Магнификат - Мэй Джулиан. Страница 41

Я хочу его. Только не как другую часть Гидры, а как безвольного раба.

Пока его место в структуре будущего Содружества для меня не совсем ясно. Прежде всего тебе следует использовать искусство обольщения, и твое желание исполнится. Вскоре тебе предстоит оставить Оканагон и отправиться на планету Астрахань. Овладей помыслами Марка, а затем я проинструктирую тебя, что делать дальше. Прощай, моя возлюбленная, моя дражайшая Гидра, свет моих очей Мадлен.

До свидания, дорогая Фурия.

Они удачно выбрали время — Гавайские острова открылись внизу в тот самый момент, когда солнечный диск оплавленным краем коснулся океанской глади. Пока маленький звездолет разворачивался для посадки, пока аэронавигационный робот связывался с местным аэропортом, светило, поеживаясь, опустилось в радужную бездонную толщу. Вот последний вишнево-багряный ободок полыхнул над водами, и наконец солнце совсем скрылось за горизонтом. В этот миг в лазурное чистое небо ударил зеленый луч.

Вспыхнул и угас.

— Замечательно! — воскликнула Доротея и, как девчонка, запрыгала на сиденье.

— Изготовлено по заказу, — ответил Джек. — А теперь, — попросил он, — загадай желание.

Доротея смешно зажмурилась, потом открыла глаза.

— Можно говорить?

— Нет, если хочешь, чтобы, оно дошло до меня в первозданном виде.

Тогда Доротея отвернулась в сторону, крепко сжала губы и, зная, что он никогда не посмеет войти в ее сознание без приглашения, подумала: Я так хочу тебя! Так всегда бывает среди молодоженов — один из влюбленных пылает большей страстью, чем другой. Он и тянет общую ношу. Потом роли меняются… Почему это происходит, кто может сказать?..

Некоторое время они сидели молча, наблюдая, как «Скура-2» осторожно, словно принюхиваясь, приближается к земле. Руки их были соединены. Джек в дорогу переоделся и сейчас был в свободных брюках цвета хаки и в широкой накидке. Доротея надела шорты из «рогожки» и блузку soie-argentee [63] с закатанными рукавами.

— Знаешь, нам здорово повезло, — сказала Доротея. — Мы вместе увидели зеленый луч. Мы, шотландцы, очень верим в подобные знамения. Я слышала, что подобное чудо случается на море — даже, говорят, бывает и на Каледонии. Но у нас это удивительная редкость. Воздух у нас сильно пропитан влагой и вулканическими дымами, так что безоблачный закат у нас большая редкость. В прошлый раз, когда я была на Кауаи, мои мысли были заняты совершенно другими делами. Не до закатов мне было.

Джек обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Теперь можешь не беспокоиться насчет Фурии и Гидры. Я научу тебя создавать вокруг себя непробиваемую ментальную завесу — примерно такую же, какую я выстроил возле себя. Пробить ее ни мысленным ударом, ни физическим воздействием невозможно. Создать завесу легко, много времени это не отнимет. Ты обнаружишь, что я являюсь прекрасным куму.

Доротея робко попыталась коснуться преддверия его сознания, даже вошла в какие-то нейронные цепи, чтобы определить, что значит гавайское слово «куму». Оказалось, что на местном наречии «куму» имело двойной смысл — «учитель» и «любовник». Девушка приподняла маску и, потянувшись к Джеку, поцеловала его.

— Вот здорово, что именно этот остров станет нашим домом на Земле! Нью-Гемпшир, конечно, местечко хорошее, но тамошняя обстановка слишком напоминает Кали — все та же суета, напор, заботы о хлебе насущном… Это не значит, что я не люблю свою планету — думаю, и тебе она понравится, но все-таки хорошо иметь уголок, где тебя ничто не потрево жит, где можно просто отдохнуть.

Их сознания слились — они оба пожелали этого.

— Этот чертов Роджи, — неожиданно приглушенным баском сказал Джек. — Приготовил он нам к свадьбе сюрприз. Потешил, нечего сказать… Ты заметила, что я позволил себе чуть-чуть подлечить твою озабоченность и тревогу по поводу старика?

Доротея громко рассмеялась.

— То же самое я проделала и с тобой. Бедный дядюшка Роджи! Он же не нарочно!.. Он и в самом деле только сразу после венчания сумел остаться с нами один на один. — Лицо у нее помрачнело. — Ты считаешь, что Гидра и в самом деле напала на него? Это не был плод его воображения?

Джек поиграл бровями, ответил не сразу.

— Он всерьез поверил в рыбу-убийцу. Поверил и рассказу Анн насчет Дени-Фурии. Даже нам с тобой не так-то просто определить, что в его мысленных образах правда, а что вымы сел. Спалил он Парнелла в баре или нет? На всякий случай я обо всем сообщил Полю — пусть опытные дознаватели разберутся в этой истории.

— А как насчет теории Дени-Фурии?

— Это очень похоже на правду. Боюсь, что нам придется смириться с тем, что это и есть правда.

— Роджи мог подпасть под власть иллюзии.

— Как раз такой вариант представляется мне маловероятным. Я хорошо знаю склад характера Роджи. Он всегда очень трезво, — тут они оба засмеялись, — относился к жизни. Склонности к фантазированию не имеет. Кроме того, обладает мощным скрытым потенциалом метасотворительной силы, так что сжечь Парнелла он в состоянии. Уж я-то знаю. И есть у дядюшки еще одна загадка, о которой никто понятия не имеет. Разве что Марк и Дени… Они подлечили его возле озера, где он едва не утонул, — ну и вскользь пробежали по мозгам. Но они не поверили, сочли, что это блажь перепуганного насмерть ста рика. Понимаешь, выходит, он имеет прямой выход на Верховного лилмика. Тут, Доротея, что-то есть. Например, его камень. Сколько раз он упоминал, что именно лилмик подарил ему этот талисман. Мы считали, что это шутка, а я вот не поленился проверить…

— Когда?..

— В те часы, когда спускались в глубины Каледонии. Он же вручил тебе этот камень на счастье… Что я могу сказать? Алмаз как алмаз, но есть одна зацепка. В середине камня я обнаружил некую кристаллическую несуразность — в кристаллическую решетку впаяна странная молекулярная группа. Скорее всего, этот камень представляет из себя артефакт. Этот бриллиант является чем-то вроде передатчика, а может, это какая-то еще более сложная машина. С позиций современной науки ничего более определенного я сказать не могу. Тем более — кто мог изготовить такую штуку. Вот лилмик смог бы.

— Джек, в это невозможно поверить. Я, прости, глубоко внедрилась в бессознательное Роджи. Поверь, он на грани невроза. Его пристрастие к алкоголю свидетельствует о глубоком внутреннем разладе, на почве которого могут возникать всевозможные навязчивые идеи…

— Ты совершенно не права. Дядю Роджи как раз нельзя назвать алкоголиком. Во-первых, синдром похмелья у него развит в очень малой степени. Во-вторых, если пить нельзя, он и не пьет. Месяц, два, три в рот не берет. Уж я-то знаю. Да, снимает нервное напряжение рюмкой-другой, а то и стаканчиком-другим-третьим. Повторяю — нездоровой, необоримой тяги к алкоголю у него не наблюдается. Понимаешь, его питие — какой-то атавизм. Он человек старой закалки, мы от таких отвыкли в Содружестве. Так сказать, последний экземпляр здорового мужчины двадцатого века.

— Он!.. Он — бездонная ненасытная бочка!.. — раздраженно заявила Доротея. Потом так же внезапно успокоилась. Конечно, можно дядю Роджи назвать и «ненасытной бочкой», но все же она любила его. Пусть он будет словно питекантроп, но очень приятный. Когда не вылакает целой бутылки своего любимого виски… — Но все-таки, любимый, не можем же мы, основываясь только на памяти этого старого чудака, организовать детальное просвечивание мозгов такого человека, как Дени? Мне кажется, единственный выход — подождать выздоровления Анн. Только потом мы с тобой сможем организовать подходящий по мощности метаконцерт. Я прикидывала: нашей совокупной силы вполне достаточно, чтобы не только определить, прав ли в своих домыслах старый алкоголик, но и дать ответ насчет Анн. Не может ли она быть Фурией?

— Это означает, что мы по крайней мере на год отложим проверку.

— Вряд ли нам удастся провести всю подготовительную работу за более короткий срок. Прежде всего надо еще раз, уже более тщательно, проверить всю информацию, собранную в сознании Роджи, — при этом ни в коем случае нельзя повредить его уже достаточно изношенные мозги. Тебе же придется заняться конструированием нового типа церебрального генератора — для лечения. Вот что еще необходимо: обеспечить эти ЦГ энергией, которая поступала бы без помех и по первому требованию. Теперь прибавь сюда организацию метаконцерта из членов семьи Ремилард, который можно было бы исполь зовать не только для сокрушительных, но и лечебных целей. Дел — непочатый край… Хорошо бы еще за год управиться.