Конан идет по следу - Мур Шон. Страница 20

Мадезус положил браслет на грубо сколоченный угловой столик и опустился в неудобное деревянное кресло. Его била дрожь. Он потер кулаками глаза, красные от недосыпания. С тех самых пор, как третьего дня он впервые прикоснулся к браслету, его беспокоили весьма странные сны. После пробуждения они улетучивались бесследно: он ничего не мог вспомнить.

Вчера вечером он попытался поподробнее разузнать о браслете. Киммериец утверждал, будто ничего не ведает о его происхождении. Таким образом, у Мадезуса не оставалось иного выбора, кроме как прибегнуть к обряду Вопрошания Истины и молить Митру приподнять завесу над тайной браслета, распространявшего столь сильную эманацию зла.

Всю минувшую ночь, с заката до рассвета, Мадезус воспевал молитвы и заклинания, а в курильнице тлели едкие листья Малджорны – священного Древа Познания. Хотя это и отдавало святотатством, молодой жрец порою не мог удержаться от мысли, что Митре было присуще чувство юмора. Зачем бы иначе Ему избирать Своим священным деревом растение, чьи листья воняли хуже горящего коровяка?.. Мог ведь заповедать Своим почитателям самое возвышенное благовоние. А вот поди ж ты!..

У Мадезуса чесались глаза от целой ночи трудов и от пахучего дыма. В голове было легко и совершенно пусто. Все его молитвы пропали втуне: Митра не отзывался. Жрец устало опустился на убогий топчан, служивший ему ложем, и тихо произнес еще одну молитву, последнюю. Он просил Митру хотя бы послать ему более спокойный сон, нежели накануне. Опустив налитые свинцом веки, Мадезус постепенно задремал…

Его разбудил пронзительный скрип двери. В голове по-прежнему ощущалась странная легкость, но Мадезус чувствовал себя освеженным и отдохнувшим. Он приподнялся на постели, желая посмотреть, кто пожаловал к нему в гости. И каково же было его изумление, когда он узрел на пороге своего старого наставника – Калетоса!

Глаза у Мадезуса округлились, а во рту пересохло.

– Учитель!.. – воскликнул он, – Какими судьбами?.. Сколько лет мы с тобою не виделись! Я-то уже подумывал вернуться в Коринфию – навестить тебя и посмотреть, как дела в нашем храме!..

– Здравствуй, Мадезус, – отозвался вошедший. Голос у него был глубокий и звучный, лишь чуточку огрубевший на староста лет.

– Ты прекрасно выглядишь, Учитель, – сказал Мадезус. – Поистине, годы пролетают мимо тебя.

В самом деле, у старца были молодые, яркие изумрудные глаза, плохо вязавшиеся с бледным морщинистым лицом. Калетос был совершенно лыс, если не считать последних клочков белоснежных волос, еще державшихся над ушами. Просторные белые одеяния мели каменный пол, а на груди у старца висел амулет вроде того, что носил сам Мадезус: серебряная звезда о семи лучах. В центре звезды переливался гранями большой аметист. Старый жрец опирался на березовый посох, опять же почти такой, как у Мадезуса, только согнутый десятилетиями службы.

– Учитель?.. – вопросительно подал голос Мадезус.

– Прости, Мадезус, за неожиданное вторжение. С тех пор как мы с тобою расстались, Дэркето обновила Свою Луну вот уже трижды по двадцать раз. Извини мое стариковское любопытство, но я вижу на твоем лбу морщины, проложенные беспокойством. Что так взволновало тебя, мой мальчик?

Мадезусу понадобилось некоторое усилие, чтобы, во-первых, окончательно стряхнуть с себя сон, а во-вторых, оправиться от неожиданного появления своего наставника. Кое-как приведя мысли в порядок, он начал рассказывать:

– Вот уже несколько ночей мне не до сна, и есть отчего. Я чувствую. Учитель, – в этом городе пробудилось древнее зло! И сей предмет, – он указал на браслет, поблескивавший на столе, – каким-то образом с ним связан. Я просил Небесного Отца о вразумления, но Митра не счел меня достойным Своей помощи. Как странно и как знаменательно, что ты появился в Пайрогии именно теперь, когда мне так необходим твой совет!.. То есть, Учитель, – тут же смутился Мадезус, – я не смею обременять тебя делом, которое судьба взвалила на мои плечи. Лучше поведай мне, как ты жил все эти годы? Как там наш храм в Коринфии?

– В храме все благопристойно, – ответил Калетос. – А вот меня начинает тяготить груз прожитых лет. Потому-то я и решил, прежде чем Митра упокоит мои старые кости и призовет к Себе мою душу, узнать, что поделывает мой ученик. Мой любимый ученик, на которого я возложил столь тяжкое бремя, когда отпускал в мир… О да, Мадезус, твой жребий нелегок. Я и сам много лет следовал тем же путем, пока Митра в Своей всеведущей премудрости не направил меня в наш храм. Там, в этом храме, я посвятил тебя в тайный, древний Орден Ксуоквелоса… Когда-нибудь и у тебя будут ученики, и тем продолжится цепь, тянущаяся сквозь многие столетия. Ибо ты – последний член Ордена, видевшего еще Лемурийскую империю.

Без сомнения, тебя направили в этот город, хотя цель этого еще не совсем ясна. Отбрось же сомнения, мальчик! Не смей больше называть себя недостойным!.. И что это там насчет того, что ты «не можешь обременять» одного такого старого дурня?.. Смелее! Давай сюда браслет, да и сорвем-ка завесу, за которой прячется от нас лик Зла! Пол этой комнаты с помощью Митры станет для нас Зерцалом Ясновидения. Приготовься, друг мой, к Обряду Зерцала!

Мадезус подошел к большому глиняному горшку, помещенному в углу комнаты, и стал деревянным черпаком лить на пол воду, пока не получилась овальная лужа нескольких футов в поперечнике. Положив на место черпак, молодой жрец осторожно взял браслет и передал его Калетосу. Старик не без опаски принял вещицу, покатал ее из руки в руку, потом закрыл глаза и нахмурился, достигая предельного сосредоточения. Очень скоро вокруг его головы появился серебристый нимб. Сияние стало расширяться, пока не объяло его руку с браслетом. Оно мерцало и становилось все ярче, и вместе с ним начал светиться амулет. Он горел в полутьме комнаты, как семилучевая звезда на ночном небе. Потом из недр аметиста ударил конус белого света. Он коснулся воды, и от нее пошел пар.

– Смотри же в Зерцало! – воскликнул Калетос. – Только будь осторожен и не давай ввести себя в заблуждение!

Мадезус вгляделся в поверхность воды и сквозь пар рассмотрел очертания древнего каменного сооружения. Казалось, перед ним была картина художника, мастерски владевшего цветом и перспективой. Здание казалось объемным: сделай шаг – и войдешь. Изображение переменилось, – Мадезус в самом деле заглядывал внутрь постройки. Судя по убранству, это был храм, только очень древний, восходивший ко временам чуть ли не первобытным.

Зерцало на миг помутилось, чтобы в следующий миг отразить знакомую фигуру Конана. На сей раз картина даже двигалась. Варвар шел по улицам города – так хищный зверь пробирается в джунглях, выискивая добычу. Мадезус видел, как Конан приблизился к той самой постройке. Киммериец тщетно стучал в дверь, испрашивая позволения войти.

Глядя в Зерцало, Мадезус все пытался определить местоположение странного здания. В линиях каменных стен сквозило нечто знакомое… очень знакомое… но вот что? Мадезус никак не мог ухватить ускользающий образ. Однако у него было стойкое ощущение, что он уже проходил мимо старого храма, причем совсем недавно.

И вновь перед ним была внутренность таинственного дома. В полутемном чертоге стояла женщина в длинном черном плаще, и капюшон был отброшен. Мадезус сразу заметил, что она молода и прекрасна. Прямые, черные как вороново крыло волосы роскошным водопадом текли на плечи и спину. Точеное лицо, безупречно-белая кожа… Полные губы казались алыми розами, только что умытыми дождем.

А перед женщиной Мадезус увидел высокого, статного мужчину средних лет. Жрец даже вздрогнул, узнав в нем Эльдрана, короля Бритунии. Вот она подвела короля к массивному каменному алтарю… приглашающе улыбнулась, распахнула плащ, и плащ упал на пол. Никакой одежды под ним не оказалось. Женщина потянулась навстречу королю, прижалась к нему чувственно-прекрасным нагим телом, крепко обняла и страстно принялась целовать.

Эльдран с готовностью отвечал на ее поцелуи; его руки блуждали по телу красавицы, и было видно, как постепенно разгоралась в нем страсть. Мадезус целомудренно покраснел, глядя, как извивались, сплетаясь в любовном танце, два тела. Ну и зрелище подсунуло ему Зерцало вкупе с амулетом Калетоса!.. Однако потом жрец просто ахнул от неожиданности и потрясения. Женщина постепенно менялась! Сперва он обратил внимание на глаза: они засветились красным огнем, точно угли в жаровне. Ногти зловеще вытянулись и превратились в кривые черные когти. А когда она открыла рот, в нем обнаружились ряды загнутых остроконечных черных зубов! В следующий миг она глубоко вонзила их в шею ничего не подозревавшего короля…