Атомный поезд - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 108

— Ты уже старлей?!

— Уже девять месяцев, — скромно кивнул Александр.

— Как это получилось? Первый случай на моей памяти!

— Командованию видней, — сдержанно улыбнулся Кудасов.

— Подожди, а что ты здесь делаешь? Мы получили уведомление, что ты прибыл в Красноярский полк. А для отпуска ещё рано…

— Семейные обстоятельства. А от ребят какие-то вести есть?

Волков покачал головой:

— Все прибыли к месту службы, а к нам ещё никто не появлялся. Ты первая ласточка. Ну, как служба?

— Да, у меня, в общем, нормально. А вот Андрей Коротков погиб. Несчастный случай.

Волков прицокнул языком.

— Видно, так на роду было написано. Сложись по-другому, может, и он бы уже старшим лейтенантом ходил…

Они поговорили минут десять, потом Кудасов прошёлся по учебному корпусу. В перерыве его окружили знакомые младшекурсники, они восхищались новой звёздочкой и откровенно ему завидовали. Многие расспрашивали о службе, но он уклонялся от ответов, ссылаясь на секретность.

Когда он собрался уходить, то в коридоре столкнулся с майором Котельниковым. Особист пожал ему руку и заговорщически подмигнул.

— А ты оказался не таким простым парнем, как представлялся…

— В смысле? — спросил Александр.

— Из особого отдела Красноярского полка должен был поступить запрос на твоё личное дело по нашей линии. Вместо этого его истребовал Уполномоченный Министерства.

— И что это значит?

— Что, что… Сам знаешь. Наверное, поступил в разведку… Или ещё в какую-то хитрую структуру. Но я не спрашиваю, куда именно. Потолок-то нормальный?

— Полковничья должность, двойной оклад! — сказал Александр и попрощался.

Котельников проводил его долгим взглядом. Саша заметил, что особист утратил свою обычную важность и многозначительность.

Оказавшись на улице, Александр попал в совершенно иную атмосферу. Много народа, много автомобилей, много красивых женщин. Они освободились от зимней одежды, сняли тяжёлые пальто и сапоги, многие сняли и колготки, выставляя напоказ белые незагорелые ноги. Просто глаза разбегались. В кротовском гарнизоне и в замкнутом пространстве БЖРК он отвык от всего этого. Никому из тысяч идущих по своим делам людей не было дела до него и его службы, и всем было наплевать на его звёздочку. Эти ценности могли оценить только в училище. Да ещё в родительском доме…

Он медленно шёл по улице, то и дело оборачиваясь вслед тиходонским красавицам. Но девушки более стройной или красивой, чем Оксана, ему не попадалось. Появилась мысль сразу поехать к её родителям, потом в институт, к подружкам, словом, развернуть свой собственный розыск. Но, здраво подумав, решил вначале заглянуть к себе домой. Поздороваться с родителями, принять душ с дороги, переодеться в штатское…

Ключей у него не было, пришлось звонить в родную дверь, как постороннему человеку.

— Саша! — мать радостно бросилась ему на шею. — Что же ты не предупредил? Я бы приготовила что-нибудь вкусненькое, пирогов напекла…

На лишнюю звёздочку она никакого внимания не обратила.

— Зачем? — Александр улыбнулся. — Я отвык от разносолов.

— Ты в отпуск? Надолго?

— Да, вроде этого. Думаю, на недельку. Может, немного задержусь.

— А где Оксаночка?

— Она не заходила к вам и не звонила?

Мать удивилась.

— Разве она в Тиходонске?

— Может быть, — уклончиво ответил Александр и поспешил сменить тему разговора. — А где отец?

— В гараже, — мать прямиком проводила его на кухню и чуть ли не насильно усадила за стол. — Опять возится со своей колымагой. Она всё время ломается, отец больше в гараже торчит, чем ездит. Да и бензин сколько стоит… Уж говорю, говорю: давно бы лучше продал!

Татьяна Федоровна вышла на балкон и принялась громко звать мужа:

— Олег! Олег! Иди, Саша приехал! Ты слышишь, Саша приехал!

Через несколько минут запыхавшийся Олег Иванович, вытирая на ходу руки, вбежал в квартиру.

— Здравствуй, сыночек! О, да ты уже старший лейтенант! Ты видела, мать? Как быстро продвигается наш парень!

— Да я и не заметила, — обескураженно сказала Татьяна Федоровна, доставая из холодильника красную эмалированную миску, заполненную мясным фаршем. — А мне и всё равно… Он мой сыночек, был бы жив-здоров да счастлив, тогда и мне хорошо! А лейтенант или генерал — какая разница!

Она вернулась к плите, полила гладкое дно сковородки подсолнечным маслом. Кухня наполнилась чуть подгорелым запахом семечек. Заскворчали быстро вылепленные котлеты. Это были запахи и звуки детства. Кажется, когда он ходил в школу, мать жарила котлеты на этой же сковороде, а фарш держала в этой же миске… Ничего не изменилось. Только не вернёшь детства…

Саша снял мундир. Больше удивлять погонами никого не хотелось. Он ощутил удивительное спокойствие и умиротворение, которого не испытывал уже давно. А ведь ничего особенного не произошло. Просто он вернулся в свой дом, в обстановку дружелюбия и любви. Но в душе опасно трепетала какая-то горькая нота, и он не хотел определять, к чему она относится.

— Выпить есть что-нибудь? — неожиданно спросил он.

Отец встрепенулся, хотел что-то сказать, но не стал, а молча принёс припасённую для компрессов бутылку перцовки и две рюмки.

После обеда он никуда не пошёл. Лёг на свой диван, заснул и проспал почти сутки, до следующего утра.

Левый берег Дона, или, на местном сленге, Левбердон, издавна слыл местом отдыха во всех его проявлениях. В советские времена, когда санатории, не говоря уже о заграничных круизах, были доступны только партийно-комсомольской элите и другим руководящим товарищам, обычные трудящиеся — члены профсоюза за скромные деньги могли купить путёвку на одну из многочисленных баз отдыха, чтобы с друзьями и семьёй провести здесь выходные или даже недлинный отпуск. Скромная цена определяла и качество отдыха: убоговатые летние домики, «удобства» и душ во дворе, только холодная вода, одна общая кухня… Но воздух, рыбалка, уха-шашлык, вино-водка и песни у реки вполне компенсировали все неудобства неизбалованной, а потому и нетребовательной публике. Сюда приезжали и за другими удовольствиями: измученные «квартирным вопросом» граждане привозили на базы подруг, и сторож, по определённой таксе, предоставлял парочкам место для любовных утех.

В последние годы капитал стал приходить и сюда. Выкупалась земля, фанерные времянки сносились, на их месте строились двух-трёхэтажные особняки с комфортабельными гостиничными номерами, обставленными хорошей мебелью. Среди сотен кафе и ресторанов некоторые, идя навстречу пожеланиям гостей, строили собственные гостиницы, в которых можно было снять номер на два часа, на ночь или на сутки.

Оксана и Мачо побили все рекорды: они жили на самой шикарной базе, под красноречивым названием «Рай», уже две недели. Катались по окрестностям, обедали в райском ресторане или окружающих шашлычных, но большую часть времени занимались сексом.

— Это было великолепно, — Мачо, как подстреленный, рухнул на подушку. — Ты самая лучшая!

Оксана лежала молча, полузакрыв глаза, и чуть заметно улыбалась. Принц оказался принцем во всех отношениях, больше того, в себе он воплощал одновременно и белого жеребца!

— Конечно, у меня было не очень много женщин, — целомудренно соврал он. — Но ты лучше всех.

А это была чистая правда: искушённый в любовных похождениях шпион действительно так думал.

— Лучше француженок, итальянок, лучше чёрной, как ночь, пантеры, которая была у меня в Зимбабве!

Оксана собрала последние силы и перекатилась на живот.

— Ты что, объездил весь мир и перетрахал женщин всех национальностей?

Так оно и было. Но подобная оговорка непростительна даже новичку. А он попадает впросак уже второй раз. Значит, Оксана всерьёз кружит ему голову!

— В мечтах — да. А в действительности девочки были наши, а видеоплёнки — ихние. При известном воображении можно было представить и африканку, и китаянку.

— Но я действительно лучше всех? — лукаво спросила Оксана.