Срази и спаси! - Мур Джон. Страница 45

— Так я же не трогаю Грааль.

— Твой паж трогает. Это то же самое.

— Вовсе нет.

— Нет да!

— Вовсе… О-О-О-ХХХ!

Золия расцарапала ему грудь ногтями обеих рук, Шарм невольно ослабил хватку, и во мгновение ока Золия вырвалась и спрыгнула с кровати. Однако туфли с высокими каблуками она так и не сняла, а потому споткнулась и растянулась на каменном полу. Шарм тотчас ухватил ее за плечи и прижал к полу. Она вырвалась из-под него и метнулась к двери. Шарм успех ухватить край ее платья, оно затрещало, сдернулось с нее, и она осталась совсем голой, если не считать чулок.

Золия ударилась о дверь, отлетела от нее, но тут же принялась молотить одной рукой по филенке, а другой поворачивать ключ в замке.

— Эсмерельда! — завопила она во всю силу своих легких. — Они прицелились на Грааль!

— Угомонитесь! — сказал Шарм, подойдя сзади, и сжал ее запястья. Без малейшего труда он повернул ее кисть так, что замок снова щелкнул, а тогда отдернул ее руку и высвободил ключ из ее пальцев. — Толщина двери четыре дюйма, а стены вырублены в скале. Она вас не услышит — И он положил ключ в карман.

— Гад ползучий! Эсмерельда хотела сделать нас обоих могущественными и богатыми! А ты отбираешь у нее источник силы!

— Такова жизнь.

— Ты сжульничал! Тебе не полагалось захватывать с собой запасного девственника!

— Полагаю, из этого следует, что вы не ляжете со мной в постель?

Золия ответила ему взглядом неистовой ярости. Принц философски пожал плечами:

— Я уже привык к этому. Ну, раз так, то я дам Венделлу еще некоторое время, а потом мы выберемся отсюда. Пришлите мне счет за порванное платье.

Золия перестала метать в него бешеные взгляды, и в глазах у нее появилось взвешивающее выражение. Принц их перехитрил, но ведь всего-то он не знает! Если ей удастся задержать его здесь, Эсмерельда успеет перехватить Грааль. А у нее в запасе есть еще один козырь.

И Золия заплакала.

— Ну хорошо, — сказала Энн, — я готова пойти с вами на сделку.

Эсмерельда словно бы удивилась:

— Это что-то новенькое! Молоденькие девчонки в твоем положении обычно реагируют на него обильными слезами или визжат так, что их собственные чертовы уши вянут. Ну, или умоляют о пощаде. Мне так тяжело, когда они меня умоляют! То есть меня это приятно развлекает, но тем не менее я считаю, что им лучше бы воздержаться. Это же так унизительно! Им следовало бы хранить достоинство.

— О да! — сказала Энн. — Возьмем для примера Золию. Я сразу поняла, как свято она блюдет свое достоинство!

— Тем не менее, боюсь, ты не в том положении, чтобы предлагать сделки. Твоя жизнь в моих руках, и тебе нечего мне предложить.

— Я очень богата. Я могу одарить вас несметными сокровищами, о каких вы и не мечтали. Богатства целого государства в вашем полном распоряжении.

— Твоя страна полностью обнищала.

— Ну, так тайны магии. Моя мачеха — могучая колдунья и умеет творить заклинания, которые даже в вас, при всей вашей мудрости, пробудят необоримое желание овладеть ими.

— Королева Руби достигла уровня прилежной ассистентки, не более.

— Ну а как насчет парочки абонементов на турниры?

— Забудь! — отрезала Эсмерельда. — Я никогда не торгуюсь с моими жертвами.

— А с принцем Шармом торговались же!

— Это совсем другое дело. Шарм — вреднейший сукин сын. Мне надо было переманить его на свою сторону. Он убил Магеллана, одного из могущественнейших колдунов во всех двадцати королевствах, и не получил ни царапины! А там ведь были еще двое подручных Магеллана, ты слышала про это?

— Да, — сказала Энн. — То есть нет. Нет, про это я ничего не слышала. Почему бы вам не рассказать мне, как все было, не пропуская ни единой подробности, какой бы тривиальной и ничего не значащей она ни казалась? Не торопитесь.

— Ну вот, ты опять стараешься тянуть время. Почему бы тебе не перестать брыкаться, а смириться с неизбежностью своего конца и принять его с безмятежной покорностью судьбе и благородным спокойствием? Во время операции можешь рыдать и визжать сколько душе угодно.

— Визжать я не намерена, — ответила Энн не слишком убедительно.

— Сказано, как подобает истинной принцессе! — Эсмерельда взяла ремень, намотала его на левую руку и начала натачивать на нем серебряный нож.

Как ни странно, Венделл ничуть не испугался. Шарм был неколебимо убежден, что задание пажу вполне по плечу, и Венделл разделял это убеждение. А испытывал он радостное возбуждение, необычный подъем духа, вызванный не надвигающимся опасным поединком, но смутным ощущением, что он проходит обряд инициации, сдает вступительный экзамен на приобщение к миру избранных героев и странствующих искателей приключений. С этого вечера ему не придется просто слушать у камелька байки об участии в прославленных битвах или сраженных чудовищах, он и сам сможет поведать о победе над потусторонним противником. Крепко сжимая рукоятку меча, Венделл двинулся вперед осторожно, но без колебаний.

Рука поднялась чуть повыше и теперь висела в воздухе над алтарем. Она пылала холодным зеленым огнем, почти не дававшим света. Была она самого обычного вида и не больше, чем может быть рука крупного и мускулистого мужчины. Правда, Венделлу не удавалось толком ее рассмотреть. Дюжий бицепс переходил во внушительное предплечье, которое завершала внушительная кисть. Кисть эта сжимала короткий меч с широким плоским клинком. Меч как меч, только из какого-то сверкающего металла. Венделл приблизился, поднимая фонарь, чтобы лучше осветить алтарь, и не без труда различил на нем какую-то плоскую бурую фигню. И ничего хотя бы отдаленно смахивающего на грааль.

Однако его внимание сосредоточивалось на руке. Она все еще висела неподвижно, и он начал опасаться, что первый выпад придется сделать ему. А может, она только и ждет, чтобы он угодил в какую-нибудь ловушку? Он повел фонарем взад-вперед, не разверзается ли у его ног бездна, не остановился ли он над раскрытым колодцем? Но не увидел ничего, кроме ровного каменного пола. Ну, хотя бы простора для боя вполне достаточно.

Когда он приблизился на расстояние в две длины меча, рука пришла в движение.

Внезапно и без всяких тонкостей она с молниеносной быстротой нацелилась пырнуть Венделла в сердце. Несмотря на внезапность и быстроту этого удара, парировать его было несложно. Но Венделла ошеломила сила удара: отбив его, он еле удержался на ногах.

Рука промелькнула мимо него в сиянии зеленого огня. Меч скрылся во мраке, но она описала широкую дугу, точно зеленая комета, и с невероятной скоростью нанесла новый удар, который он тоже отбил, но упал на колени от толчка. Рука описала еще одну дугу и вернулась для удара даже с еще большей быстротой. Венделл принял мгновенное стратегическое решение — схватил фонарь и кинулся бежать.

«Помни, — наставлял его Шарм, — чем бы оно ни оказалось, оно обязательно будет очень старым. С сотнями, если не с тысячами лет за плечами. В те времена они просто махали мечом как ни попадя. И понятия не имели о наших современных хитрых приемах. Не теряй хладнокровия, и ты разрубишь в фарш любое, что бы тебе там ни встретилось».

Венделл побежал ко входу в галерею, остановился в полутора шагах от стены подземелья и повернулся. Теперь, когда за спиной у него была стена, он почувствовал себя гораздо увереннее. Меч устремился на него, но на этот раз он просто отступил в сторону, и увлекаемый инерцией меч с оглушительным лязгом ударился о камень, отлетел назад и на миг застыл в неподвижности. Венделл шагнул вперед и рассек мечом призрачную руку. Лезвие прошло сквозь нее без малейшей задержки, и рука, в целости и сохранности, начала описывать новую дугу. Венделл почти не удивился и решил на руку больше внимания не обращать, а заняться мечом. Рука действовала без обиняков — водила меч назад и наносила прямой колющий удар. Вновь и вновь она переходила в нападение, и всякий раз Венделл парировал, однако позволял ей оттеснять его все глубже и глубже в галерею. Бой приобрел нуднейшую монотонность, однако рука не знала утомления, а сколько еще мог одиннадцатилетний мальчик отражать ее удары? Венделл начинал уставать, и настало время пустить в ход припасенный прием.