Французский связной - Мур Робин. Страница 15

Игэну поначалу даже не пришло в голову, что между Пэтси Фуке и этим налетом может быть какая-нибудь связь. Для этого потребовалось, несколько недель. А пока на следующий день после ограбления они с Сонни, надев белые халаты из больницы Святой Катерины, снова листали журналы и книжки в забегаловке Пэтси. Опрятный смуглый тип в костюме в тонкую полоску вошел в магазин и указал Пэтси на нишу в глубине помещения.

– Обстановка накаляется, – пробормотал Сонни, когда пара скрылась за плотно задернутой шторой. Раньше они никогда не видели вновь прибывшего. Внешне равнодушные ко всему вокруг, устремив глаза на книги в руках, детективы незаметно приблизились к нише, стараясь уловить хоть обрывок разговора.

– Дядя Гарри хочет, чтобы ты заказал сигары, как в прошлый раз, – прозвучал хриплый голос.

Пэтси хрюкнул.

– Когда они прибудут?

– ... следующей неделе.

– Хорошо. Скажи ему, я подготовлюсь, – промычал Пэтси.

Через мгновение незнакомец вышел из ниши, едва не коснувшись плечом Игэна. У стойки он выбрал сигару, затем, кивнув Пэтси, медленно покинул закусочную.

Эдди и Сонни переглянулись. Не слишком много, но возможно, вскоре что-то произойдет.

В тот самый день 16 декабря морем из Франции в Монреаль прибыла партия практически чистого героина весом в 51 килограмм (более 112 фунтов.). Сильнодействующий белый порошок, превращающий человека в дрожащую слизь, расфасованный в маленькие пакетики, был спрятан в крыльях и шасси золотистого "бьюика инвикты".

Героин достиг конечного пункта своего длинного пути, который начался в Турции, где выращивали мак и получали опиум. Затем, в Ливане маслянистая коричневая паста с мускусным запахом после химической обработки превратилась в белый порошок – морфий. Из десяти фунтов опиума получался один фунт морфия. Из Ливана морфий нелегально переправили на юг Франции в окрестности Марселя. Там путем сложного химического процесса очистки производится наркотик, известный как героин. Отсюда начинается его преступное шествие по всему миру и, прежде всего, – на его главнейший рынок в Соединенные Штаты.

Когда наркотик поступает в страну-потребитель, сначала он попадает к заказчику, затем к оптовым продавцам или посредникам и далее по нисходящей вплоть до уличных "толкачей", продающих "попсы" – крошечные порции, завернутые в пергаминовые пакетики, по цене от трех до пяти долларов. Жадность посредников может приводить и к положительному результату. На пути к рядовому потребителю партия героина постепенно дробится, разбавляется безвредными примесями, вроде молочного сахара, и в "попсе" оказывается всего несколько крупинок настоящего наркотика. Тем самым уменьшается доза, а значит и наркотическое воздействие. Совсем другой эффект, когда человек имеет дело с "хорошим наркотиком", какой продавали в двадцатые и тридцатые годы. Можно было полагать, что партия, прибывшая в Монреаль, превратилась бы на улицах Нью-Йорка в 32 миллиона долларов. Теоретически, этого хватило бы для всех наркоманов Соединенных Штатов на целых восемь месяцев. Была сделана попытка переправить в Америку крупнейшую за все время партию наркотиков.

Заказчиком в Монреале оказался некто Луи Мартин Морис, – импортер номер один для североамериканского континента. В Монреаль груз сопровождал французский директор крупнейшей в мире героиновой сети Жан Жеан, который был известен в англоговорящем преступном мире, как Джайнт ("Гигант"). Очевидно, уголовники дали ему эту кличку по созвучию с настоящей фамилией. По мнению тех немногих, кто видел и знал Жеана, его облик не соответствовал привычным представлениям о мафиози. Рослый элегантный француз в свои шестьдесят с лишним лет предпочитал перламутрово-серые гетры, брюки в полоску, как у дипломата, черный кашемировый блэйзер с атласными лацканами, лимонный жилет, перламутровый галстук и серую мягкую шляпу. Этот наряд дополняла коричневая трость, с которой он не расставался.

В этом вояже Жеан выступал в роли заботливого наперсника, даже более заботливого, чем во время ноябрьской контрабанды, когда он сопровождал "бьюик", который Гроссо, Игэн и Уотерс видели в Нью-Йорке. Та операция оказалась успешной, но до того, как она достигла апогея, Жеан испытал несколько неприятных моментов из-за действий полиции. Может быть это была простая случайность, но его все больше терзали подозрения об утечке информации или некоем слабом звене в цепи их операций. Во всяком случае, с недавних пор он был недоволен работой в Нью-Йорке. Когда дела вел Туминаро, здесь гарантировались порядок и безопасность. Но вот к его племяннику Фуке Жеан доверия не питал. Фуке был необразован, лишен элегантности, что само по себе уже было плохо, но что совсем недопустимо в их бизнесе – ненадежен.

Его опасения, казалось, оправдались, когда по прибытии в Монреаль полиция неожиданно арестовала судно и провела досмотр. Досмотр был слишком тщательным, чтобы выглядеть обычным, обыск продолжался два дня. Жеан и Морис, встретивший его в Монреале, предположили, что кто-то известил полицию о предстоящем прибытии партии наркотиков.

И тем не менее, они не собирались отказываться от затеи, пока в Монреаль не пришла ещё одна тревожная весть. В нью-йоркском Рочестере застрелили американского гангстера, им помогавшего.

В тот момент Жеан и Морис не знали, что их связник был убит в обыкновенной бандитской разборке, которая по времени совершенно случайно совпала с налетом канадской полиции на судно. Но для наркодельцов двух этих событий оказалось достаточно, чтобы решить – запахло жареным. Они пришли к выводу, что продолжать переправку наркотиков через канадско – американскую границу в "бьюике" слишком опасно. Оставалось только вернуть груз в Европу и искать маршрут напрямую в Нью-Йорк.

Так что как только обыск закончился и золотистый "бьюик" был освобожден полицией и таможней, Жан Жеан улетел обратно в Париж. "Бьюик" вновь погрузили на судно и отправили во Францию. Его начинка так в нем и осталась.

Между тем в Нью-Йорке наступила, а потом и прошла следующая неделя, объявленная Пэтси Фуке как время прибытия "сигар", а спрос на героиновый так и не был удовлетворен. Полиция терялась в догадках: то ли кризис был спровоцирован самой мафией, чтобы вздуть цены, как уде нередко бывало, то ли крупные импортеры испытывали проблемы с доставкой товара в страну.

Детективы из Бюро по борьбе с наркотиками продолжали тщательную слежку за Пэтси Фуке, членами его семьи и сообщниками, и теперь проводили рядом с ним круглые сутки. Приближающиеся праздники вносили новые трудности, но, невзирая на Рождество, они понимали, что не могут ни на минуту оставить Пэтси без внимания, иначе столь долгожданное событие будет безвозвратно упущено.

В добавок к этому у Эдди Игэна в эти предпраздничные дни возникли новые проблемы с Кэрол. Хорошенькая девушка тщетно пыталась уговорить его проводить с ней больше времени, и все настойчивее убеждала Эдди бросить эту неблагодарную работу и вместе заняться бизнесом. Игэна бесконечные споры на эту тему только раздражали, но он совсем расстроился, поняв, что за всем этим скрывается её желание любой ценой разбогатеть.

Ее последнее предложение оказалось особенно неприятным. Все началось однажды вечером, когда Кэрол восторженно рассказывала, как пожилой клиент "Таверны Нассау", явный джентельмен, предложил купить ей ночной клуб в Нью-Джерси! Игэн отругал её за то, что она восхитилась такому предложению, хотя бы и от семидесятилетнего старика, и приказал забыть об этом. Но через несколько дней Кэрол снова выложила новость: старик прислал своего сорокалетнего сына с подарком – новой машиной "Тандерберд"! Она торжествовала: теперь Эдди может бросить свою работу и будет помогать ей в клубе. Что же касается престарелого поклонника, ей представлялось, что она время от времени выпьет с ним чашечку кофе, да, может быть, разрешит разочек себя поцеловать.