Скиталец по морям судьбы - Муркок Майкл Джон. Страница 6

Капитан улыбнулся в ответ и чуть наклонил голову, признавая правоту слов Элрика.

– Да, ты прав. И тем не менее вам стоит запомнить то, что я сказал.

– Ты знаешь, как выглядит эта пара – Атак и Джагак? – спросил Корум.

– Нет. Возможно, они похожи на существ из нашего мира. А может, и нет. Видели их очень немногие. Да и материализовались они совсем недавно.

– А как их проще всего победить? – спросил Хоукмун.

– Мужеством и изобретательностью.

– Выражаешься ты не очень ясно, капитан, – сказал Элрик.

– Настолько ясно, насколько это возможно. А теперь, друзья, я предлагаю вам отдохнуть и приготовить оружие.

Когда они вышли из капитанской каюты, Эрекозе вздохнул.

– У нас нет выбора, – сказал он. – И почти нет свободы воли, как бы мы ни убеждали себя в противном. Погибнем мы или останемся в живых, по большому счету это не имеет никакого значения.

– Кажется, у тебя мрачное настроение, мой друг, – сказал Хоукмун.

Туман полз по мачте, обволакивал такелаж, затоплял палубу. Элрик взглянул на лица трех других – их тоже окутывал туман.

– Просто реалистичное, – сказал Корум.

Туман гуще обычного оседал на палубе, словно саваном одевая воинов. Корабельное дерево трещало, и Элрику казалось, что он слышит карканье воронья. Похолодало. Молча разошлись они по своим каютам, чтобы проверить крепление доспехов, заточить оружие и попытаться уснуть.

– Я не питаю ни малейшей любви к колдовству, – сказал Брут из Лашмара, поглаживая свою рыжую бороду. – Потому что колдовство стало причиной моего позора.

Элрик перед этим пересказал Бруту слова капитана и попросил его войти в четверку, которая будет сражаться под его началом.

– Тут все сплошное колдовство, – сказал Отто Блендкер и улыбнулся едва заметной улыбкой, протягивая Элрику руку. – Я буду сражаться рядом с тобой.

Еще один воин поднялся, откинув назад шлем. Его доспехи цвета морской волны слабо поблескивали в свете фонаря, лицо было почти таким же белым, как у Элрика, но глубоко посаженные глаза, в отличие от глаз альбиноса, были черными.

– Я тоже буду сражаться с тобой, – сказал Хоун Заклинатель Змей, – хотя, боюсь, толку от меня на суше немного.

Последний, кто поднялся под взглядом Элрика, был воин, который раньше не произнес ни слова. Голос у него был низкий, заикающийся. На его голове сидел простой боевой шлем, а рыжие волосы ниже него были собраны в косицы. Каждая косица заканчивалась костями пальцев, которые при движении бренчали на его кольчуге. Звали этого воина Ашнар Рысь. Глаза его почти постоянно сверкали яростью.

– У меня нет вашего красноречия и воспитания, – сказал Ашнар. – И я незнаком с колдовством или другими вещами, о которых вы ведете речь. Но я хороший воин, и в сражениях – моя радость. Я встану под твое начало, Элрик, если ты возьмешь меня.

– Буду рад, – сказал Элрик.

– Значит, никаких разногласий нет, – сказал Эрекозе, обращаясь к тем, кто решил войти в его четверку. – Все это, без всяких сомнений, предопределено. Наши судьбы были связаны с самого начала.

– Такая философия может привести к нездоровому фатализму, – сказал Терндрик из Хасгхана. – Давайте лучше считать, что наши судьбы принадлежат нам, даже если все свидетельствует об обратном.

– Думай, как считаешь нужным, – сказал Эрекозе. – Я прожил немало жизней, хотя хорошо помню только одну. – Он пожал плечами. – Но, наверно, я обманываю себя, когда думаю, что работаю на то время, когда найду Танелорн и, Возможно, воссоединюсь с тем, кого ищу. Именно эти устремления и питают меня энергией, Терндрик.

Элрик улыбнулся.

– Ая, наверно, сражаюсь потому, что меня влечет дух боевой дружбы. Само по себе это довольно прискорбное состояние, не правда ли?

– Да. – Эрекозе опустил взгляд. – Ну что ж, попытаемся отдохнуть.

Глава четвертая

О боли, сражении и утрате

Берег вырисовывался неясными очертаниями. Они пробирались по белой воде, сквозь белый туман, держа над головами мечи, которые были их единственным оружием. У каждого в четверке был меч необычных размеров и формы, но никто не владел мечом, похожим на Буревестник, таким, который время от времени словно бы нашептывал что-то. Оглянувшись, Элрик увидел капитана у борта – тот стоял слепым лицом в сторону острова, его бледные губы шевелились, словно он говорил сам с собой. Вода теперь доходила им до пояса, а песок под ногами Элрика твердел и наконец превратился в твердую породу. Элрик шел вперед осторожно и в полной готовности сразиться с теми, кто может защищать этот остров. Но теперь туман начал рассеиваться, словно не имея власти над землей, а никаких следов защитников видно не было.

За поясом у каждого воина торчал факел, конец которого был завернут в промасленную материю, чтобы не отсырел, когда придет время зажечь его. У каждого в маленькой коробочке, прикрепленной к поясу, имелся также запас трута, чтобы можно было в любой момент зажечь факел.

– Только огонь навсегда уничтожит этого врага, – повторил капитан, вручая им факелы и коробочки с трутом.

По мере того как туман рассеивался, их взору открывался пейзаж, наполненный тенями. Тени лежали на красных скалах и желтой растительности – тени самых разных форм и размеров, напоминающие самые разные предметы. Казалось, что их создавало огромное, кровавого цвета солнце, которое постоянно находилось в зените над островом. Но беспокоило воинов то, что тени эти вроде бы брались ниоткуда, словно объекты, которые их отбрасывали, были невидимы или существовали где-то не здесь, не на острове. Казалось, что и небо полно этих теней, но если на острове они оставались бездвижны, то, похоже, на небе они двигались заодно с облаками. А красное солнце проливало свой кровавый свет на двадцать воинов, касаясь их своим неприветливым сиянием так же, как оно касалось земли.

Они, опасливо поглядывая по сторонам, уходили все дальше от берега. Временами странный мерцающий свет озарял остров, отчего очертания всего окружающего на несколько мгновений делались неустойчивыми. Элрик решил, что это его глаза играют с ним шутку, но тут Хоун Заклинатель Змей, который с трудом передвигался по земле, заметил:

– Я редко бываю на берегу, это правда, но мне кажется, что земля тут какая-то необычная. Тут все мерцает. Все искажается.

Несколько голосов согласились с ним.

– И откуда берутся все эти тени? – Ашнар Рысь озирался вокруг – его охватил естественный суеверный страх, – почему мы не видим того, что их отбрасывает?

– Возможно, – сказал Корум, – что это тени от предметов, существующих в других измерениях. Если, как предполагалось, все плоскости Земли встречаются в этом месте, то вот вам и вполне правдоподобное объяснение. – Он поднес свою серебряную руку к вышитой повязке, закрывавшей его глаз. – Это еще не самый необычный пример подобного пересечения, какому я был свидетелем.

– Правдоподобное объяснение, – хмыкнул Отто Блендкер. – Только умоляю, не надо мне никаких неправдоподобных объяснений!

Они двинулись дальше сквозь тени и мрачный свет и Наконец оказались на окраине руин.

Эти руины, подумал Элрик, очень похожи на полуразвалившийся город Амирон, в котором он побывал, когда искал Черный Меч. Вот только здесь они занимали больше пространства и напоминали скопление маленьких городков, каждый из которых имел свою собственную архитектуру.

– Может, это и есть Танелорн? – сказал Корум, успевший там побывать. – А точнее, все когда-либо существовавшие версии Танелорна. Ведь Танелорн существует в разных формах, каждая из которых определяется представлениями тех, кто наиболее страстно стремится найти его.

– Это не тот Танелорн, который предполагал найти я, – горько сказал Хоукмун.

– И я тоже, – мрачно добавил Эрекозе.

– Может быть, это и не Танелорн, – сказал Элрик. – Может, и нет.

– Возможно, это кладбище? – сдержанно сказал Корум и нахмурился. – Кладбище, на котором покоятся все забытые варианты этого странного города.