Прогулки по радуге - Муратова Ника. Страница 37

— А ведь они этим питаются всю жизнь, — заметила наконец Эрика, запивая «завтрак» теплой мутноватой водой.

— Да уж, они делятся с нами тем, что есть, но, боюсь, нашим желудкам понадобится время, чтобы привыкнуть к такой пище, — сказал Данила, ощущая, как, словно в ответ на его слова, желудок предупредительно заурчал. — Как вы вообще, ребята? — обратился он к Тони и Эрике, но смотрел при этом только на Эрику. Вид у нее был неважнецкий. Под глазами синяки, волосы спутались и были полны разных колючек и сухой травы. Несмотря на это, она держалась молодцом, как будто оказывалась в таких ситуациях не раз и ей было не привыкать к подобным условиям.

— Могло бы быть и лучше, — процедил Тони, выковыривая тростинкой из зубов грубоватые жилки съеденных листьев. — Надеюсь, эти их дипломаты чертовы скоро вернутся.

Эрика разглядывала свои ступни, которые она натерла во время вчерашнего перехода.

— Я, пожалуй, лучше без обуви пока похожу, — сказала она, промывая их водой. — А то мои раны совсем нагноятся.

— Ну конечно, чтобы тебя какая-нибудь тварь укусила? — запротестовал Данила. — Лучше приложи к ним кусок бананового листа и надень сверху носки и ботинки. Так будет безопаснее.

— Черт, меня комары искусали, живого места нет! — ругался Тони, расчесывая бесчисленные укусы.

— Не только тебя, — пробормотал Данила, у которого тоже зудело все тело. — Эрика, давай я тебе помогу распутать волосы, они полны колючек.

— Думаю, что мне придется их отстричь, когда вернемся, за пару дней здесь они запутаются окончательно, вряд ли можно будет их привести в нормальный вид. — Эрика с грустью провела по волосам рукой, ощупывая, что в них набралось.

— Да еще и вшей наверняка подхватим здесь, и блох, и чесотку. — У Тони голова была полна мрачных прогнозов. Хоть он и достаточно давно жил на этом острове, но никогда не попадал в условия, в которых жили местные жители. Таким, как он, иностранцам обеспечивались самые лучшие условия жизни, которые только можно было позволить в Бугенвиле. Даже после начала войны он жил неплохо, так как спрос на его полеты не падал, и это давало ему вполне приличный заработок. Продукты привозили его друзья, так что он не слишком страдал от отсутствия комфорта. Здесь же все было, по его мнению, настолько ужасным, что радоваться было абсолютно нечему, особенно учитывая тот факт, что пробудут они здесь еще неизвестно сколько. — Твои «пара дней», Эрика, звучат чертовски неправдоподобно!

— Если мы будем только об этом и думать, то можно сразу записываться в очередь в психушку, — сказала Эрика. Она чувствовала себя препротивнейше, ее тошнило от этой еды, отчаянно хотелось искупаться, ноги ныли и болели в тех местах, где она их натерла, но ей казалось, что они все в одной лодке, поэтому не имеют права расслабляться, чтобы не упасть духом окончательно.

— А может, нам попытаться бежать отсюда, пока ноги целы? — вдруг предложил Тони на полном серьезе.

— Да ты с ума сошел? — Данила не верил своим ушам. — Мы же в горах, куда ты пойдешь? Даже если ты имеешь представление, куда двигаться, первые же повстанцы, на которых мы наткнемся, пристрелят нас немедленно, учитывая цвет нашей кожи. Мы же для них все на одно лицо, думаешь, будут разбираться?

— Не говоря уж о том, сколько там змей и прочей живности, брр, — добавила Эрика, брезгливо передергивая плечами.

— Вы как хотите, а я, если еще пару дней ничего не решится, уматываю отсюда, по мне, так это лучше, чем ждать, пока тебя пристрелят во сне за чьи-то ошибки. — Тони пнул какой-то тюк, находившийся в комнате, злясь от собственного бессилия.

Послышались голоса, и дверь в их барак приоткрылась, давая пройти высокому плечистому человеку, обвешанному патронами и с огромным ножом на боку, тем самым, которые использовали местные жители для покоса травы, отточки стрел, раздела свиней — для всего, где нужен был острый предмет. Кроме всего этого он еще служил и оружием.

Высокий рост не был характерен для местных жителей, и вошедший выглядел довольно внушительно на фоне остальных. Борода его имела вид довольно опрятный, да и одежда выглядела куда лучше, чем у других повстанцев. Глаза, круглые, выразительные, разглядывали гостей очень внимательно, словно читая их мысли.

— Приветствую наших гостей. Меня зовут Огуа, я возглавляю группу людей в этом лагере. Вам уже объяснили, зачем вы здесь, так? — говорил он отрывисто, на прекрасном английском, что выдавало в нем образованного человека. Да и выражение лица его говорило том, что Огуа не простой повстанец, тупо следующий чьей-то указке. — Вы не пленники, вы наши гости. Можете выходить из барака, ходить по территории лагеря, но за вами все время наблюдают, так что не делайте глупостей. Еду и воду мы вам будем давать из того, что будет в наших запасах, если что срочно необходимо — спрашивайте Килари, которая заходила к вам утром, она живет в соседней хижине.

— Спасибо. Я — Дэн, это доктор Эрика и наш пилот Тони. — Данила встал, чтобы пожать Огуа руку. Он много слышал про этого отважного и решительного человека, который был одним из самых верных помощников Франсиса Оны, главного лидера восстания за независимость, решившего вернуть землю своему народу. Он, правда, выбрал слишком жестокие и разрушительные методы для достижения этой цели, но можно ли обвинять в агрессии тех, кто не имеет ничего для противостояния, кроме оружия и силы? В душе Данила в чем-то понимал этих людей, хоть никогда и не одобрял войны в целом. Эрика тоже с любопытством разглядывала Огуа, думая о том, как много надо иметь мужества, чтобы, будучи практически отрезанными от всякой цивилизации, выживать в этих условиях и вести за собой целый народ.

— Когда мы в следующий раз сможем связаться с нашим штабом? — спросил Данила.

— Сначала мы сегодня свяжемся с нашими людьми, узнаем обстановку, а потом, в зависимости от того, что мы узнаем, будем решать, что можно передавать вашим.

Как выяснилось позже, дела пока шли нормально, переговоры близились к завершению, и кое-какие соглашения все же были достигнуты, хоть и не в том объеме, на который надеялись сепаратисты.

Целый день пленники провели, бродя по лагерю и рассматривая, чем занимаются люди. Повстанцы жили в этом лагере, видимо, уже давно, тут же были и семьи некоторых из них. Люди селились по десять — двадцать человек в хижинах, женщины собирали коренья и готовили еду, мужчины уходили в горы, исчезая там на несколько дней, и возвращались уставшие и озлобленные. В последние дни перестрелки временно прекратились, так как все с тревожным нетерпением ожидали результатов переговоров. Лица у повстанцев были хмурые, напряженные, на гостей они поглядывали с любопытством, но без агрессии. Все знали, зачем здесь эти люди и откуда они, к тому же госпиталь «Милосердия» был достаточно известен в Бугенвиле.

День прошел сонно и уныло, делать было абсолютно нечего, Данила попытался предложить свою помощь в колке дров, но ему сказали, что у всех здесь есть свои обязанности и что им сказано гостей не трогать. У Эрики ступни не переставали болеть, она заметно хромала на обе ноги, но все же решилась пройтись по лагерю и зайти в хижину к Килари, уж очень интересно ей было с ней поговорить. Килари была женой одного из лидеров восстания и активно участвовала в сопротивлении властям ПНГ. Когда Эрика зашла к ней, она как раз кормила своих детей. Впрочем, процедура эта сводилась к тому, что она выложила на циновку банановые листья с едой, а дети подбегали и запускали туда ладошки. В здешних условиях горячая еда подавалась пару раз в день, а то и один, а потому уговаривать детей покушать не приходилось. Все остальное время они питались тем, что росло на деревьях.

— Привет, Килари, можно мне войти?

— Заходи. — На лице у Килари не отразилось ни одной эмоции, она лишь мельком взглянула на опухшие ноги своей гостьи.

Эрика осторожно присела на полу хижины. Ей было интересно, как живет эта женщина и ей подобные, вставшие грудью на защиту своей родины, своей земли, своих семей.