В твоих пылких объятиях - Мур Маргарет. Страница 49

– Я? Без тебя я просто-напросто пропаду.

После этих слов Ричарда нельзя было не поцеловать, тем более что в коридоре никого не было. Но когда она прикоснулась губами к его губам, то поняла, что совершила серьезную ошибку: оторваться от его губ было просто невозможно.

По счастью, у Ричарда хватило силы воли прервать поцелуй.

Отодвинувшись от нее, так, чтобы было лучше видно ее лицо, он усмехнулся:

– Слушай, а не послать ли нам все эти конторские книги к черту?

– Но ты ведь сам хотел в них заглянуть?

– А теперь я хочу смотреть на тебя.

– Если ты будешь на меня смотреть, мне опять захочется тебя поцеловать, а после этого нам будет уже не до занятий.

Они медленно двинулись в сторону большой гостиной.

– Ну и пусть, – сказал Ричард. – На свете существуют более приятные занятия, чем перелистывание конторских книг.

– Без знания конторского дела и экономики имением управлять невозможно.

– Что верно, то верно, – вздохнул Ричард, когда они вошли в гостиную, а оттуда направились в кабинет. – Боюсь, в Лондоне деревенская жизнь представлялась мне в ложном свете. Мне казалось, что люди здесь только и делают, что сидят в саду за чашкой чая да греются на солнышке. Разумеется, ни о конторских книгах, ни об экономике я тогда и не думал.

– Не беспокойся, чтобы посидеть за чашкой чая в саду, времени у нас с тобой будет достаточно. Плохо только, что сад в запушенном состоянии. Признаться, я всегда уделяла больше внимания земледелию, чем садоводству.

– Но теперь у тебя есть я, и ты могла бы больше времени посвящать разведению цветов, хотя по сравнению с тобой все на свете цветы меркнут.

– Не слишком оригинальный комплимент, – заметила Элисса, подходя к стеллажу и снимая с него бухгалтерскую книгу за текущий финансовый год.

– Увы, в деревне все мои таланты галантного кавалера начинают ржаветь.

– Даже и не знаю, радоваться мне этому или печалиться, – сказала Элисса, открывая книгу на той странице, где она в последний раз делала записи.

– Думаю, все дело в том, что мне просто не хватает слов, чтобы описать твои прелести и те чувства, которые ты во мне пробуждаешь.

Услышав слова Ричарда, Элисса до такой степени разволновалась, что ей потребовалось не меньше минуты, чтобы снова сосредоточиться на лежавшей перед ней книге.

– Вот, взгляни, на этой странице я записывала расходы по дому за неделю. Колонка слева – денежные поступления, колонка справа – траты, – сказала она, подвигая книгу к Ричарду и указывая на соответствующие графы.

– Я слышал, что некоторые люди кодируют свои записи.

Ты тоже их кодируешь? – спросил Ричард, наклоняясь к книге.

Элисса озадаченно на него посмотрела.

– Нет, я свои записи не кодирую.

– В таком случае, мадам, у вас самый неразборчивый почерк, какой мне только доводилось видеть.

Покраснев от обиды и гнева, Элисса передвинула книгу на свою половину стола.

– Надеюсь, у тебя почерк лучше?

– Можешь не сомневаться. Меня не раз хвалили за умение красиво писать. Если у тебя есть под рукой бумага и чернила, я сию же минуту продемонстрирую тебе свои успехи в каллиграфии.

Элисса молча подошла к одному из стеллажей и взяла бумагу, заточенное перо и бутылочку с чернилами. Разложив все это перед Ричардом, она уселась на стул и стала наблюдать за тем, как он пишет.

– Что это ты такое пишешь? – спросила она, нарушая затянувшееся молчание.

– Ты, надеюсь, знакома с творчеством Шекспира?

– Кого-кого?

Ричард придал лицу страдальческое выражение и вздохнул.

– Поскольку ты пишешь как курица лапой и не знаешь, кто такой Шекспир, я вынужден сделать вывод, что твоим образованием никто всерьез не занимался.

– Не правда, я получила образование, но занималась математикой и бухгалтерским делом, а не изящными искусствами, – возразила Элисса, глядя на то, как из-под пера Ричарда на бумаге одна за другой появляются удивительно красивые и ровные строчки.

– В таком случае мне придется восполнить пробелы в твоем образовании, – сказал Ричард, обмакивая перо в чернила. – И поверь, это доставит мне большое удовольствие.

– Я слышала что-то про Бена Джонсона, – сказала Элиста, глядя на склонившуюся над листом бумаги голову Ричарда. У него были красивой формы уши, которые Элисса сейчас и рассматривала.

– Что Джонсон! Если кто и останется в веках, так это Шекспир, – ответил Ричард. – Я бы почитал себя счастливейшим из смертных, если бы мне удалось достичь хотя бы в малой степени той выразительности, которой обладает его слог.

– Но писательство – занятие не для благородного джентльмена, – наставительно сказала Элисса.

– По-твоему, дворянину больше пристало делать записи в конторской книге? – с иронией произнес Ричард и подвинул к ней листок. – Ну, что ты скажешь о моем почерке?

Элисса оторвалась от созерцания подбородка Ричарда, перевела взгляд на написанные его рукой ровные, как стрелы, строчки и красивые округлые буквы и сказала:

– Что ж, не скрою, у тебя выходит очень красиво. Куда лучше, чем у меня, да и у всех, кого я знаю.

Ричард был счастлив, как именинник.

– Ну а раз так, почему бы записи в конторских книгах не вести мне?

– Должна признать, что мне стало бы куда легче вести хозяйство, если бы бумажная работа была сведена для меня к чтению деловых писем и подписанию счетов.

Ричард заключил ее в объятия и спросил:

– А тебе самой приходится писать деловые письма?

Объятия Ричарда опьянили Элиссу, и дыхание у нее участилось.

– Приходится. Не часто, конечно, но приходится, – ответила она.

– В таком случае я могу стать твоим секретарем, – сказал Ричард, касаясь кончиками пальцев ее щеки. – Я буду писать за тебя письма, самые разные, какие тебе только потребуются – ласковые, с выражением просьбы или глубокой почтительности, даже угрожающие.

– Ты не человек, а сам дьявол, – сказала Элисса, – все время подвергаешь меня искушениям.

– Это была всего лишь разминка, – с усмешкой произнес Ричард. – Сейчас искушения посыплются как из рога изобилия. – С этими словами он протянул руку к ее груди и начал развязывать шнуровку на корсаже.

– Ричард! – воскликнула она с наигранным возмущением.

– Слушаю тебя.

– Что эго ты делаешь?

Ричард засмеялся глубоким чувственным смехом.

– Как что? Подвергаю тебя искушению.

– Надо сказать, это искушение сильнее меня, – задыхаясь от возбуждения, произнесла Элисса, когда рука Ричарда скользнула в ее корсаж.

– Вот и хорошо. – Он усадил ее к себе на колени.

– Но где мы будем этим заниматься? Прямо здесь?

– Почему бы и нет?

– Но сейчас утро… – напомнила она, выгибая спину, чтобы облегчить ему доступ к затянутому в корсаж бюсту.

– Я знаю, который сейчас час. – Ричард прикоснулся губами к ее плечу, и она затрепетала.

Сидя у Ричарда на коленях, Элисса почувствовала, что он тоже возбужден.

– Но мы в кабинете…

– Ну и что? Разве в кабинете нет двери, которую можно закрыть? Остается только выяснить, кто ее закроет – ТЫ ИЛИ Я?

Элисса, ни слова не говоря, поднялась с его колен, подошла к двери и, заперев ее на ключ, привалилась к ней спиной: у нее вдруг ослабели ноги. Ричард поднялся с места и двинулся в ее сторону. Прижавшись бедрами к ее бедрам, он начал тереться о них, несказанно возбуждая ее и заставляя время от времени испускать тихие сладострастные стоны.

Ричард прижался к ее губам долгим нежным поцелуем и, обняв за плечи, повел к столу.

Она смотрела ему в лицо, ничего, кроме его глаз, перед собой не видела и действовала на ощупь – развязала его кружевной галстук, расстегнула на нем рубашку и коснулась его обнаженной груди. Ричард вздрогнул и напрягся, но когда Элисса стала его ласкать, немного расслабился. Все это время он трудился над завязками, стягивавшими ее корсаж. Наконец корсаж поддался его усилиям, Ричард распахнул его и стянул находившуюся под ним рубашку вниз, открывая ее груди. Он припал к ней с неистовым желанием целовать ее и ласкать.