Второе правило стрелка - Мусаниф Сергей Сергеевич. Страница 23

В мифических мирах присутствует своя, ни с чем не сравнимая логика. И еще в таких мирах надо быть очень осторожным, потому что каждое твое слово может породить новый миф, а любой поступок способен превратиться в легенду.

Поскольку гора была единственным ориентиром, Реджи двинулся к ней, и уже через полчаса над его головой сомкнулась лесная чаща. Время и расстояния в мифических мирах подчиняются своим законам. Можно сорок лет преодолевать девятьсот километров, отделяющие Египет от Ханаана, а можно за несколько дней совершить два или три кругосветных путешествия. Реджи спешил, и расстояние решило пойти ему навстречу.

Внезапно в кустах послышались довольный женский визг и чье-то похотливое хрюканье.

Реджи замедлил шаг и на всякий случай положил руку на пояс, поближе к револьверу.

С грохотом, которому позавидовало бы стадо продирающихся сквозь джунгли слонов, из кустов вывалилось создание с головой и руками человека, брюхом кабана и ногами козла. Из вполне человеческой головы росли козлиные рога. Помимо прочего, о козле напоминали хвост и исходивший от создания запах. Еще от него разило перегаром.

– Здорово, – сказал сатир сэру Реджинальду. – Пить будешь?

– Нет, – сказал Реджи. Пить в компании столь сомнительного элемента ему не улыбалось.

– Зря, – сказал сатир. – С девочками поразвлечься не хочешь?

Реджи представил, что пресловутые «девочки» похожи на это существо, и содрогнулся.

– Пожалуй, не хочу, – сказал Реджи.

– Скучный ты человек, – сказал сатир. – Неинтересный. Если тебя девочки не интересуют, может, я тебе по вкусу?

– Вряд ли, – сказал Реджи.

– Зря. Ты не знаешь, от чего отказываешься. Возможно, об этой упущенной возможности ты будешь жалеть весь остаток своей короткой, скучной и никчемной жизни.

– Возможно, – сказал далекий от категоричных суждений Реджи. – Тебя как зовут?

– Перед тобой сам маэстро Силен, искушенный в делах пития и любви. А ты что за тело молодое, незнакомое?

– Реджи.

– Стрелок, значит? – сказал Силен, присматриваясь к собеседнику. – Видали мы таких стрелков. Кого истреблять пришел?

– Никого. Я тут мимоходом.

– Такие, как ты, везде мимоходом, – сказал Силен. – Один такой пройдет мимо, а мы, местные, потом тысячу лет неприятности разгребаем. Говори, зачем пожаловал, а то девчонок позову. Они знаешь какие? Сначала залюбят до смерти, а потом на части разорвут.

– То-то я смотрю, ты уже полумертвый, – заметил Реджи. – Вообще-то я Геракла ищу.

– Ах этого, – расслабился Силен. – Ну, для того чтобы Геракла истребить, одного стрелка мало. Ты знаешь, кто у него папа?

– Знаю.

– Зевс у него папа, – сказал Силен, – Дий Высокогремящий. Самый главный на нашей грядке баклажан.

– Где я могу его найти? Геракла, не Зевса.

– Если не в Микенах, то в Тиринфе. Если не в Тиринфе, то где-нибудь по всему миру. Он, знаешь ли, сейчас подвиги совершает, без помощи богов и без платы людей. Тяжелая и грязная работенка, но кто-то должен ее делать.

– Что за подвиги? – поинтересовался Реджи.

– Обычные такие подвиги, – сказал Силен. – Чудовищ мочить в основном.

– Нужное дело, – сказал Реджи.

– За дело! – провозгласил Силен, вытащил из кустов бурдюк с вином и основательно к нему приложился. – Точно пить не будешь?

– Точно.

– А то бухни, – предложил Силен. – Ты бухни, а я тебя потом в Микены тайным проходом доставлю.

– Зачем это тебе? – поинтересовался Реджи. В бескорыстие козлорогих и козлоногих он верил с трудом.

– Надо развеяться, – объяснил Силен. – Прогуляться, так сказать, свежим воздухом подышать и обстановку сменить. А то сопьюсь.

– Тайным проходом, значит, проведешь? – уточнил Реджи.

– А то, – сказал Силен. – Самым, блин, тайным. Есть у меня такая фишка, Гермес научил, когда мы с ним бухали вместе.

– Ладно, – сказал Реджи, принял бурдюк из рук козлорогого и осторожно глотнул. Вопреки его ожиданиям, вино оказалось превосходным, и стрелок сделал глоток побольше.

– Гарно, хлопец, – сказал сатир с непонятным акцентом. – А как насчет по бабам?

– Мне в Микены надо.

– Сначала – по бабам, а потом – в Микены.

– Не пойдет, – сказал Реджи. – Не было такого уговора.

– Ну не было так не было, – легко согласился Силен, надолго приложился к бурдюку, а потом отшвырнул его, уже пустой, обратно в. кусты. – Сейчас пойдем. Только девчонок предупрежу.

Силен сунул в рот два пальца и пронзительно свистнул. На свист из кустов выскользнули две обнаженные девицы весьма привлекательной даже на взгляд стрелка внешности. Фигуристые, длинноволосые, они тоже были навеселе, но пахло от них не в пример приятнее, чем от Силена.

– Значица, так, – сказал Силен, облапив обеих девиц за талии. – Мы с товарищем по делу в Микены. Вы ждите меня здесь и много без меня не пейте. Доступно объясняю?

Девицы принялись стенать по поводу «на кого же ты нас оставил и как же мы без тебя в лесу». Силен остался к стенаниям равнодушен, поцеловал обеих на прощание и отправил обратно в лес, шлепнув каждую по ягодицам.

– Точно не хочешь развлечься? – спросил он у Реджи. – Смотри, какие девки. Самый сок.

– У меня дела, – сказал Реджи. – Некогда.

– Как знаешь, – сказал Силен.

Он неожиданно подпрыгнул на высоту своего роста и трижды стукнул копытами друг о друга. Приземлившись, нарисовал хвостом в воздухе замысловатую фигуру, похожую на символ, обозначающий доллар, и воздух перед ним замерцал.

– Дромос, – объявил Силен. – Фирменная штучка олимпийских богов, ну да и мы не лыком шиты. Прошу вас в Микены, мой воздержанный и непохотливый друг.

– Между двадцать третьей и двадцать второй пере-рывчик са-авсем маленький, – сказал Питер.

– Точно, – согласился Негоро. Они выпили.

– Вот я тебя уважаю, – сказал Питер. – Знаю тебя всего ничего, а уже уважаю. А ты меня уважаешь?

– Конечно, – сказал Негоро.

– Вот ты мне тогда объясни, чего ты хочешь от жизни? От всей этой суетливой, бессмысленной и преходящей бодяги?

– Как бы тебе объяснить, – сказал Негоро. – Я должен закончить то, что начал мой оре… ори… оригами? Оригинал! Вот. Он начал, а я продолжаю и должен закончить.

– Достойное дело, – сказал Питер. – Надо это дело спрыснуть.

– Точно.

Спрыснули дело.

– А если конкретизировать? – спросил Питер. – Какова твоя жизненная цель, каковая ранее являлась жизненной целью твоего оригинала?

– Вообще-то это большая тайна, – сказал Негоро. – Но тебе я скажу. Но только тебе. Потому что я тебя уважаю и ты меня уважаешь.

– За уважение, – сказал Питер.

Бутылки на столе сменяли одна другую и сами наполняли бокалы. Это было очень удобно, потому что собутыльники вряд ли могли бы справиться с этим делом и не расплескать живительную алкогольную влагу.

– Дело у меня важное, – сказал Негоро. – Такое дело не любому доверят. Я хочу положить…

– На что? – спросил Питер.

– Ты не дослушал, – сказал Негоро. – Я хочу положить конец…

– Вот я и спрашиваю, на что.

– Не на что, а чему, – поправил его Негоро. – Я хочу положить конец Вселенной.

– Всей? – уточнил Питер.

– Всей.

– Это глобально, – признал Питер. – За глобализацию!

Выпили за глобализацию.

– А на фига тебе это надо? – спросил Питер.

Когда-то Негоро задавал точно такой же вопрос своему создателю.

– Это сложно объяснить, – признался Негоро. – Потому что я сам не знаю. Полагаю, я унаследовал это стремление от своего оригинала. Просто свербит у меня в мозгу одна мысль – уничтожь Вселенную. Уничтожь Вселенную. Уничтожь Вселенную. Я ни о чем другом просто думать не могу.

– Нормальная причина, – сказал Питер. – Слышал я причины и похуже твоей.

– За причины, – сказал Негоро.

Выпили за причины.

– Понимаешь, причина не важна, – сказал Негоро. – Главное – не причина. Процесс, вот что меня завораживает. Процесс важнее всего.