Алмазная маска - Мэй Джулиан. Страница 8

Фурия с досады неслышно выругалась.

Марк прочистил голос и бесшабашно заявил:

— Добро пожаловать в город безумцев.

— Я же говорил тебе, — сказал Джек. — Смотри, он принялся крушить направо и налево. Твой клоп совершенно обезумел.

Марк прервал опыт, снял головные телефоны, с помощью которых телепатически управлял испытаниями, и начал массировать виски.

— Похоже, козявка, ты был прав. Я захотел получить слишком много и слишком быстро… Что же, вернемся к первоначальному описанию, выдуманному тобою сегодня на берегу реки. Вывод — пока не будем вносить в оригинальную конфигурацию программы никаких серьезных изменений, изучим ее до тонкостей. Жаль, что пять часов работы пошли коту под хвост!

— Для начала придется отступить, — подхватил мальчик. — Уничтожь этот опытный образец. Придумаем что-нибудь новенькое. Здесь задействовано около тридцати различных граничных условий — неужели мы с ними не справимся?! Не сумеем, что ли, совладать с этим гломиком?! Тоже мне, СВУ нашелся!.. Глом — он и есть глом. Общее направление поисков в целом ясно, и программа у нас есть…

Марк между тем вскользь глянул на наручные часы и даже подскочил на стуле.

— Бог ты мой, уже полтретьего! У тебя завтра три семинара! Если бабушка Люсиль узнает, что я опять держал тебя в лаборатории всю ночь, не сносить мне головы. Ну-ка кончай разговоры и беги в общежитие. Сможешь прошмыгнуть мимо надзирателя?

Лицо мальчика скривилось от обиды.

— Марк, мне очень хочется убедиться, что эта штука способна работать. Я и так сплю больше, чем положено. Можно я сяду за манипулятор? Я куда ловчее обращаюсь с этой штуковиной, чем ты. Ну, пожалуйста!..

— С ума сошел?! Разве ты не знаешь, что тебя нельзя подпускать к аппаратуре? Официально ты пока только наблюдатель. Если олух Том разрешает тебе делать в лаборатории все что угодно, это не значит, что ты имеешь право прикасаться к оборудованию.

— При чем здесь дядя Том? Что мы с тобой дурного делаем? Обычная научная практика, которую обязаны проходить все студенты.

Марк колебался, а Фурия в этот момент во весь неслышимый голос проклинала молодого ученого за излишнюю приверженность к пуританским традициям и невыносимую гордыню — ему, видите ли, стыдно признать, что сопляк прав. Чудовище не менее Джека было заинтересовано в положительном завершении эксперимента. Прорыв в этом направлении полностью вписывался в далеко идущие планы Фурии. Ей было крайне важно оснастить свою помощницу Гидру новейшим мощным церебральноэнергетическим усилителем. Если эти двое добьются успеха в разработке модели Е-15, заветная ее цель станет куда ближе.

Может, воздействовать на Марка сокрушающей силой? Он очень утомлен, защитный экран его ослабел — мозг сейчас уязвим как никогда. Стоит только чуть-чуть подтолкнуть… Великий Враг никогда не садился за пульт управления микроманипулятором, и все равно ясно, что лучше его никто не справится со скользким гломом.

Фурия послала ласковый телепатический импульс.

Доверь Джеку управление манипулятором.

Марк неожиданно мигнул, невнятно выругался и протянул головные телефоны младшему брату, потом потягиваясь начал подниматься со стула.

Ребенок издал радостный вопль, соскочил со своего табурета, жестом остановил брата:

— Сиди, сиди. Оставайся на месте. Я дематериализуюсь… Мне так удобнее. В бестелесном состоянии я чувствую себя куда более уверенно.

Марк опустился на место и, не двигаясь, бесстрастно следил, как его младший брат Джон Ремилард, прозванный Джеком Бестелесным, начал растворяться в воздухе. Его тающее мальчишеское лицо буквально светилось от радости…

Джек родился вполне нормальным ребенком — этакий толстенький пухлый младенец с милыми складками на ручках и ножках, агукающий, непоседливый, но уже к трем годам в его организме закончилась удивительная работа по перестройке генного аппарата. То, к чему остальному человечеству еще было шагать и шагать, то, что в ходе эволюции должно было занять несколько миллионов лет, — маленькому Джеку досталось от рождения. Нелепая, чудесная комбинация генов — и вот результат: неограниченные возможности перемещения в пространстве, способность принимать любую форму, концентрировать огромное количество энергии… Марк всерьез иногда называл брата Ментальным человеком. Никто: ни Марк, ни любой другой исследователь — не мог понять, каким образом творилось подобное чудо. Джек всегда честно отвечал на вопросы, но его объяснения мало что давали, а проникнуть внутрь его сознания не удавалось — ментальная защита мальчика была непробиваема. За пределами семьи Ремилардов можно пересчитать по пальцам тех, кто был в курсе случившегося с Джеком. Его берегли как зеницу ока и не оставляли без надзора.

Рос он послушным, добрым, увлекающимся мальчиком. И очень сообразительным… Материализуясь, он никогда не позволял себе явиться без одежды. Это был не просто акт соблюдения приличий — Джек инстинктивно хотел подчеркнуть, что он во всем человек. Не чудище, не насмешка обезумевшей природы, не злобное, отделившее себя от других, подобное Франкенштейну, существо. Он — человек!

Взрослел Джек быстро, явно обгоняя своих сверстников. Очень любил шутить, но позволял себе расслабиться только в присутствии обожаемого старшего брата Марка и эксцентричного дяди, брата его дедушки — Рогатьена. Рядом с ними он становился самим собой. То есть ничем!..

Сколько раз Марку доводилось быть свидетелем этого жуткого, завораживающего преображения! Сколько сил он потратил на то, чтобы разобраться в механизме подобного чуда! Как, в каком соотношении психоэнергия взаимодействовала с предметным миром? Каким образом его младший брат становился бесцветным, не воспринимаемым органами чувств облачком метаплазмы?..

Ответа не было.

Фурия в свою очередь считала подобный способ избавления от плоти отвратительным — в особенности в сравнении с той бесхитростной процедурой, какой пользовалась она.

— Твоя задача, — предостерегающе заметил Марк, — не упускать из виду быстролетучие сернистые соединения — их процентное соотношение должно выдерживаться очень строго. В пределах допуска… — Он вздохнул, потом с брезгливой миной добавил: — Только, ради Бога, не устраивай на полу грязную лужу. И еще — не вздумай при дематериализации опорожниться! Знаю я тебя, напустишь здесь зловонных пузырей!.. Мы должны оставить лабораторию в том же виде, в котором она была.

— Я все сделаю аккуратненько. Обещаю…

Одежда Джека, сотворенная с помощью психокинетической силы, начала медленно растворяться в воздухе. Рубашка, брюки таяли в одном темпе с псевдоплотью. Светлая кожа, веснушки, темные короткие волосы, ногти — одним словом, все, что только что представляло из себя симпатичного десятилетнего мальчика, теперь возвращалось в небытие. Все это было создано из подручных средств: воздуха, пыли, водяного пара, скреплено потоками укрощенной энергии.

Все возвращалось в первоначальное состояние — и Джек Ремилард тоже. На глазах он превращался в бесформенный сгусток прозрачной биоплазмы — нечто подобное плотному, сгустившемуся облаку. Сизые, бесплотные, туманные струи еще двигались внутри него, свивались, скручивались в спирали, распускались… Последним растворилось лицо — голубые глаза не скрывали радости… Вот поблек и погас нос, какое-то мгновение в воздухе висела довольная ухмылка…

Спустя несколько секунд Джек полностью избавился от всего материального, из чего было слеплено его тело, и превратился в упругий, подрагивающий, пульсирующий розоватым светом, плазменный сфероид размером с грейпфрут. То, что осталось от ребенка, представляло скорее нечто таинственное, увлекательное, а не отталкивающее зрелище — самодовлеющий, живой, блистающий мозг великого операнта, его обнажившаяся духовная сущность, способная посредством метапсихических сил перевернуть мир. В подобном состоянии Джек мог общаться с окружающим пространством только телепатически, его обнаженные метаспособности могли быть задействованы напрямую, особенно по каналам психокинеза и метасотворительной функции. Марк не раз отмечал, что в подобном состоянии его брат мог бы служить незаменимым учебным пособием для будущих оперантов. Если еще высветить для наглядности работающие в тот или иной момент участки мозга!.. Жизненные процессы Джек поддерживал, питаясь разлитой в пространстве энергией. Он поглощал ее в любой форме. Все шло в дело — поток фотонов, переменные электромагнитные поля, гравитация, разность температур… Энергии хватало на поддержание жизнедеятельности и, главное, на создание мощной защиты. Джек Бестелесный неуязвим для любого физического воздействия, он не страдал от хвори, от голода и жажды, мог воплотиться в заранее заданную форму — как в живое существо, так и в материальный бездуховный предмет. В ручей, облако, обернуться котом, деревом — это была его любимая игра.