Прогулки по радуге - Муратова Ника. Страница 20

— Как ты можешь сравнивать, Эрика. Ты видела фотографии? Ты прочитала, что они пишут о том аде, который там творится? Почему ты не хочешь понять, что эти люди страдают?

— Я могу понять, Макс, я не бесчувственная кукла и тоже медик, между прочим, но чего я не понимаю, так это того, почему именно ты должен туда поехать и спасать этот богом заброшенный остров? Что, в целом мире нет никого, кто бы мог туда поехать, только ты один у нас такой благодетель? — Эрика совершенно потеряла терпение. И главной причиной было то, что она знала: когда у Макса такое выражение лица, его не переубедишь.

— Я — потому что я этого хочу. Потому что я чувствую, что это будет правильно. Что это то, что мне нужно. Постарайся меня понять. Я не требую, что бы ты поехала со мной, я понимаю, что это нереально, но я бы мог поехать хотя бы на год-два. Это ведь не так долго — Макс все еще пытался убедить ее. Но по глазам своей жены он уже видел, что она не хочет его слышать. Совершенно.

— Ты хочешь оставить меня здесь одну? На два года? И это и есть твоя бесконечная любовь? Вот к чему мы в итоге пришли. Я просто тебе надоела, так и скажи, если так, и не надо для этого уезжать на край света! Я и сама могу уйти, труда не составит! — Эрика была близка к истерике. — Не зря эта дурочка Лена мне тут нотации читала, она, наверное, раньше меня узнала о твоих страданиях в родных пенатах, о твоем рвении умотать подальше от меня! Ну признайся, я последняя, кто слышит об этом? А может, Лена или кто другой подобный ей еще и компанию тебе составит? И как это мне в голову не пришло! — Эрика вдруг осеклась. Это было чудовищно. Она чувствовала себя отвергнутой женой, устраивающей истерику уходящему мужу. Это было вульгарно и унизительно.

— Эрика, ты сейчас горячишься и не хочешь разумно посмотреть на вещи. Давай подумаем, у меня есть еще время для подачи документов, давай вернемся к этой теме чуть позже. К моей любви это не имеет никакого отношения. Ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю, поэтому несправедливо и бессмысленно смешивать одно с другим. Но у меня есть моя жизнь, которую я хочу прожить не бесполезно, понимаешь? Ну, пожалуйста, постарайся понять меня, любимая! — Макс попытался обнять ее, но она откинула его руки, выскочила в коридор, схватила ключи от машины и буквально выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

Она поехала к родителям. Кому же еще она сейчас сможет вылить весь гнев, который кипел в ней? Это невероятно! Такого бреда она от своего муженька не ожидала. Он был готов бросить ее ради какого-то острова на краю света и еще требовал от нее понимания! Это выходило за рамки ее понимания. Слезы гнева и обиды жгли глаза, размазывая силуэты машин на дороге. «Надо взять себя в руки, иначе можно и в аварию попасть», — подумала она рассерженно.

Что это было? Обида жены, которая перестала понимать своего мужа, или истерика избалованного ребенка, который вдруг увидел, что вещи устроены не только согласно его желанию? Ей было трудно решить, что именно движет ею и провоцирует такою бурную реакцию. Ясно было одно: Макс выходит из-под ее контроля, и это грозит ее личному благополучию. Она-то всегда считала, что знает его вдоль и поперек, что одно ее слово — и он изменит свое решение в ее пользу, да так всегда и было, а тут выходит, что он полон неожиданностей, бредовых идей и, самое главное, что не настолько он дорожит ею, раз так легко собирается все бросить и уехать на край света! Именно с этой тирады она и начала с порога родительского дома.

Родители, конечно, встали на ее сторону. Для них это было таким же шоком, как и для самой Эрики.

— Говорил я, что ничего хорошего из этого брака не выйдет! — громогласно шумел отец. — У вас слишком разные приоритеты в жизни и разное понятие о том, что и как от жизни нужно брать!

— Да он с ума сошел, твой муж. — У Луизы Иннокентьевны просто не находилось других слов. — Да что он вообразил о себе, паршивец, что он может вот так просто оставить жену ради своих бредовых идей?

— Вот и я о том же. — Эрика всхлипывала и усиленно кивала в знак полного согласия. Ей было невероятно жаль саму себя, и слезы ручьем текли из ее глаз.

Они еще долго возмущались по этому поводу, осуждая Макса как только могли, однако, когда бурные возмущения поутихли немного и стало понятно, что Эрика не хочет отпускать мужа ни под каким предлогом, Луиза Иннокентьевна решила поискать решение этой проблемы.

— Эрика, дочка, а может быть, ему что-то здесь другое предложить, чтобы поездок по свету было много, увлекательно?

— Да что ты, мама, он же медицину свою в жизни не бросит. И он хочет именно страдающим народам помогать. Прямо Мать Тереза в мужском обличье! Он считает, что зажрался здесь. Устал от легкой жизни. Конечно, жена денег не требует, вы с отцом предоставляете нам все условия для беззаботного существования, проблем никаких не испытывает, а теперь он, видишь ли, устал от такой жизни. Хочет приключений! — Эрика чувствовала себя так, как будто ее предали.

— Но он никогда не требовал от нас материальной поддержки, тут ты несправедлива, Эрика, — заметил отец. — Все, что мы делаем, это делается практически для тебя, а не для него.

— Ну да, а квартира, в которой он живет? Это не в счет? А наши отпуска? Это все только для меня?

— Но ведь ты бы не согласилась жить в квартире, которую бы он мог купить, и не согласилась бы отдыхать в тех местах, которые вам, как молодой семье, были бы по карману, так что в этом ты не права. Но принимать такие решения при наличии семьи — это все равно безответственно, в этом я с тобой согласен. Он не может тебя так оставить на два года. Это нонсенс. — Евгений Анатольевич прокручивал в голове возможные варианты разрешения ситуации. Решение зятя было для него непонятно, а потому он никак не мог придумать, что же он может сделать, что может предложить взамен, чтобы изменить его.

— Я знаю, что удержит его от этого безумного шага, — сказала вдруг мама после раздумий. — Ребенок. Если ты, Эрика, забеременеешь, он никогда тебя не оставит так надолго. Это уж точно. Если, конечно, он тебе нужен как муж и как отец твоего ребенка.

«Ребенок? А ведь это вариант!» — подумала Эрика. Он был ей нужен. И как муж, и как отец ее ребенка. Это было очевидно. Иначе бы она так не бесилась. Это было для нее своего рода открытием, видимо, раньше она недооценивала свою привязанность к нему. А сейчас она вдруг остро почувствовала, что, если он уедет, ей будет его очень не хватать. Что она должна сделать все, чтобы его остановить. И предложение мамы казалось самым удачным ходом. Он очень хочет ребенка. Он никогда не оставит ее в ожидании ребенка, их ребенка! Ну что же, хочет ребенка — получит ребенка, и тогда уж он будет в ее власти на все сто.

Она вернулась домой на следующее утро, отоспавшись у родителей и с новыми силами и вдохновением для семейных подвигов. Пожалуй, ради сохранения мира в доме имеет смысл иногда идти на компромиссы», — думала она. Это было новым для Эрики. Но она видела в этом лишь проявление своей власти над мужем и возможность женщины крутить мужчиной при любых обстоятельствах. Правда, мысль о том, что вынуждало женщин идти на эти хитрости лишь желание сохранить своего мужчину, не так четко отпечатывалась в ее голове.

Макс уже ушел на работу. Он не звонил ей после того, как она ушла вчера вечером. Он знал, что ей нужно дать время остыть. Хотя он не был уверен, что она поменяет свое отношение к его планам. Поэтому он был очень удивлен, когда услышал по телефону ее бодрый голосок:

— Привет, Макс. Как дела?

— В порядке, как ты? Как спала? — Макс осторожничал. Он не знал, с чего бы это Эрика такая ласковая после семейной бури.

— Да все нормально. Ты сегодня дома ночуешь или в клинике?

— Ну если ты меня очень хочешь видеть, то дома!

— Хочу, хочу. Даже приготовлю что-нибудь вкусненькое. Знаешь, я согласна с тобой, что надо нам с тобой дать время на обдумывание. Ну насчет твоей поездки. Я подумаю, — милым голоском проворковала Эрика. — Только ты не торопи меня с решением, ладно?