Хроники Заводной Птицы - Мураками Харуки. Страница 98

– Рад за него, рад. Сколько же лет прошло? Кажется, так давно мы с ним в последний раз встречались, – говорил старичок. Достав из кармана пиджака сигарету, он вынул спичку, примерился и решительно чиркнул о коробок. – Это я посоветовал вашему дяде купить дом, где вы сейчас живете, а потом долго сдавал его жильцам по его поручению. Это замечательно, что Цурута-сан не сидит без дела.

У самого старика Итикавы забот, похоже, было немного. Он, должно быть, наполовину отошел от бизнеса и появлялся в конторе только по делам старых клиентов.

– Как вам дом? Может, что-то не так?

– Нет-нет. С домом все в порядке.

Старик кивнул.

– Это хорошо. Дом в самом деле хороший. Может, маловат немножко, зато удобный. Кто раньше там жил, все были довольны, все у них было хорошо. А у вас как?

– Да ничего, – сказал я и подумал про себя: «Жив, по крайней мере, и на том спасибо». – Хочу у вас спросить кое-что, Итикава-сан. Дядя говорит, о земельных сделках в нашем районе лучше вас никто не знает.

– Уж в чем в чем, а в этом я дока, – посмеиваясь, заявил старик. – Все-таки почти сорок лет вожусь здесь с недвижимостью.

– Я о доме Мияваки. Это тот, что стоял за нашим. Там теперь ничего нет, пустой участок.

– Знаю, знаю, – поджав губы, сказал Итикава-сан с таким видом, словно копался где-то на задворках памяти. – Его продали в прошлом году, в августе. Уладили с долгами, с правом собственности, решили юридические вопросы и выставили на продажу. Возились с этими делами долго. Купила его одна фирма, чтобы перепродать. Дом сломали, участок разровняли. В доме долго никто не жил, и если бы его оставили, то никто бы не купил. Из местных никто бы не раскошелился. Кто ж его купит? Вы про этот дом-то слыхали?

– Дядя рассказывал кое-что.

– Тогда понимаете, что я имею в виду. Знающий человек такое покупать не станет. Мы тоже не стали, хотя можно было всучить участок кому-нибудь, кто ничего не знает. Не в наших правилах наживаться на обмане клиентов. Это дурно пахнет. Мы такими вещами не занимаемся.

Я кивнул и спросил:

– А что за фирма его купила?

Старик нахмурился, покачал головой и назвал известную риэлторскую компанию.

– Они, наверное, и справок не навели. Увидали, в каком месте участок, узнали цену и сразу хапнули. Думали быстренько навариться на нем, да не тут-то было.

– Что? До сих пор не продали?

– Да все никак, хотя несколько раз почти удалось, – проговорил старик и скрестил руки на груди. – Земля стоит недешево – если уж покупаешь, то на всю жизнь. Поэтому перед тем, как купить, люди стараются узнать побольше. А вокруг этого участка столько разговоров… И ничего хорошего. Нормальный человек послушает и не станет покупать. А большинство – те, кто поблизости живет, – знает про эти разговоры.

– И сколько просят?

– Сколько просят?

– За участок, где был дом Мияваки?

Судя по взгляду, который бросил на меня старик Итикава, определенный интерес у него я вызвал.

– Рыночная цена за один цубо – миллион пятьсот тысяч. Участок – что надо, как ни крути. Район замечательный, много солнца. Хотя на рынке недвижимости сейчас застой, все равно – примерно полтора миллиона. Можно, конечно, ждать, и все равно цена будет где-то в таких пределах. Но это если говорить об обычной земле. Обычной. А этот участок не обычный. С ним можно ждать сколько угодно – все равно без толку. Он только дешеветь будет. Цена уже упала – сейчас они хотят миллион сто тысяч за цубо. Всего там где-то около сотни цубо, чуть меньше. Если поторговаться, еще скинут и получится ровно сто миллионов.

– А еще больше подешевеет, как вы думаете?

Старик уверенно кивнул.

– Обязательно. До девятисот тысяч скатится, без вопросов. Как раз столько они заплатили, когда покупали. С чего начали, тем и кончат. Жалеют, что связались с этой землей, и будут без ума от счастья, если сумеют хотя бы вернуть что потратили. Пойдут они еще ниже? Не знаю. Если вдруг наличные понадобятся, могут еще дешевле уступить, себе в убыток. Не будет проблем с деньгами – будут участок держать. Не знаю, как у их фирмы идут дела. Но одно можно точно сказать: сейчас они жалеют, что его купили. С этим участком вообще лучше не связываться. – Сказав это, Итикава-сан стряхнул пепел с сигареты в пепельницу.

– Слышал, на участке колодец есть. Вы что-нибудь знаете о нем, Итикава-сан? – поинтересовался я.

– Знаю, – сказал он. – Глубокий колодец. Но его вроде засыпали. Да и воды в нем не было. Высох. Какой толк от него?

– А когда высох, не знаете?

Старик, сидевший со скрещенными руками, пристально посмотрел в потолок.

– Ох, давно это было. Я и не помню точно. Но до войны вода там была. А когда высох – даже не знаю. Верно, после войны. Когда актриса туда въехала, вода уже пропала, и колодец засыпать собирались. Поговорили-поговорили, а делать ничего не стали. Возиться не захотели.

– А рядом, где семья Касахары живет, и сейчас вода есть – и хорошая, говорят.

– Что ж, очень может быть. В том месте всегда вода хорошая была, почва такая. Вообще водяные жилы не поймешь. Ведь как часто бывает? Там есть вода, а чуть отойдешь в сторону – нет ничего. А что вам колодец?

– Сказать по правде, я думаю купить этот участок.

Старик поднял глаза и уставился на меня. Взял чашку, медленно сделал глоток.

– Купить этот участок?

Ничего не говоря, я лишь кивнул в ответ.

Старик вытянул из пачки новую сигарету, постучал ею по крышке стола, но закуривать не стал – только зажал между пальцами. Быстро провел кончиком языка по губам.

– Я говорил уже, что с этим участком что-то не в порядке. Из тех, кто жил там, никто еще хорошо не кончил. Вы понимаете? Сколько бы он ни стоил, пусть дешево, все равно покупать его смысла нет. Это для вас не имеет значения?

– Я все знаю, конечно, и все же… Пока у меня нет денег, даже если цена намного ниже рыночной упадет. Но я постараюсь их достать, хотя понадобится время. А пока мне нужно знать, что происходит с участком: как цена, не появились ли покупатели. Не могли бы вы держать меня в курсе?

Итикава-сан смотрел на незажженную сигарету, погруженный в свои мысли. Легонько кашлянул и сказал:

– Не волнуйтесь. Время есть, участок быстро не продадут. Вот если они решатся сбыть его по бросовой цене, тогда народ зашевелится. Но произойдет это не так скоро.

Я дал старику свой телефон. Он записал номер в захватанную черную записную книжечку и, спрятав ее в карман пиджака, внимательно посмотрел мне прямо в глаза, а затем задержал взгляд на отметине у меня на щеке.

Кончился февраль, пролетела половина марта. Пронизывающий до костей холод постепенно отступал, подули теплые ветры с юга. Зазеленели деревья, в саду появились какие-то новые птицы, которых не было видно зимой. В погожие дни я выходил посидеть на веранду, посмотреть, что в саду. Как-то вечером позвонил Итикава-сан и сообщил, что участок Мияваки все еще не продан и цена снизилась еще немного.

– Я же говорил, так легко у них не получится, – с гордостью в голосе сказал он. – Можете не переживать, дальше только дешевле будет. Кстати, а как у вас дела? Собираете деньги?

В тот же день, вечером, часов в восемь, я пошел умыться и почувствовал легкое жжение на том месте, где пятно. Палец ощутил слабое тепло. Раньше ничего подобного не было. Цвет тоже стал ярче, насыщеннее, с фиолетовым отливом. Сдерживая дыхание, я долго разглядывал себя в зеркале, пока собственное лицо не показалось чужим. Пятно хотело что-то сказать, ему явно что-то было от меня нужно. Я не сводил глаз с себя в зеркале, и мое отражение так же безмолвно взирало на меня.

Мне нужен этот колодец. Во что бы то ни стало.

Вот что я решил.

4. Пробуждение от спячки

•

Еще одна визитная карточка

•

Анонимность денег

Конечно, хотеть – это одно, а получить участок – совсем другое. Сумма, которой я реально располагал, была близка к нулю. У меня еще оставалось немного от наследства матери, но от этих денег скоро ничего не останется – все на жизнь уйдет. Работы не было, других доходов – тоже. Ни один банк в мире просто так, по доброте душевной, такому человеку, как я, денег в долг не даст. Оставалось, как фокуснику, добывать деньги из воздуха. Причем делать это нужно быстро.