Срази и спаси! - Мур Джон. Страница 29

— Это надо же! — пробормотала Энн.

Руби угрожающе покосилась на нее.

— Тут необходимо терпение, — сказал Мандельбаум. — Подобное требует времени. Быть может, вам будет интересно кратенько осмотреть мою лабораторию?

— С восторгом, — сказала Руби, обвила его рукой свою талию и позволила ему увлечь ее к двери. — Энн, я поговорю с тобой утром… э… не очень рано.

— Мандельбаум! — сказал Венделл. — А как же летучие мыши?

— В другой раз, Венделл.

— Но…

— В ДРУГОЙ РАЗ, ВЕНДЕЛЛ! — И он удалился с королевой. Венделл ошеломленно слушал, как их голоса замирают, удаляясь по коридору. — Вы когда-нибудь изучали… я имею в виду, экспериментально изучали летучих мышей? Изумительные существа!

— Летучие мыши меня просто завораживают, — пролепетала королева, и они свернули на лестницу.

— Пф! — сказал Венделл. — Что на него вдруг нашло?

— Не взъедайся, Венделл. Через несколько лет поймешь.

— Ну и сучка! — сказала Энн. — Ненавижу ее. Поверить не могу, что Мандельбаум так легко клюнул. А я-то считала его мудрецом! Неужели он не видит, что он для нее просто орудие для достижения цели?

— Ну, — сказал принц, — у мужиков мозг словно туманится, когда они думают, что вот сейчас… Ну, когда они в обществе женщины. И они начинают проделывать такое, чего вообще-то, делать не стоило. Всякие глупости.

Энн лукаво посмотрела на него:

— Например, сражать драконов один на один?

— И это тоже. Хотя я, собственно, имел в виду: кропать стишки и преподносить букеты.

Хотя Шарм был принцем и наследником отцовского трона, а кроме того, еще и рыцарем и армейским офицером, он вообще-то не был обязан занимать какой-либо административный пост в государстве. Сколько юных принцев во многих других королевствах, обреченные вести жизнь, полную досуга и роскоши, лишенную обязанностей, позволяли себе мало-помалу превратиться в пустых бездельников, в пресыщенных удовольствиями никчемных паразитов, не нужных ни родине, ни самим себе. Но не таков был Шарм. Он относился к своей роли паладина и защитника справедливости с серьезностью, достаточной для того, чтобы противостоять соблазнам праздности, пьянства, обжорства и разврата, которым поддавались столько знатных и богатых юношей. Хотя наедине с собой он готов был признать, что жизнь пресыщенного паразита имеет свои положительные стороны. Особенно в смысле разврата.

Однако за время длительной отлучки у него накопилось столько мелких дел, что даже праздный паразит оказался бы занятым по уши.

Надо было принять портного и оружейника, поглядеть, как там его лошади (разумеется, лошадями заведовал Венделл, но конюхам очень льстило личное присутствие принца). Надо было умиротворить своих ученых наставников, получить визу канцлеров на отчете о его расходах и повидать отцовского секретаря касательно аудиенции для принцесс. Ну и конечно, предстоял неизбежный доклад графу Норвиллу о выполнении порученной ему миссии. Норвилл поручил всем служанкам, всем поварам утренней смены и всем конюхам сообщить о его настоятельном желании увидеться с принцем как можно быстрее.

А Шарм тянул время. Ему вовсе не хотелось объяснять угрюмому интригану-графу, каким образом простенькая миссия «Срази и спаси!» вдруг обернулась поисками, причем в такой степени осложненными всякими обстоятельствами.

Так что с Энн и Авророй он встретился снова только за вторым завтраком. Они сидели у противоположных концов стола и ели канапе, а также огурцы в сметане. Когда он вошел, принцесса Аврора вскочила и обняла его.

— Принц Шарм, до чего же приятно снова вас увидеть! Как вам спалось? Я так мечтала разделить с вами первый завтрак!

— С добрым утром! — сказала Энн.

— Привет, Аврора! Привет, Энн! Да-да, у меня все утро свободной минуты не было. Зато могу сообщить новость! Папаня примет нас сегодня же. В два часа. Ему предстояла встреча с городскими советниками по поводу школ. А может, по поводу сточных канав. Точно не помню. Но так или иначе, ее отменили. Большая удача! Даже мне обычно не удается увидеться с ним так быстро.

— Да, новость хорошая, — сказала Аврора. — Я знаю, нам предстоит долгий разговор о статусе моего королевства.

— Только меня не втягивайте! Политика абсолютно не по моей части.

— А моя мачеха получила аудиенцию? — спросила Энн.

— Да нет. Она даже еще не удосужилась повидать его секретаря.

— Вероятно, это к лучшему. Если я увижу короля первой, то, быть может, мне удастся вынуть запал из мины, которую она, конечно, постарается мне подложить.

— Вот сюда, — сказала Аврора принцу. — Садитесь рядышком со мной и перекусите. А пока будете есть, расскажите мне все-все про Иллирию.

Энн свирепо пронзила вилкой ломтик огурца.

— Кстати, — сказала она. — Вас ищет какой-то граф Норвилл.

— Знаю. Я не хочу его видеть. Если наткнетесь на него, скажите, что меня здесь нет.

— Он сказал, что дело касается туфельки.

Принц вскочил:

— Что?! Где он? Мне необходимо тотчас его увидеть!

— Расслабьтесь. Он сказал, что вернется через полчаса.

Шарм заколебался, продолжая стоять. Аврора обняла его за плечи и усадила.

— Самый быстрый способ отыскать его, это остаться тут, правда? А теперь расскажите мне про Иллирию. Есть ли здесь библиотека, где я могу найти условия, на которых аннексировали Аласию?

— А что это за туфелька? — спросила Энн.

— По-моему, Аласия не была аннексирована. По-моему, она что-то вроде протектората. А туфелька… э… Одна девушка потеряла туфельку на балу, и я хотел ее разыскать, чтобы вернуть ее ей.

Энн посмотрела на него с сомнением.

— Только и всего? И ничего больше? Девушка потеряла одну туфлю?

— Угу. Именно так.

— А почему она просто не пошла в замок и не востребовала ее?

— Не знаю.

— Но, если ее эта туфелька не интересует, почему вы хлопочете?

— Просто мне захотелось, и все. Если мы не станем принимать мер против обуви, которую люди теряют тут, в конце концов замок в ней утонет.

— Ах так!

— Ну, если ему захотелось вернуть эту туфельку, — сказала Аврора, — то, по-моему, это очень мило. Бедняжка, возможно, теряется в догадках, куда запропала ее туфелька.

Энн посмотрела на них с еще большим сомнением.

В столовую впорхнула королева Руби, и Шарм не поверил своим глазам. Злая Королева, по обыкновению, была вся в черном, но сапожки на шпильках сменились плоскими сандалетами, а кроваво-красная помада уступила розовой. Волосы у нее были перевязаны розовой лентой. Энн уставилась на нее, так и не донеся ложку до рта.

— Энн, милая моя, как ты себя чувствуешь сегодня? Ты хорошо спала? Выглядишь ты чудесно!

— Что-о?

— Знаешь, раз уж мы в Иллирии, нам необходимо купить тебе новые платья. Магазины здесь великолепные. Право, деточка моя, тебе надо больше следить за тем, как ты одеваешься. — И она чмокнула Энн в щеку.

— Что-о?

— И раз уж мы заговорили на эту тему, нам обеим следует сделать себе прически. И, может быть, выпьем чая в одном из обворожительных маленьких кафе на тротуаре. Но, боюсь, не сегодня. Мандельбаум пригласил меня на пикник. И он обещал, пока мы будем на природе, научить меня, как отыскивать чудотворные поганки для изготовления несравненных целительных порошков. И только подумать, как они пригодятся у нас дома… Ах, это, должно быть, твоя подружка Аврора! Моя дорогая, не могу выразить, как меня расстроила трагедия, которую вам пришлось пережить. Если я могу хоть чем-то помочь вам в акклиматизации, сразу же обратитесь ко мне и, пожалуйста, не стесняйтесь. Принц Шарм, прошу, передайте вашему батюшке от меня самый теплый привет. Ну, мне надо бежать. Не хочу заставлять ждать милого Мандельбаума. — И она выпорхнула из столовой.

— О-о! — сказала Аврора. — Ваша мачеха очень приятная женщина!

— Что-о? — сказала Энн.

— Хо-хо! — сказал Шарм. — Я недооценивал старика Мандельбаума!

В столовую вошел граф Норвилл, сопровождаемый Венделлом, который выскочил из-за него и устремился к блюду с канапе, схватил обеими руками по одному, а третий бутербродик сунул в рот. Быстро его проглотил и сказал учтиво: