Древнее китайское проклятие - Мусаниф Сергей Сергеевич. Страница 42

И завоевательные войны могучей Римской империи были не чем иным, как попытками продолжить то, чего папа не сумел добиться из-за Троянской войны. Распространения власти Зевса-Юпитера по всему миру.

Одно время все шло хорошо, а потом случилось то, чего я боялся больше всего: в игру вступили суровые скандинавские парни, и их варвары разрушили Рим к Тартаровой матери.

Но начало было положено, и религиозные войны стали вспыхивать по всему миру чаще и чаще.

И Троянская война по сравнению с остальными была самой безобидной.

Боги ревнивы. Боги не любят конкуренции. Боги не любят других богов.

Лидеру пантеона, правящего в Соединенных Штатах Америки, даже удалось настоять, чтобы в снятом в Голливуде фильме «Троя» не было ни одного бога. С моей точки зрения, полный бред получился. Хотя съемки красивые.

– А кто правит в США? – спросил я.

– Женщина-вамп, – сказал Гермес. – Так она сама себя называет. ВАМп – это аббревиатура. Великая Американская Мечта. А чего там буква "п" символизирует, это я без понятия. Но, как ты можешь заметить, если хотя бы иногда смотришь новости по телевизору, она очень озабочена своим влиянием в мире, и влияние ее растет.

– Она давно у власти?

– Достаточно. Раньше в мире существовали два полюса противостояния – ВАМп, контролирующая США и некоторые другие страны, и повелевающий другой частью света Красный. Сейчас позиции Красного пошатнулись, и ВАМп пользуется случаем, чтобы укрепить свое влияние. Только вот если к власти в России придут новые боги, точнее, КОГДА они придут, противостояние может вспыхнуть с новой силой. Россия – слишком большая страна, чтобы заставить других считаться со своими богами.

Одни ужасы вокруг. Гэндальфы Кольцом Всевластья пугают, учитель Волана-де-Бадминтона опасается, Гермес вот чуть ли не на Апокалипсис намекает. Железные нервы надо иметь, чтобы с ними со всеми общаться.

– Ого, – сказал Гермес.

Действительно, ого.

Оба дюжих молодца из почетного караула синхронно рухнули на асфальт, уронив оружие и честь элитного воинского подразделения. Я осмотрел площадь. Никого, даже братков Борисовых, не видно. Слиняли, наверное. Больно надо им до утра у Мавзолея околачиваться.

– Ты кого-нибудь видишь?

– Справа, – сказал Гермес. – За елочкой.

В указанном богом направлении мелькнула смазанная серая тень. Метнулась она по направлению к входу. И в оном входе исчезла.

Я проверил имеющиеся в наличии боевые заклинания и вышел из машины. Гермес последовал за мной. Странно, не думал, что ему происходящее настолько интересно.

По идее, идти внутрь было совсем необязательно. Ведь парень собирался похитить тело вождя, значит, можно было обождать немного и прихватить его на выходе. Но…

А что, если он принес бурдюк с жертвенной кровью и собирается провести ритуал на месте? С такими вещами лучше перебдеть, чем недобдеть.

Стыдно признаться, но в Мавзолее я никогда не был. Не доводилось как-то. В октябрята меня принимали в школе, в пионеры тоже в местном актовом зале помазали, а времена комсомола я и вовсе не застал. Но и этой ночью мне было не до изысков обстановки, в коей покоился предводитель несостоявшейся мировой революции.

Поворот, темнота, луч света от фонарика или осветительного заклинания, которым воспользовался неведомый пока лиходей, ага…

А вот и гробик.

Над ним возвышается фигура мага. Федот? В темноте не разобрать.

Я кашлянул. Фигура повернулась ко мне.

Вот свезло так свезло.

Федот.

Постижение тайн магии есть нескончаемый процесс постоянного учения и совершенствования. В нашем мире нет двух магов, сила которых была бы равноценна. Кто-то всегда оказывается сильнее, кто-то слабее.

Это не бокс, где даже боксер из захолустного городского клуба может выйти против чемпиона мира и простоять пару раундов, а то и послать в нокаут. Малейшая разница в магической весовой категории решает все. И решает почти мгновенно.

Поэтому между ступенями нашего рейтинга лежит огромная пропасть. Скажем, маг, занимающий сороковое место, способен левым мизинцем справиться с магом, занимающим сорок первое место, но ничего не сможет противопоставить тридцать девятому. А между двенадцатым и восьмым местом, хотя и разделяют их всего четыре ступени, дуэль невозможна.

Точнее, она возможна, но исход ее предсказуем.

Поэтому я не стал корчить из себя героя и полез за телефоном.

– Что бы ты там ни пытался достать, лучше даже не пробуй, – предупредил Федот. – Признаться, я удивлен. Какими судьбами, Герман?

Надо же, узнал.

– Шел мимо, – сказал я. – Решил на вождя посмотреть. А тут ты.

– Это будет тебе урок, – усмехнулся Федот, – когда в следующий раз будешь идти мимо, мимо и иди.

– Так я пойду?

– Останься, раз уж зашел.

– Как скажешь. – Я прислонился спиной к стене, плетя вокруг себя защитное заклинание.

Гермеса он не видел. Наверное, тот опять «одолжил» у владыки Аида волшебный шлем-хтоний, выкованный и преподнесенный его дяде циклопами.

– Не могу сказать, что я слишком рад встрече, – сказал Федот. – У меня тут, понимаешь ли, дело, и зрителей я не приглашал.

– Наши чувства взаимны. Я тоже не очень рад.

– Тем не менее ты пришел сюда.

– Ты понимаешь, что ты пытаешься сделать?

– Конечно. Я собираюсь оживить этого старикашку. Смеху-то будет…

– Ты задумывался о последствиях?

– Нет, – сказал он. – Это ты у нас всегда думаешь о последствиях. Ты и перед тем как муху оживишь, будешь полгода сидеть и прикидывать, что из этого получится. А я просто сделаю и посмотрю. Так веселее.

– Ты рассуждаешь как маг дошкольного возраста.

– А ты всегда был мямлей. Вот и сейчас. Ты чего сюда пришел? Меня останавливать? Так останавливай, а не болтай языком.

– Провоцируешь меня на дуэль?

– Дуэль с тобой? Это даже не смешно…

В лицо ему ударил луч фонарика. На какое-то мгновение Федот ослеп, и я швырнул в него заранее заготовленное парализующее заклинание.

Бесполезно. Оно отскочило от его защиты и рикошетом попало в вождя. Тому к неподвижности не привыкать. И так уж семьдесят лет лежит.

Федот юркнул в сторону и укрылся за колонной. А я оглянулся в поисках неожиданного союзника.

Три темных силуэта стояли у входа в зал. В руках у них были фонарики и… пистолеты. Ребята Бориса вовсе никуда не уходили, понял я. Они были здесь и выжидали момент для удара. Только пистолетом тут явно не поможешь.

– Черт возьми, – пробормотал из своего укрытия Федот. – Я был удивлен, увидев одного зрителя, а у них тут сегодня, похоже, собрание секты идиотов.

– Лежать, бояться, – сказал знакомый голос, и я понял, что среди присутствующих имеет место и сам Борис. – Ты над Юриком опыты свои ставил?

– А, – откликнулся Федот. – Так вы коллеги того братка, которого я в морге прихватил. Не понимаю сути претензий. Я вашему коллеге ничего плохого не сделал. Напротив, к жизни его вернул. В каком-то роде.

– Мы тебе тоже ничего плохого не сделаем, – пообещал Борис. – В каком-то роде. Так что выходи, Леопольд.

– А вот возьму и выйду, – сказал Федот и появился из-за колонны.

Конечно, чего ему прятаться. Трое бандитов, сколь грозными они бы ни были, не могли представлять угрозы для мага. Это он прятался, когда не знал, с кем имеет дело.

Он вышел, держа руки перед собой. В руках у Федота ничего не было.

Кроме сгустка чистой энергии, способной разнести троих взрослых людей на атомы.

– Ложись! – скомандовал я.

Борис рухнул на пол, братки метнулись в стороны, одновременно открывая огонь.

Пули до Федота не долетели. Он сделал пасс рукой, и кусочки металла на мгновение застыли в воздухе, а потом пролились на пол свинцовым дождем.

– Так вот ты какой, Нео, – пробормотал Борис.

В следующую секунду Федот швырнул в него фаерболом.

Глава двадцать первая. КОЛОБОК ПРОТИВ КАЩЕЯ

Серега