100 великих кораблекрушений - Муромов Игорь Анатольевич. Страница 48

Да, капитан Иениш, как старший, не давал сигнала «Туче» сбавить ход. Но ведь приказ — идти соединенно — знали оба капитана. А это значит — постоянно быть готовыми оказать друг другу помощь. А ведь «Туча» могла бы взять на борт всю команду «Русалки» — всех ее 12 офицеров и 166 «нижних чинов».

Объявления о приеме пожертвований в пользу семей погибших моряков «Русалки» стали появляться в ревельских газетах уже с сентября 1893 года. В Ревеле состоялись благотворительные концерты. Великий русский художник-маринист И.К. Айвазовский на тему этой катастрофы написал картину и послал ее в Петербург. Там ее выставили для обозрения и сбора средств в фонд семьям погибших.

Прошло почти семь лет после трагической гибели «Русалки», и ревельские газеты опубликовали воззвание комитета по сбору пожертвований для сооружения памятника погибшим. И вот 7 сентября 1902 года, в девятую годовщину со дня гибели корабля, в Ревеле, на морском берегу парка Кадриорг, состоялось торжественное открытие памятника «Русалка». Его автором был известный эстонский скульптор Амандус Генрих Адамсон. Общая высота монумента около 16 метров. Нижняя часть памятника представляет собой нос броненосца из серого гранита, разрезающего огромные волны. Из пьедестала поднимается высокая гранитная скала, увенчанная бронзовой фигурой благословляющего ангела с крестом в поднятой правой руке. На площадку пьедестала ведет широкая лестница. Напротив лестницы, в нижней части гранитной скалы, поставлен бронзовый барельеф, изображающий броненосец, борющийся со стихией. На гранитной скале со стороны моря высечены имена 12 погибших офицеров «Русалки», а имена нижних чинов указаны на железных плитах, укрепленных на столбиках, окружающих памятник. Эстонцы справедливо считают, что этот памятник может служить украшением любого большого города.

С момента катастрофы прошло много лет. В 1932 году на Балтике прошел слух, что «Русалка» найдена. А дело было так. Около трех часов утра 22 мая 1931 года в Финском заливе на линии Таллин — Хельсинки столкнулись шедшие в кильватере советские подводные лодки № 9 и № 4. Лодка № 9, получив удар в корму, затонула. Вторая дошла до Кронштадта. Поиск «девятки» продолжался почти два летних сезона. Во второй половине 1932 года на одном из очередных галсов электрический металлоискатель показал, что на морском дне находится большая масса железа. Решили, что это подводная лодка, и приступили к обследованию места. Глубина там в два раза превышала ту, на которую могли опуститься водолазы. Результат обследования оказался неожиданным. В нескольких десятках метрах от подводной лодки на дне лежал большой корабль.

Решили, что это была «Русалка». Однако в документах, которые хранятся в Центральном Государственном архиве Военно-Морского флота России в Санкт-Петербурге, нет каких-либо сведений, что во время поисков подводной лодки была обнаружена также и «Русалка». В 1960 году работники этого архива сообщали: «В 1932 году ЭПРОНом был обнаружен недалеко от Хельсинки корабль, похожий на „Русалку“, но установить его название не удалось».

Таким образом, достоверных данных о месте гибели «Русалки» нет. Можно лишь с уверенностью сказать, что броненосец, погибший более ста лет назад, покоится на дне Финского залива.

«ЭЛЬБА»

Германский лайнер затонул в Северном море после столкновения с английским грузовым пароходом «Крати». Погибло 335 человек.

29 января 1895 года, в 3 часа дня лайнер «Эльба», принадлежавший судоходному обществу «Северогерманский Ллойд», отошел от пассажирского пирса Бремерхафена и взял курс на Нью-Йорк.

На борту судна, помимо срочного груза и почты, находились 354 человека 50 пассажиров первого и второго класса, 149 пассажиров палубного класса, 155 членов экипажа и два лоцмана: немецкий — для проводки по Везеру и английский, который должен был принять на борт остальных пассажиров и почту в Америку.

На линиях Северной Атлантики «Эльба» пользовалась популярностью среди пассажиров. Она была вместительна — 4510 регистровых тонн, комфортабельна и быстроходна. Ее построили в 1881 году в Англии на верфи «Джон Элдер энд компани». «Эльба» имела мощную паровую машину, которая позволяла развивать ход до 17,5 узла. Длина судна составляла 127,5 метра, ширина — 13,6 метра и высота борта — 10,6 метра.

В этом рейсе через Атлантику, который по счету был сто шестьдесят восьмым, лайнером командовал один из опытнейших судоводителей «Северогерманского Ллойда» 45-летний капитан Курт Госсель.

Вечером 29 января «Эльба» благополучно обошла плавучий маяк «Боркумрифф», спустя пять часов миновала плавучий маяк «Хаак». Потом, обогнув мыс Хук-ван-Холланд, она взяла курс на Ла-Манш.

Зима 1895—1896 года в Северной Европе выдалась необычной — частые штормы, снежные бури и сильные морозы. Ночь застала «Эльбу» в Северном море. Дул пронизывающий северо-восточный ветер, температура воздуха упала до —7°C. На бортах и палубах лайнера, везде, куда попадали брызги волн, образовывалась ледяная корка. «Эльба» шла со скоростью 16 узлов, предупреждая многочисленные рыбацкие суда о своем присутствии в районе их промысла белыми ракетами. В 4 часа утра на вахту заступил третий штурман Штольберг. На ходовом мостике лайнера находились также старший помощник капитана и два впередсмотрящих.

В 5 часов 30 минут впередсмотрящий заметил по левому борту чуть впереди траверза топовый и зеленый бортовой огни встречного парохода. Расстояние до него составляло не более двух миль. Встречный пароход находился слева по носу «Эльбы» и должен был, согласно правилам плавания, уступить ей дорогу. Третий штурман лайнера быстро определил, что пеленг на это судно не меняется. Курсы обоих судов пересекались.

Расстояние между судами сократилось уже в два раза, но встречный пароход продолжал следовать прежним курсом… У немцев создалось впечатление, что на незнакомом судне рассчитывали, что, вопреки Международным правилам плавания, дорогу должна уступить «Эльба». И хотя расстояние между судами сократилось до полумили, пеленг на зеленый огонь встречного парохода по-прежнему не менялся.

Третий штурман продолжал терпеливо ждать. Он не мог себе представить, что с незнакомого судна могли не заметить 130-метровую махину лайнера со множеством светящихся иллюминаторов и с ярко горевшими ходовыми огнями.

Старший помощник капитана «Эльбы» приказал матросу пустить в небо белую ракету. Но, к изумлению немцев, незнакомец продолжал следовать прежним курсом. Нужны были железные нервы, чтобы вести лайнер тем же курсом. На мостике «Эльбы» уже начали прикидывать, куда отвернуть, чтобы пропустить нахального незнакомца.

В это время с правого борта «Эльбы» появилось несколько белых огней рыбацких судов, и немцы поняли, что если им изменить курс вправо, то, значит, по меньшей мере, придется лишить рыбаков сетей. Встречному пароходу нужно было взять вправо, чтобы пройти у «Эльбы» по корме. Но он этого не сделал даже тогда, когда лайнер дал предупредительный гудок. Незнакомец неотвратимо надвигался на «Эльбу» из темноты. Уже можно было различить, что это был обычный угольщик, тонн на пятьсот, не более, с узкой длинной трубой, с двумя мачтами, с небольшой надстройкой и двумя трюмами.

На верхнем открытом ходовом мостике незнакомого парохода метнулась в сторону от рулевого колеса фигура человека в тулупе. Он замахал руками, перегнулся через поручни и стал кричать вниз на палубу что-то по-английски. На палубу угольщика выскочил человек и закричал (тоже по-английски): «Право на борт!» Было видно, как рулевой лихорадочно поворачивал штурвал…

Старший штурман «Эльбы» бросился к тумбе машинного телеграфа, рванул его ручки на «Стоп» и потом на «Полный назад».

Угольщик уже начал забирать вправо, но, имея значительный ход, все-таки ударил форштевнем в левый борт «Эльбы» почти под прямым углом. Удар пришелся чуть позади машинного отделения. Прямой форштевень угольщика вошел на три метра в корпус «Эльбы», и, поскольку в момент столкновения лайнер имел большой ход, нос ударившего парохода силой инерции резко рвануло влево. При этом угольщик, выходя из пробоины, выломал несколько шпангоутов и сорвал обшивку, затем ударился своим правым бортом в проносившийся мимо борт «Эльбы» и остался недвижим, раскачиваемый с борта на борт свежим норд-остом.