Шамбло - Мур Кэтрин Люсиль. Страница 3

– Чего?

Губы Шамбло изогнулись в медленной улыбке. Ответ весьма многозначительный. Или совершенно недвусмысленный. Но это – по меркам земных женщин, на лице же существа с другой планеты безупречная копия кокетливой улыбки выглядела жалко. А с другой стороны… Плавные изгибы тела, легко угадываемые под платьем… Смуглая, бархатистая кожа… Жемчужный блеск зубов… Джо почувствовал возбуждение – и не захотел с ним бороться.

«Черт с ним! Ярола этого не дождешься, а так хоть будет чем время занять…»

– Иди сюда, – велел Джо внезапно охрипшим голосом.

Шамбло потупилась, медленно пересекла комнату и остановилась перед Техасцем. На ее пунцовых губах дрожала все та же, почти человеческая улыбка. Джо взял Шамбло за плечи – слишком гладкие плечи, откликнувшиеся на его прикосновение легкой дрожью. Несокрушимый Техасец задохнулся и крепко обнял девушку, ощутил мягкую податливость изумительного тела, почувствовал, как резко участились удары его собственного сердца, когда нежные руки сомкнулись на его шее. А потом ее лицо оказалось очень, очень близко… Джо не мог отвести взгляда от зеленых, кошачьих глаз, в самой глубине мерно пульсирующих зрачков искрилось что-то бесконечно чуждое. Потянувшись к губам девушки, Техасец внезапно ощутил некий электрический разряд – приступ отвращения, не признающего никаких разумных доводов. Мягкая, бархатистая кожа, яркие, ждущие поцелуя губы на почти человеческом лице, ночная тьма в глубине звериных зрачков – все казалось омерзительным. Джо вспомнил кровожадную толпу и вдруг, неожиданно для себя самого, понял этих людей, их брезгливое презрение.

– Господи! – Техасец даже не подозревал, что прибегнул к древнейшему заклинанию против сил зла и тьмы. А затем схватил девушку за локти, грубо отшвырнул ее прочь и снова привалился к двери, тяжело дыша и пытаясь подавить бешеную вспышку ненависти.

Шамбло пролетела через всю комнату и упала ничком, уронив голову на руки. И тут Джо увидел нечто неожиданное. Из-под тюрбана выбилась плотная прядь ослепительно красных волос. Эта прядь, отчетливо выделявшаяся на смуглой коже щеки, начала шевелиться, извиваться… Техасец потряс головой и присмотрелся повнимательнее.

Но в тот же самый момент Шамбло торопливо, типично женским движением убрала прядь волос под тюрбан и снова спрятала лицо в ладонях. Джо заметил, как блестят между пальцев испуганные глаза. А может – это ему тоже показалось?

Техасец глубоко вздохнул и потер рукой лоб. «Нажрался ты, парень, вот и мерещится всякая чушь. Так что с сегиром пора завязывать. Прядь волос… Непонятная ярость… Облапал девку, затем отшвырнул. И все же, кто она такая? Симпатичная зверюшка, и над тем, что случилось, можно только посмеяться. Ха-ха-ха!»

Смех прозвучал несколько неуверенно.

– Смотри, в будущем без этих штучек, – голос Техасца Джо звенел праведным негодованием. – Я далеко не ангел, но всему должен быть предел.

Он подошел к своей кровати, вытащил из смятой кучи пару одеял и швырнул их в дальний угол комнаты.

– Ложись там.

Шамбло молча поднялась и начала стелить себе постель. Послушное, несправедливо обиженное животное.

В ту ночь Джо приснился странный сон, но, как иногда бывает, сознание не воспринимало, что все происходит во сне. Техасцу казалось, будто он проснулся в той же самой комнате среди ночного мрака. Что-то теплое и влажное, похожее на змею, обвилось вокруг шеи. Змея не сдавливала шею. Она лежала широкой свободной петлей, и от ее легких, ласкающих прикосновений по телу пробегали волны неистового восторга. Этот восторг был острее любого физического наслаждения… Вкрадчивая, влажная теплота, казалось, ласкала его душу. Внезапно в мозгу изможденного экстазом Джо набатным колоколом зазвучало: «Душу продавать нельзя!» А вслед за прозрением пришел ужас, переплавивший экстаз в нечто грозное, отвратительное, ненавистное – и оттого еще более сладкое, мучительно-сладкое. Техасец попытался поднять руки к горлу, чтобы сорвать змею, но его попытка оказалась слабой, неискренней, потому что телесный восторг далеко превосходил душевное отвращение, а руки не хотели повиноваться разуму. Когда Джо удалось собрать в кулак всю силу воли, он обнаружил, что не может пошевелиться. Тело словно превратилось в каменную глыбу. Тошнотворное отвращение нарастало. Техасец упрямо боролся с кошмарным, цепенящим сном – титаническая битва духа с плотью… Потом тьма сомкнулась, и Джо вернулся в спасительное забвение.

Проснулся он от яркого солнечного света и долго лежал без движения, пытаясь восстановить в памяти ночной кошмар. Этот сон удивительно походил на реальность; правда, детали ускользали, оставляя лишь общее впечатление чего-то ужасного и тошнотворно-сладкого. Услышав негромкий шорох, Техасец Джо сбросил ноги с кровати, сел, посмотрел в угол и с облегчением вздохнул. Девушка лежала, уютно свернувшись клубочком, и следила за ним немигающим взглядом зеленых глаз. Кошка, настоящая кошка, только вот хвоста не хватает.

– С добрым утром, – не очень приветливо пробурчал Джо. – Сон увидел чудной, чертовщина всякая… Есть хочешь?

Шамбло молча покачала головой. И снова странная ирония блеснула в ее глазах.

Он потянулся, широко зевнул… Незачем ломать голову над ночным кошмаром. Всему свое время, разберемся с делами, а там, как-нибудь на досуге…

– Что же мне с тобой делать? Ну, проживешь ты здесь день, два, а потом? Я не смогу взять тебя с собой. Где твой дом? Я отвезу тебя… конечно, если не очень далеко, скажи только куда.

Тот же серьезный немигающий взгляд, тот же отрицательный кивок.

– Не хочешь говорить? Ладно. Сиди тогда здесь, пока я не выпишусь из номера. А потом будешь решать свои проблемы сама, у меня других забот по горло.

Техасец нагнулся и подобрал разбросанную у стола одежду.

Через десять минут он завершил свой несложный туалет, пристегнул к бедру кобуру бластера и снова повернулся к девушке.

– Видишь на столе коробку? Там пищевые концентраты. Немного, но с голоду не помрешь, а вечером я принесу что-нибудь получше. И запрись, пожалуйста, как вчера.

Никакой реакции – ни слова, ни кивка. Джо сомневался, поняла ли его девушка, и облегченно вздохнул, услышав за спиной мягкий щелчок замка.

С каждым шагом по лестнице воспоминания о ночном кошмаре становились менее отчетливыми. К тому времени, как Техасец вышел на улицу, мысли о странной девушке и не менее странном сне отступили на второй план, заслоненные неотложными делами.

…Этими делами Джо и занимался до глубокой ночи. Случайный наблюдатель счел бы его праздношатающимся бездельником, однако в действительности все перемещения Джо по Лакдаролу определялись четкими, заранее поставленными целями.

Два часа он слонялся по космопорту, безразлично скользя глазами по прибывающим и отправляющимся кораблям, сонно разглядывая пассажиров, транспортеры и подаваемые к ним контейнеры. На контейнеры он смотрел особенно равнодушно – и особенно часто. Потом Техасец обошел все городские забегаловки – очевидно, стремясь попробовать все имеющиеся в них горячительные напитки. Он болтал о пустяках с представителями чуть ли не всех рас и миров, преимущественно на их родных языках. Ему сообщали сплетни и слухи о тысячах событий, важных и самых заурядных, приключившихся на той или иной из десятков планет. Джо стали известны и последний анекдот про венерианского императора, и последняя сводка с полей китайско-арийских сражений; он услышал последнюю песню Розы Робертсон – «Алабамской розы», как называет свою любимицу мужская половина населения всех цивилизованных планет. В том числе китайцы и даже арийцы. В общем, Техасец провел этот день с немалой пользой и только поздно ночью, по пути к гостинице, вспомнил о темно-шоколадной зеленоглазой девице – даже не вспомнил, а позволил вернуться мыслям, временно загнанным в глубины подсознания.

Недолго размышляя по поводу повседневной диеты своей гостьи, он купил нью-йоркских ростбифов, консервированный венерианский лягушачий суп, дюжину местных яблок и два фунта зеленого салата, великолепно прижившегося на плодородной почве марсианских каналов. Такой подбор продуктов удовлетворил бы вкусы любого представителя известных Джо разумных рас. Удачно проведенный день удачно завершился.