Ледовая Шхуна - Муркок Майкл Джон. Страница 19

Арфлейн ни разу еще толком не говорил с Урквартом. Он был рад заполучить гарпунщика, предложив ему место третьего офицера. Арфлейн не понимал, почему Уркварт согласился принять его, поскольку ему не было сказано ни слова о цели их путешествия. Перехватив взгляд капитана, Уркварт холодно кивнул ему.

Арфлейн верил в способности Уркварта командовать экипажем, зная о его высоком престиже среди китобоев. Он не сомневался в правильности своего решения, но сейчас вновь удивился согласию Уркварта.

Было бы понятно, если бы он согласился принять участие в китовой охоте, но не было никакого объяснения, почему профессиональный гарпунщик отправился в таинственную исследовательскую экспедицию. Возможно, Уркварт, чувствуя ответственность за дочь и племянника своего покойного отца, решил сопровождать их. Внезапно перед глазами Арфлейна возник образ Уркварта у могилы старого Рорсейна. Хотя, возможно, гарпунщик просто чувствовал дружеское расположение к Арфлейну. В конце концов именно Уркварт, оценив состояние Арфлейна в эти дни, понял необходимость оставить его в покое. Из всех обитателей корабля Арфлейн ощущал привязанность лишь к гарпунщику, хотя тот и оставался для него чужим. Он уважал Хансена, но после их размолвки на борту «Ледового духа», два месяца назад, теплота их отношений несколько поубавилась.

Откинувшись на поручни, Арфлейн наблюдал за работой команды. Пока корабль не начнет спускаться с плато, ему ничего не грозит, а до края плато, даже если идти полным ходом, было несколько дней пути. Он позволил себе забыть обо всем, кроме движения корабля, вида снега, вылетающего из-под полозьев, и отраженных во льду вспышек бледно-красно-желтого неба.

Среди моряков бытовала присказка, что корабль под мужчиной так же хорош, как и женщина. Теперь Арфлейн согласился с этим. Едва только шхуна вышла на курс, как его настроение резко поднялось. Он все еще думал об Ульрике, но теперь не ощущал в себе такого отчаяния, такой ненависти ко всему человечеству, что владели им во время подготовки корабля.

Оглядываясь назад, он почувствовал себя виноватым за свое хамское поведение с офицерами и экипажем. Манфреда Рорсейна беспокоило, что его состояние продлится долго, но сам Арфлейн отвергал мысль об этом. Теперь же он понимал юношу. Нельзя нормально командовать кораблем, оставаясь в таком состоянии. Его удивляло, что простое ощущение движения корабля по льду может так изменить его за какой-то час. Он признавал, что и раньше, сходя с корабля, ощущал какое-то беспокойство, но еще никогда его плохое настроение не доходило до таких пределов. Он гордился своим самообладанием. На время он потерял его, теперь обрел вновь.

Возможно, он сам еще не понимал, что стоит Ульрике Ульсенн пару раз попасться ему на глаза, как от его самообладания не останется следа. Даже когда он увидел поднимающегося на борт Янека, которому помогал Потчнефф, даже это не омрачило его настроения. Саркастически улыбнувшись Ульсенну, он произнес:

— Мы уже в пути, лорд Ульсенн, надеюсь, мы не разбудили вас?

Потчнефф буквально открыл рот от изумления. Он уже настолько привык к хмурому виду своего капитана, что любое проявление веселости Арфлейна казалось ему чем-то из ряда вон выходящим.

— Вы разбудили, нас, — начал было Ульсенн, но Арфлейн перебил его, обратившись к первому офицеру:

— Полагаю, что вы стояли на вахте всю ночь, да еще прихватили половину утренней вахты, мистер Потчнефф?

— Да, сэр.

— Я думаю, что вам следует пойти отоспаться в свою каюту. — Арфлейн вложил в голос всю вежливость, на которую был способен.

Потчнефф пожал плечами:

— Я хотел отдохнуть, но встретил лорда Ульсенна…

Арфлейн махнул рукой.

— Я вижу. Отправляйтесь к себе, мистер Потчнефф.

— Слушаю, сэр.

Оставив Ульсенна, первый офицер спустился по трапу. Арфлейн умышленно игнорировал Ульсенна, и тот сознавал это. Он злобно смотрел на Арфлейна.

— Вы можете полностью командовать кораблем, капитан, но мне кажется, что вы могли бы быть вежливее с пассажирами и офицерами. Потчнефф рассказал мне, что вы тут вытворяли, приняв командование. Ваша невоспитанность на устах всего Фризгальта. Предоставленная вам возможность возвыситься над вашими приятелями не дает вам права…

Арфлейн вздохнул.

— Я убедился, что корабль содержится в образцовом порядке, если именно это Потчнефф имел в виду, — ответил он.

Его удивила неверность Потчнеффа. Вероятно, первый офицер был более привязан к правящим кругам Фризгальта, нежели к иноземному капитану. Должно быть, его собственное поведение подтолкнуло первого офицера к этому. Арфлейн пожал плечами. Если первый офицер чувствовал себя обиженным — что поделаешь, лишь бы хорошо выполнял свои обязанности.

Заметив жест Арфлейна, Ульсенн неверно истолковал его.

— Вам известно, как отзываются о вас ваши люди?

Небрежно откинувшись к ограждению, Арфлейн сделал вид, что его страшно интересует стремительно убегающий лед.

Команда всегда ворчит на капитана. Так было всегда, важно лишь, как это отражается на ее работе. На это путешествие я нанял китобоев. Я ожидал, что они будут недовольны.

— Они говорят, что вы несете на себе проклятье, — пробормотал Ульсенн, хитро поглядывая на Арфлейна.

Арфлейн расхохотался:

— Они слишком суеверны. Веря в проклятия, они испытывают удовлетворение. Успокойтесь, лорд Ульсенн, — сказал Арфлейн. — Возвращайтесь в каюту и дайте отдых своим ногам.

Гнев перекосил тощее лицо Ульсенна.

— Вы невозможный грубиян, капитан.

— К тому же, я непреклонен, лорд Ульсенн. Командование экспедицией полностью в моих руках, любая попытка подменить меня в этом будет встречена соответственно. — Арфлейн решил воспользоваться возможностью припугнуть Ульсенна. — Извольте сойти с мостика!

Экипаж и офицеры недовольны вашим поведением. Что, если они чувствуют вашу некомпетентность?

Голос Ульсенна перешел в визг.

Лишь недавно обретя утраченное самообладание, Арфлейн испытал чувство радости, видя как выходит из себя его собеседник.

— Спокойствие, милорд. Если они недовольны, существует обычный в таких случаях порядок. Можно поднять мятеж, что было бы неразумно. Во-вторых, можно выбрать временного капитана, отстранив меня от должности. В любом случае экспедиция будет сорвана, мы заходим в первый же дружественный нам город и составляем обычный рапорт. — Арфлейн сделал нетерпеливый жест. — Сэр, вам следует раз и навсегда смириться с моим командованием. Наше путешествие будет долгим, лучше избегать подобных конфликтов.

— Вы сами порождаете эти конфликты, капитан. Презрительно пожав плечами, Арфлейн не удостоил его ответом.

— Я оставляю за собой право отменять ваши приказы, если они не отвечают интересам экспедиции, — продолжал Ульсенн.

— А я оставляю за собой право, сэр, вздернуть вас при первой же попытке к неповиновению. То же ожидает и любого члена команды.

Ульсенн фыркнул.

Вне всякого сомнения, вам известно, что большинство членов экипажа, включая офицеров, — фризгальтийцы! Поэтому они будут слушать меня, а не чужеземца…

— Возможно, — ответил Арфлейн. — В любом случае, мое капитанство дает мне право, как я уже сказал, пресекать любую попытку мятежа, пресекать словом, либо делом.

— Вы знаете свои права, капитан, — в ответе Ульсенна послышался сарказм, — но они искусственны. Мое право, право крови, — командовать жителями Фризгальта.

Стоявший рядом с Арфлейном Хансен неожиданно хихикнул. При этом он демонстративно прикрыл рот одетой в рукавицу рукой.

Это возымело действие. Ульсенн был полностью разбит. Взяв его за руку, Арфлейн проводил лорда до трапа.

— Возможно, все наши права искусственны, лорд Ульсенн, но мои права призваны поддерживать на корабле дисциплину.

Ульсенн начал спускаться на палубу. Он оттолкнул руку пытавшегося ему помочь Хансена, и, превозмогая боль, поковылял по палубе. Хансен усмехнулся, капитан осуждающе сжал губы. Остатки туч исчезли, и небо окрасилось в нежно-голубой цвет. Ровно идущий корабль четко вырисовывался на фоне сливающихся вдалеке неба и льда.