Досье Ленина без ретуши. Документы. Факты. Свидетельства. - Арутюнов Аким. Страница 61

Русско-германский дополнительный договор стал исправно выполняться. Так, в Отчете по золотому фонду за 1918 год указано, что «платеж Советской России Германии по Брестскому мирному договору составил 124 835 549 рублей 50 копеек золотом {624}.

Обо всем этом договаривались тогда, когда Россия уже лежала «во мгле», а ее народ голодал. Но что было Ленину до реальных людей! Ослепленный идеей «всеобщего братства» и «мировой революции», он оптом и в розницу продавал интересы страны ради сохранения своей власти. А то, что Ленин стал вассалом германского правительства, говорит и такой факт. 25 июня 1918 года Ленин председательствует на заседании Совнаркома, на котором обсуждалась нота германского посла В. Мирбаха по поводу затруднений получения депозитов из российских банков немецкими вкладчиками. СНК выносит постановление, снимающее всякие препятствия по выдаче немцам принадлежащих им денег и ценностей из банков России.

Не менее чудовищны и другие факты, свидетельствующие о том, как Ленин хладнокровно предавал интересы России. В конце мая 1918 года Ленин получил телеграмму от выксунских [80] «товарищей», в которой те сообщали, что они «едут на пароходах со своими отрядами и пулеметами добывать хлеб силой» {625}. В ответной телеграмме выксунским грабителям Ленин пишет, что их действия он воспринимает как «превосходный план массового движения с пулеметами за хлебом», и подчеркнул при этом, что они поступают «как истинные революционеры» и что эти действия якобы необходимы «для общего дела спасения от голода всех голодающих» {626}.

Наивные выксунцы и не подозревали, ради кого они силой отбирают хлеб у своих соотечественников-хлеборобов.

Между тем телеграмма Ленина комиссару железнодорожной станции Орша [81] Д. Е. Иващенко от 4 июля 1918 года проливает свет на эту подлую и мерзкую историю с хлебом. Она ясно показывает, кому предназначался русский хлеб:

И это не все.

22 июня 1918 года советское правительство в ответ на требование генерала Гофмана приняло решение о перевозке на судах Новороссийской транспортной флотилии 20 000 германских и австрийских военнопленных в Констанцу {628}. И это далеко не единственный факт. Согласно договору между так называемым советом солдатских депутатов 1-го германского армейского корпуса, находящегося в русском плену, с одной стороны, и Временным Рабоче-Крестьянским правительством Украины и Советом Народных комиссаров РСФСР, с другой стороны, немецкий армейский корпус был пропущен через территорию России и Украины в Германию {629}.

И еще один сюжет из деятельности Российского Робеспьера. В дни, когда Германия под ударами войск Антанты готова была признать полную капитуляцию, Ленин принимает сенсационное решение: 19 октября 1918 года он подписывает декрет СНК, предоставляющий немцам Поволжья автономию с большевистским названием «Трудовая коммуна немцев Поволжья». Заметим, что в то время ни одна из многочисленных коренных наций и народностей России не имела своей автономии. Но, судя по всему, это не беспокоило большевистского вождя: пришедший к власти ренегат исправно исполнял обязательства, данные им его покровителям, сполна расплачиваясь за российский трон.

На этом, пожалуй, можно было бы поставить точку, поскольку предельно ясно, что главный идеолог большевизма, Владимир Ильич Ульянов (Ленин), был предателем Родины, тесно связанным с немецкими властями.

Однако, на мой взгляд, с профессиональной точки зрения было бы неправильно и даже безответственно оставлять без рассмотрения еще два пакета уникальных источников, способных пролить дополнительный яркий свет на преступную деятельность Ленина и его единомышленников.

Речь идет о документальных материалах, раскрывающих связи большевиков во главе с Лениным с агентом германских спецслужб Карлом Моором.

Коммунистические биографы дают о Мооре весьма ограниченную и обтекаемую информацию:

Эти сведения не только скупы, но и не точны. Между тем составители этой справки, на мой взгляд, сознательно опустили многие важные, документально подтвержденные факты. Почему? Думается, что ответ на вопрос найдем после рассмотрения всех документальных материалов, касающихся взаимоотношений Ленина и его ближайших соратников с так называемым «немецким социал-демократом» Карлом Моором.

Владимир Ульянов и Карл Моор впервые познакомились на конгрессе II Интернационала, который проходил 15—21 августа 1910 года в Копенгагене. Имя Моора неоднократно упоминается в переписке Ленина с Шкловским {631}. Осенью 1913-го и весной 1914 года Ленин имел встречу с Моором во время Циммервальдской (Швейцария) конференции, проходившей 5—8 сентября 1915 года. Еще ранее, в начале 1915-го, Моор выступал в роли «адвоката» Ленина перед полицейскими властями города Берна по поводу его проживания в швейцарской столице. Кстати, с ходатайством о проживании в Берне Инессы Федоровны Арманд, близкого друга Ленина, Моор также обращался в полицейское управление. Моор оказывал Ленину и другие услуги, связанные с житейскими проблемами. Подозрительно легко Моор справлялся с ними. По-видимому, в это время [82] Моор уже был германским секретным агентом, приставленным к Ленину и ближайшему его кругу соратников-большевиков, также связанных с немцами.

Судя по сохранившимся источникам, прямые и косвенные контакты Ленина с Моором продолжались и в последующие годы. Так, в письме Шкловскому, посланном Лениным из Флюмса (Швейцария) в Берн 6 августа 1916 года, в частности, говорится: «Дорогой Г.А.!…Добыли ли от Моора печатный экземпляр «бумаги» по делу Ц [83]? Это необходимо. Не забудьте! Надо добыть во что бы то ни стало, а то потеряет, мерзавец!» {632} В этот же день [84] Ленин пишет еще одно письмо Шкловскому: «Дорогой Г.А.! Вы забыли мне ответить по одному пункту, именно насчет печатного документа, который мы с Вами снесли – помните? – адвокату [85] для Моора. Надо во что бы то ни стало вытребовать этот документ назад. Не забывайте, пожалуйста, навещать иногда этого адвоката и «ловить» иногда Моора, чтобы вытянуть сей документ {633}.

Рассмотренные выше документы, свидетельствующие о связях Ленина с Моором, это, так сказать, всего лишь «вершки», прелюдии к сенсациям. К их рассмотрению мы и приступим.

Как уже известно, группа политических эмигрантов во главе с Лениным при содействии немецких властей 27 марта (9 апреля) выезжает из Швейцарии и 31 марта (13 апреля) 1917 года прибывает в Стокгольм. А в это время Моор уже в Стокгольме. С какой целью, без особых хлопот, он приехал в Стокгольм? Находясь в Швеции с весны 17-го года, Моор доносил германскому посланнику в Берне Ромбергу о прибытии русских эмигрантов в Стокгольм и об их отъезде в Россию. Телеграммы такого же характера поступали и в отдел политики Генерального штаба Германии. Карл Радек, хорошо знавший Моора еще с 1905 года, в своей статье в «Известиях» в июне 1932-го, посвященной смерти последнего [86], в частности, писал: «Немедленно после февральской революции он (Моор. – А.А.) переехал в Стокгольм, где оказывал помощь заграничному представительству большевиков» {634}. С Моором там встречались, кроме Радека, также Боровский, Ганецкий, Семашко и другие. Получая от Моора деньги, они, конечно, догадывались, точнее знали, кто в действительности их субсидирует, но не в их интересах было распространяться на этот счет. Напротив, большевистские идеологи всячески старались скрыть, замаскировать этот факт. Так, составители XIII тома ленинского сборника (вышел в 1930 г.) в примечании, касающемся личности Карла Моора, пишут, что «швейцарский [87] социалист намеревался передать большевикам некоторую сумму денег; в заседании от 24 сентября 1917 года ЦК РСДРП якобы отклонил это предложение «ввиду невозможности проверить действительный источник предлагаемых средств» {635}. Это же заведомая ложь! Впрочем, давайте все по порядку.