Розовый ручей - Мэдл Линда. Страница 24

Деймон задумчиво уставился в темноту. Его мучили противоречивые чувства.

— Тео, а ты видел ее лицо, когда она встретила Майнера? Меньше всего она ожидала или хотела этой встречи. На лице ее было написано не только удивление. Может, растерянность? Сознание вины?

Тео сосредоточенно рассматривал свою рюмку.

— Деймон, факт знакомства с перекупщиком сомнительной репутации вовсе не означает, что она приехала сюда, в Роузвуд, с какими-то коварными целями.

— Не означает, — согласился Деймон и снова посмотрел на Тео. — Но во всем этом есть некое роковое совпадение, тебе не кажется? Девушка, явно не богатая, но хорошо разбирающаяся в искусстве, благодаря счастливому случаю получает место компаньонки в Роузвуде. Она приезжает сюда и завоевывает не просто симпатию, но и привязанность хозяйки плантации. Для чего, как ты думаешь, она составляет опись здешних художественных ценностей? Что, если на самом деле она это делает для хитрого пройдохи, торгующего произведениями искусства?

— Все это чистые домыслы, — возразил Тео, пытаясь отвергнуть подозрения Деймона. — И ничего больше. Мир искусства, по-моему, в чем-то похож на наше здешнее, луизианское общество. Он такой же замкнутый, все прекрасно знают друг друга, знают, кто хороший, а кто плохой. Твои подозрения беспочвенны. Я считаю, что Нелли именно та, за кого себя выдает.

Тео отставил в сторону пустую рюмку и стал тихонько постукивать кулаком по столу. Он был немножко обижен на Деймона за то, что тот не доверился его мнению об этой девушке, и потому в заключение сказал:

— Хотя бы ради того, чтобы убедить тебя в том, что ты ошибаешься, я найду в Чарлстоне подтверждение всему, что Нелли говорит о себе, найду и докажу, какая это прекрасная молодая леди.

— Это все, что я хочу от тебя, — сказал Деймон. — Спасибо, док.

Стоя на верху лестницы, ведущей в мансарду, Нелли поймала себя на том, что зевает в который уж раз за утро. Она плохо спала, и ей не хотелось рано вставать. По правде говоря, она почти совсем не смыкала глаз после встречи с Джоном Майнером в Лорелсе два дня тому назад. Ей очень понравилось изысканное светское сборище; ни одного знакомого лица она там не встретила и потому решила, что ей нечего бояться. И вдруг этот Джон Майнер.

Первым побуждением было повернуться и убежать прочь, но Деймон закрыл ей путь к отступлению. Заметил ли он ее смятение? Заподозрил ли что-нибудь? Появление Майнера ошеломило ее настолько, что она сначала потеряла дар речи, а потом залепетала как ребенок. Большее потрясение она могла испытать разве что при виде Чарльза.

Нелли закрыла глаза, чтобы прервать ожившие воспоминания о той встрече с Майнером. Деймон не мог ничего знать, он только увидел, что она очень напугана. Надо поверить в это.

Никогда еще ни один партнер не кружил ее по залу с такой легкостью, так точно соблюдая ритм. Он будто соблазнял ее на что-то большее. Подсознательно она понимала, чего желает, и негодовала оттого, что тело ее жаждало прикосновений его рук.

«Чушь какая-то», — подумала она. Несмотря на все внимание к себе Деймона, Нелли чувствовала, что он еще не до конца понимает, кто она такая и можно ли ей доверять. Слишком уж пристально он наблюдал за ней, проверял ее реакцию на свои действия.

И тут она, к несчастью, столкнулась с Джоном Майнером. Одному богу известно, что подумал о ней Деймон, став свидетелем этой нелепой сцены. И в каком грехе заподозрил, когда лицо ее покрылось пятнами в ответ на его вопросы о ее прошлом. И еще одно: если Майнер знает, где она сейчас, станет ли это известно Чарльзу? «Нет, — ответила себе Нелли. — Вряд ли. Ведь они даже незнакомы друг с другом».

Бессонные ночи притупляли сознание. Не позволяло ей спать спокойно и состояние здоровья Изетты. Впрочем, в первую ночь она приходила к ней в спальню каждый час и убеждалась, что пациентка дышит глубоко и спит крепко. Судя по всему, доктор Макгрегор оказался прав: приступ был не столь уж серьезным.

Снова подавив зевоту, Нелли все же убедила себя, что Деймон ничего на самом деле не знает. И у нее нет особых причин опасаться разоблачения. К тому же после недавнего сердечного приступа мисс Изетта более чем когда-либо нуждается в ее помощи.

Никто из членов семей, где она работала раньше, не проявлял такого интереса к ее биографии, какой проявляет Деймон. И уж, конечно, никто не сомневался в ее добропорядочности — ни разу, никогда. Уходила она всегда по собственной воле, как правило, с хорошей рекомендацией, но уходила только тогда, когда пациент явно выздоравливал. Или когда узнавала, что Чарльз Раффин подобрался к ней слишком близко.

— Доброе утро, мисс Линд.

Нелли вздрогнула и повернулась на звук голоса. То был Клод Пьюг; выйдя из своей комнаты, он как раз закрывал за собой дверь. Одет он был уже как для работы: помятый сюртук и плохо завязанный галстук. Он окинул Нелли оценивающим взглядом своих тусклых глаз. Этот далеко не джентльменский взгляд всегда раздражал ее и портил настроение.

— Никак не ожидал встретить вас здесь так рано, — сказал он.

— Я делаю опись антиквариата на мансарде, — ответила она, прижав свою папку к груди, как щит.

— Вы очень предприимчивы, — заметил Пьюг, продолжая смотреть на нее все более наглым взглядом. — Подозреваю, что здесь давно ничего не инвентаризировали. — Он кивнул в сторону кладовки.

— Этого вообще ни разу не делали, — ответила Нелли. — По крайней мере, так мне было сказано.

— Значит, вам не с чем сверять, — произнес Пьюг и сделал паузу, будто взял это на заметку. — Столько работы сверх ваших главных обязанностей. Кстати, вам не нужно заглянуть и в мою комнату?

— Нет, нет. Сегодня в этом нет необходимости, мистер Пьюг, — поспешила ответить Нелли. Ее вообще не интересовала его комната. — Я в первую очередь составляю опись произведений искусства.

— Ясно. — Пьюг двинулся к лестнице. — Тогда я вас не стану задерживать. Чердак — не самое любимое мое место. Удачи вам, мисс Корнелия.

— Вам тоже, сэр.

Пьюг прошел мимо, чуть не задев ее. Пахло от него сладким ликером и несвежим бельем. Нелли с облегчением вздохнула, когда он исчез, спустившись с лестницы. Утренний свет просачивался сквозь листву деревьев в слуховые окна мансарды. В золотых лучиках пыль превращалась в подвижные светящиеся точки. Когда Нелли еще поднималась по лестнице, она острым взглядом домохозяйки отметила, что перила на ней вытерты. Чистыми были и сама лестница, и коридор, ведущий к спальным комнатам, в одной из которых жил мистер Пьюг. Однако в кладовках не обнаружилось даже следов уборки.

— Мисс Нелли, вы там, наверху? — послышался снизу голос Кейто. — Клео сказала, вы хотите поговорить со мной.

— Хочу, Кейто. Я хотела бы спросить о сундуках в кладовке.

Старик, наконец, поднялся к ней.

— Там, в кладовке, вещи, которые маса Стерлинг даже никогда не вытаскивал из сундуков.

— Даже не вытаскивал? Почему?

Кейто покачал головой.

— Да он все ездил, то туда, то сюда. И всегда привозил груду вещей. А уж как перестал ездить в путешествия, просто закрыл их здесь и сказал: пусть лежат, не троньте.

— А когда он перестал путешествовать? — спросила Нелли и новыми глазами посмотрела на покрытые пылью сундуки и коробки.

— Как умерли мисс Розали и маса Льюис. Тогда маса Деймон приехал жить к нам. Такие несчастливые были времена… Мы… нет, не буду говорить о том.

— Я понимаю, — посочувствовала Нелли, немного разочарованная тем, что Кейто больше ничего не расскажет о родителях Деймона. — Боже, я даже не знаю, с чего здесь начать.

— Ну, вот эти вещи маса Томас привез из путешествия в Нью-Йорк и Европу. — Дядя Кейто показал на ряд крепких сундуков. — А картины, что на стене, стали ему не по нраву. Так он решил сюда их перевесить.

— А вон там, в углу, что за мебель? — спросила Нелли.

Старый слуга ответил не сразу.

— Это вещи мисс Розали. Маса Томас приказал их сжечь, когда она сбежала, чтоб выйти замуж за масса Льюиса. Сказал, что не желает больше видеть в доме даже ее безделушки. Но мисс Изетта велела нам спрятать все здесь, в кладовке. Я не знаю, подходят ли эти вещи для вашего списка.