют и содержат в порядке.