Конан идет по следу - Мур Шон. Страница 25

– Берегись щита!.. Не бей в щит!..

Увы, предостережение запоздало. Конан уже размахнулся, надеясь одним ударом сокрушить щит и всадить меч Рогару в жирное брюхо… К его величайшему изумлению, щит… притянул к себе клинок! Да так, что Конан не смог его оторвать! Странный с виду щит на самом деле оказался сильнейшим магнитом! Выругавшись, Конан что было силы налег на непослушную рукоять, пытаясь в то же время увернуться от шипастой булавы Рогара. Между тем замориец, как выяснилось, именно на то и рассчитывал. Он размахнулся, и на голову Конана обрушился страшнейший удар. Оглушенный киммериец выпустил меч и привалился к стене…

Следующий удар неизбежно прикончил бы его, но в это время Сальворас метнул последний оставшийся у него кинжал. Метнул, мысленно моля Ханумана направить его полет. И на сей раз ему повезло: кинжал по рукоять вошел в мясистое плечо «капитана». Толстяк выронил щит, но, казалось, не замечал воткнувшегося кинжала. Ударившись об пол, меч Конана со звоном отлетел прочь от магнита. Маленькие черные глазки Рогара недобро сверкнули: он развернулся к Сальворасу и замахнулся булавой. Булава чуть-чуть не достигла цели. Сальворас отшатнулся, потом сделал выпад, но клинок только звякнул по толстому нагруднику. Бросив быстрый взгляд за спину стражнику, Сальворас с ужасом убедился, что арбалетчики вот-вот должны были выстрелить по третьему разу. Конан был еще не в состоянии увернуться; если он, Сальворас, сей момент не разделается с толстяком, они попросту изрешетят киммерийца!..

Капитан уронил меч на пол и бросился на Рогара со всей стремительностью, порожденной отчаянием. Не ожидавший этого толстяк-замориец попытался взмахнуть булавой, но в ближнем бою тяжелое оружие оказалось бесполезным. Сальворас сомкнул руки на его глотке и сдавил что было силы. Рогар схватил его запястья и попробовал их разомкнуть. Так они боролись несколько невыносимо долгих мгновений, пока Сальворас не заметил, что арбалетчики прицелились в Конана, – тот все еще стоял у стены, прижимая руки к ушибленному черепу. Вот тут-то Сальворас навалился на толстяка и мощным рывком вытолкнул его на линию огня.

Он рассчитал безукоризненно. Вновь полетели стрелы… но на сей раз сами стрелки испуганно закричали. Один болт глубоко вошел Рогару в спину, и наемник крякнул от боли. Другой скользнул над головой коротышки и ударил Сальвораса в плечо. Ему пришлось выпустить заморийца. Тот отшатнулся прочь. Воздух едва проходил в сдавленное горло, рука шарила по спине, силясь нащупать стрелу. Выдрав ее наконец вон, Рогар занес болт над головой, собираясь ткнуть им, как кинжалом, Сальвораса в шею…

Не получилось! Наконец-то проморгавшийся Конан пнул Рогара в колено и свалил его наземь. Задыхаясь от боли, которую причинял ему засевший в плече болт, Сальворас вырвал стрелу. Конан потянулся к выпавшему из рук мечу, Рогар пытался подобрать булаву… Они одновременно схватили оружие, но Рогар не сумел достаточно быстро вскочить и промедлил с ударом. Он успел только вскинуть глаза и увидеть острое как бритва окровавленное лезвие, летевшее ему прямо в лицо. Меч Конана рассек рукоять его булавы и глубоко погрузился в бычью шею наемника.

Какое-то мгновение выпученные глаза заморийца непонимающе смотрели на обрубок рукояти, торчавший из кулака. Потом глаза подернулись пленкой, голова запрокинулась… и упала на пол. Обезглавленное тело, корчась, рухнуло вперед, заливая все вокруг потоками густой крови. Конан пинком отбросил срубленную голову прочь и наконец-то бросился на арбалетчиков. Он яростно размахивал мечом, из груди рвался оглушительный боевой клич киммерийцев.

Вальтреско, несколько подрастерявший былую самоуверенность, отскочил на пару шагов и встал в боевую стойку.

– Живо, остолопы! – рявкнул он на арбалетчиков. – Беритесь-ка за мечи и прикончите этого мерзавца!

Воины послушно бросили арбалеты и схватились за мечи… но зрелище неописуемо страшного киммерийца, неотвратимо мчавшегося прямо на них, вконец лишило их мужества. Они разом повернулись и со скоростью зайцев умчались прочь по коридору, бросив полководца одного. Вальтреско побежал за ними, но доспехи сдерживали его прыть. Арбалетчики проскочили железную дверь и захлопнули ее прямо перед носом Вальтреско. Звук тяжелого засова, поспешно задвигаемого с той стороны, заставил полководца яростно выругаться. Он оказался в ловушке!..

– Трусы!.. – заорал он. – Ублюдки!.. Я велю содрать с вас никому не нужные шкуры и заживо скормлю вас крысам!.. Откройте дверь!.. Вернитесь и сражайтесь, это приказ!..

Он кричал еще многое другое, но в ответ из-за двери долетел только поспешный топот удирающих ног.

Делать нечего, Вальтреско повернулся к Конану лицом и вновь встал в боевую стойку. Он со всей решительностью выдвигал челюсть, но в глазах можно было заметить отблеск страха. Но только отблеск. Вальтреско смотрел весьма угрожающе, и замысловато украшенный меч не дрожал в его правой руке. Блики светильников переливались на полированных пластинках латной перчатки.

Вот левая рука полководца скользнула в поясной кошель… Конан приближался осторожно: он предполагал, что Вальтреско был не только горазд болтать языком, но и умел очень здорово драться. Еще он нимало не сомневался, что изменник не задумываясь пустит в ход какой угодно грязный прием.

За спиной у него Сальворас подобрал свой меч, – подобрал здоровой рукой, оберегая раненое плечо. Капитан спешил на помощь киммерийцу. Он-то слишком хорошо знал, что полководец и без личной охраны оставался смертельно опасным.

Конан подбирался все ближе к Вальтреско, имея в виду прижать того к запертой двери. Когда ему осталось шагов двенадцать, полководец устремился вперед. Его меч мелькнул в стремительном выпаде… Конан отбил нападение и сам нанес ответный удар. Его меч провел глубокую борозду по нагруднику Вальтреско, непоправимо испортив замечательную резьбу. Вальтреско отлетел назад, выхватил из кошеля крохотную скляночку с какой-то жидкостью и метнул ее, целя Конану в голову.

Киммериец, однако, ждал чего-нибудь в этом духе и успел мгновенно присесть. Скляночка пролетела над его головой и со стеклянным звоном разбилась о кольчугу подоспевшего Сальвораса. Остановить разбег капитана она, конечно же, не смогла. Он только скривился от едкого запаха. Потом бросил взгляд на свою кольчугу… и с ужасом увидел, что она плавится и дымится. Шипя, точно вода на горячих углях, странная жидкость разъедала и кольчугу, и тело под ней. Боль была несусветная…

Бросок заставил Вальтреско на миг потерять равновесие, чем сейчас же и воспользовался Конан: конец его меча вспорол кольчужный подмышник и руку полководца. Вальтреско промедлил оборониться.

– Ах ты дерьмо!.. – зарычал вельможа. – Приготовься к встрече со своими звероподобными предками в преисподней!..

И он рубанул по гарде Кононова меча, слегка запутавшейся в разорванном рукаве кольчуги. Гарда не выдержала удара отточенной, отменно закаленной стали и разлетелась. Лезвие угодило Конану по руке, заставив его выронить меч.

Вальтреско сейчас же замахнулся снова, метя киммерийцу в незащищенную грудь. Конан шарахнулся в сторону, уходя от удара, но тут его подвели перемазанные кровью ноги: он поскользнулся. Обезоруженный, он растянулся на полу. Блестящий меч Вальтреско устремился к его горлу. Конан успел только вскинуть руки…

Неожиданно коридор огласился мучительным воплем. Меч Вальтреско еще продолжал свое движение к шее киммерийца, но рука, державшая рукоять, уже не направляла его, поскольку сама падала вместе с мечом. Это Сальворас, наконец-то добравшийся до места сражения, невзирая на полученную рану, сумел занести свой клинок и с медвежьей силой обрушить его на изменника-полководца. Страшный удар отсек вельможе руку почти по плечо. Сальворас замахнулся снова, желая прикончить Вальтреско… но даже и его сила имела предел. Раны заставили его рухнуть.

Какое-то мгновение Вальтреско стоял неподвижно, глядя Конану в глаза. Потом оба одновременно посмотрели на Конанов меч, валявшийся между ними. Ни один не двинулся с места, словно соображая, кто первым схватит оружие. Раненая рука киммерийца кровоточила, в побитой голове стучали кузнечные молоты, бедро жгло огнем. Кого угодно другого такие раны уложили бы замертво, но только не Конана. Он, точно раненое животное, будет драться до последнего и не покажет признаков слабости, пока не умрет. Вальтреско, наследник изнеженных цивилизацией поколений, был гораздо менее вынослив. Особенные страдания причинял ему окровавленный обрубок руки, от которого в мозг шли нестерпимые огненные разряды.