В твоих пылких объятиях - Мур Маргарет. Страница 32

Элисса решила, что печаль, проступившая в голосе Ричарда, прямое следствие плачевного состояния, в котором находился павильон.

– А вот и наш дом, – торжественно объявил Уил, и Ричард, приподнявшись на подушках, снова посмотрел в окно.

В следующее мгновение глаза у него едва не вылезли из орбит, а рот приоткрылся.

– Что, черт побери, случилось с домом? – сердито крикнул он. – Здесь что – был пожар?

Уил с изумлением на него посмотрел, а Элисса, обняв сына за плечи, сказала:

– В последний раз Ричард видел Блайт-Холл много лет назад – еще до того, как твой отец взялся его перестраивать.

Теперь дом совсем не такой, как был прежде. Ричард его не узнал и, понятное дело, удивился.

– Удивился? Скажи лучше, пришел в ужас! – воскликнул Ричард. – Я и представить себе не мог, что красивый, чудесных пропорций дом, построенный во времена короля Генриха Восьмого, будет разрушен, а вместо него возникнет эта чудовищная постройка в современном духе, которая напоминает языческий храм, возведенный в честь божества, имя которому дурной вкус!

– Я все тебе объясню, Ричард, но позже. Давай прежде все-таки войдем в дом, – ровным голосом произнесла Элисса, сделав Ричарду глазами знак, чтобы он не повышал голос в присутствии ребенка.

Разумеется, она была права. К чему кричать и пугать мальчика, когда старого дома уже не существовало и никакими криками и стенаниями старое не вернешь.

Тем не менее должна же существовать какая-то причина, побудившая новых владельцев полностью перестроить здание? Вместо гармоничной постройки из красного кирпича глазам Ричарда предстала уродливая конструкция из серого камня с колоннадой и широким порталом над входом, увенчанная огромным куполом, напоминавшим клетку, в каких птицеловы держат певчих птиц.

Единственное, что пришлось Ричарду по вкусу, это огромное количество окон. Они придавали всему дому воздушность, легкость.

«Возможно, не так уж это и плохо, что старый дом канул в Лету, унося с собой недобрые воспоминания», – подумал вдруг Ричард. Но ведь это он должен был решать – стоять старому дому или исчезнуть с лица земли со всеми населявшими его демонами и призраками былой жизни. Рука незнакомца, не имевшего на Блайт-Холл никаких прав, не должна была касаться этих стен.

Карета миновала ворота, въехала во двор и покатила по посыпанной гравием дорожке в обход дома – к заднему двору, где находились конюшни, помещения для прислуги и второй вход. Как только карета остановилась, из дома выбежали слуги и выстроились в шеренгу, как солдаты на смотре. Последнее обстоятельство – то есть наличие прислуги и ее количество – указывало на то, что новые владельцы дома жили если не в роскоши, то в достатке.

– У тебя много слуг, – отметил этот факт Ричард. – Неужели имение приносит такой значительный доход» что позволяет тебе содержать всю эту ораву?

– Все вопросы потом. Позволь мне сначала тебя представить, – сказала Элисса.

Выбравшись с Уилом из кареты, Элисса вышла вперед, окинула слуг взглядом и улыбнулась:

– Я рада, что вернулась домой и вижу всех вас в добром здравии.

Слуги в изумлении выпучили глаза. Элисса оглянулась и сразу поняла, что явилось причиной их изумления: из кареты с видом завоевателя, готовившегося предстать перед побежденным народом, вылезал сэр Блайт.

Когда Элисса впервые увидела Ричарда, ее поразила его гордая осанка. Теперь же он выглядел еще более величественно и держался так, словно был как минимум особой королевской крови. Если им и владели сейчас какие-либо ностальгические чувства по прошлому, он отлично их скрывал.

Элисса хотела было представить мужа прислуге, но, прежде чем она успела сказать хоть слово, ее перебил Уил.

– Это мой новый папа! – закричал он. – Он дуэлянт, и его выбрал для меня в отцы сам король!

При этих словах глаза у слуг расширились еще больше.

– Благодарю тебя, Уил, за добрые слова. Обо мне так еще никто не отзывался. – Кивнув слугам, которые смотрели на него так, будто перед ними оказался сам король Карл, прибывший в Блайт-Холл с коротким визитом, Ричард сказал:

– Я – граф Доверкорт, иначе – сэр Ричард Блайт из Блайт-Холла. Три дня назад я стал мужем вашей хозяйки.

Выстроившиеся в шеренгу слуги стали перешептываться, поглядывая друг на друга.

– Это правда, – вступила в разговор Элисса, не зная, то ли ей злиться на Ричарда, то ли, наоборот, благодарить за то, что он решил прояснить ситуацию без ее помощи. – В Лондоне мы с лордом Доверкортом сочетались законным браком. Не сомневаюсь, что вы будете служить ему столь же преданно и верно, как служили мне.

Ричард выступил вперед, и церемония представления слуг началась.

Уил не стал дожидаться ее конца и пошел в дом, бросив на ходу, что он хочет выяснить, не касались ли слуги чего-нибудь в его комнате в его отсутствие.

– Он не любит, когда служанки трогают его вещи, хотя я сто раз говорила ему, что без этого убрать комнату как следует невозможно, – сказала Элисса, шагая с Ричардом бок о бок вдоль цепочки слуг.

Первым делом Элисса познакомила Ричарда с дворецким Дэвисом, потом настала очередь экономки, вслед за которой Ричарду представили двух лакеев, трех горничных, грума и повара. Последними в ряду стояли посудомойка и младший грум.

Когда церемония закончилась и слуги снова приступили к исполнению своих обязанностей, Ричард повернулся к Элиссе и, к большому для нее удивлению, подхватил ее на руки.

– Что… что ты творишь? – прошептала она, вспоминая, когда и при каких обстоятельствах он в последний раз поднимал ее на руки.

– Ты что – забыла? В соответствии с древнеримской традицией после свадьбы муж должен перенести жену на руках через порог дома, – сказал он, поднимаясь по ступенькам к двери.

– Мы не в Древнем Риме!

– Правильно, а ты – не сабинянка, и насиловать тебя я не собираюсь, – прошептал он. – Хватит с меня на сегодня потрясений!

– Ты вот упомянул о Древнем Риме и сабинянках. Значит ли это, что ты учил латынь?

– Да, учил. Я получил, что называется, классическое образование. Правда, латынь у меня всегда хромала. Греческий я знаю лучше. Должен тебе сказать, я без ума от Овидия, хотя и подозреваю, что мой учитель греческого, читая его стихи, кое-какие рискованные места в его текстах от меня скрывал.

Когда они оказались в холле и Ричард поставил ее на пол, Элисса, как ни странно, испытала разочарование.

– Слуги, кажется, все новые – я, во всяком случае, никого не узнал, – задумчиво произнес Ричард, обозревая интерьер прихожей и коридора.

Элисса, приводя в порядок платье, сказала:

– Мой муж рассчитал всех слуг, которые трудились здесь до того, как он купил имение. Он, правда, щедро с ними расплатился, но поставил им условие, чтобы после этого они уехали из здешних краев.

– Непонятно, к чему такие строгости?

– А он вообще был такой… хм… строгий.

– Ясно… – протянул Ричард. Потом, еще раз окинув взглядом холл, сказал:

– Как ни странно, обстановка здесь мне кажется знакомой.

– Ничего удивительного. Прихожая представляет собой часть холла старого дома.

– Стало быть, и камин остался с прежних времен?

– Да.

– Что ж, я очень рад, что кое-какие предметы здесь пережили период тотального разрушения.

Ричард прошел к камину и коснулся кончиками пальцев инициалов «РБ». Элисса подивилась тому, как быстро он нашел эти затертые временем детские каракули.

– От уничтожения камин спасла роскошная мраморная облицовка, – заметила Элисса. – Если бы не это, мой покойный супруг велел бы заложить его кирпичом.

Ричард с отсутствующим видом смотрел прямо перед собой – судя по всему, его мысли были далеко. Потом вернулся к действительности и сказал:

– Похоже, твой покойный муж был без ума от всякого рода орнаментов и резьбы по камню. Именно по этой причине он не стал сносить павильон у речки.

– Да, до павильона руки у него так и не дошли, – пробормотала Элисса и добавила: