Многоцветная Земля - Мэй Джулиан. Страница 13

Элизабет улыбнулась. Ее лицо казалось безмятежным, и только около уголков глаз проглядывали едва заметные морщинки — стигматы глубоких переживаний после регенерации, позволившей воссоздать из разбитого, раздавленного, искалеченного сорокачетырехлетнего тела новое, совершенное тело женщины в пору зрелости. Подобно тому как у рака, потерявшего клешню, вырастает новая, у Элизабет выросли новые клетки — взамен раздавленных рук, сломанных ребер и таза, разорванных легких, сердца и внутренних органов, поврежденного спинного и головного мозга. По отзывам врачей, регенерация прошла идеально.

Элизабет пожала руку терапевту:

— До свидания, Чунмей. До следующего раза.

Которого никогда не будет. Никогда.

Элизабет вышла из здания. Снега намело уже по лодыжку. Освещенные окна Деналийского института метапсихологии причудливым узором разрисовали белый прямоугольник фасада. Френк, сторож, поставил лопату, которой расчищал дорожку от снега, и помахал Элизабет рукой. Снеготаялка, как всегда, не работала. Добрая старая планета Денали.

Она, Элизабет, не вернется больше в институт, в котором проработала столько лет. Кем она только ни была — сначала студенткой, потом консультантом по метапсихологии и наконец пациенткой. Боль от утраты метапсихических функций была невыносимой. Элизабет рассудила, как всегда, здраво: нужно смотреть правде в глаза, настала пора для чего-то совершенно необычного, нового.

Элизабет поплотнее натянула на голову капюшон и направилась туда, где оставила свой драндулет. По привычке, появившейся у нее в последнее время, Элизабет молилась про себя на ходу, едва заметно шевеля губами:

— Благословенная Алмазная Маска, наставь меня на пути в Изгнание.

ГЛАВА 6

Допустить в Галактическое Содружество человеческую расу до того, как она достигнет социополитической зрелости, несомненно, было рискованным шагом.

Даже после того, как достопочтенные святой Джек Бестелесный и Алмазная Маска парировали первую метапсихическую угрозу Содружеству со стороны человечества, печать первородного греха упорно сохранялась на сынах человеческих.

Один из носителей первородного греха — Эйкен Драм.

Эйкен был одним из тех неординарных личностей, чье поведение способно довести до отчаяния специалистов по отклонениям в психике. У него нормальный набор хромосом, мозг Эйкена не травмирован и не подвержен болезни, у Эйкена великолепный коэффициент умственного развития. Более того, Эйкен наделен метафункциями, которые пребывали в латентном состоянии, но в надлежащее время вполне могли проявиться. Детство Эйкена, прошедшее в новом поселении на Дальриаде, ничем не отличалось от детства тридцати тысяч других нерожденных, выведенных путем искусственного осеменения яйцеклеток. (Сперма и яйцеклетки были взяты у тщательно отобранных родительских пар из Шотландии.)

И все же Эйкен отличался от всех остальных нерожденных. Он был прирожденным негодяем.

Несмотря на любовь своих не совсем настоящих, суррогатных родителей, внимание высококвалифицированных учителей и неизбежные исправительные курсы, которые то и дело назначались ему на протяжении всей бурной юности, Эйкен неотступно следовал по начертанному ему пути поножовщины и преступлений. Он крал. Он лгал. Он обманывал, если чувствовал, что обман выгорит. Ему нравилось нарушать все установленные правила, и он с презрением относился к своим сверстникам с нормальной психосоциальной ориентацией.

«Субъект Эйкен Драм, — гласила запись в его личном деле, — страдает тяжелой формой дисфункции воображения. Он, по существу, лишен способности оценивать социальные последствия, равно как и последствия для отдельной личности, своих действий, его эгоцентризм достигает опасной степени. Резистентен по отношению ко всем методам морального воздействия».

Вместе с тем у Эйкена Драма была уйма обаяния. Он обладал лукавым юмором. И при всех своих наклонностях закоренелого мошенника и негодяя Эйкен Драм был прирожденным лидером. У него искусные руки, а по части придумывания всяких проказ, призванных нарушить установленный порядок, он не имел равных. Поэтому мало-помалу у современников Эйкена Драма сложилось о нем мнение как о своего рода герое. Даже взрослое население Дальриады, поглощенное тяжкой задачей воспитания целого поколения искусственно выведенных колонистов для освоения нового мира, не могло порой удержаться от смеха при некоторых выходках Драма.

Когда Эйкену Драму исполнилось двенадцать лет, его группе из экологической службы поручили убрать разлагающиеся останки кита, прибитого волнами к побережью у четвертого по величине поселения на планете. Более здравые головы среди ребят ратовали за то, чтобы с помощью бульдозера закопать гниющую двадцатитонную массу в песке выше уровня, до которого поднимается прилив. Но Эйкен убедил их испробовать более эффективное средство. И юные экологи подорвали дохлого кита пластической взрывчаткой, которую изготовил по своему рецепту неугомонный Эйкен. Ошметки издававшей ужасное зловоние китовой плоти размером с кулак разбросало по всему поселению, подвергнув тяжкому испытанию не только местных жителей, но и прибывшую с официальным визитом на Дальриаду делегацию высокопоставленных чинов Содружества.

Когда Эйкену Драму исполнилось тринадцать лет, он работал в отряде строителей, которому было поручено изменить направление небольшого водопада, чтобы вода из горного водохранилища поступала к незадолго до того построенному поселению. Однажды ночью Эйкен и банда его юных сотоварищей, похитив изрядное количество цемента и трубы, изменили профиль скал на верхнем обрыве, с которого низвергался водопад. Снизу, из долины, глазам изумленных зрителей предстало наутро удивительное зрелище: вполне сносное подобие гигантских мужских половых органов испускало струю в резервуар, расположенный сорока метрами ниже.

Когда Эйкену Драму исполнилось четырнадцать лет, он ухитрился незаметно пробраться на борт роскошного лайнера, отправлявшегося в Каледонию. Вскоре у пассажиров начали пропадать драгоценности, хотя мониторы свидетельствовали, что ни один вор-человек не входил в их каюты. Тщательный обыск грузовой палубы обнаружил малолетнего «зайца» и радиоуправляемую «мышь», запрограммированную так, что она могла отыскивать и похищать драгоценные металлы и камни. Безбилетный пассажир спокойно признался, что намеревался продать украденные драгоценности в Новом Глазго.

Разумеется, его отослали домой, и специалисты по исправлению отклонений в психике предприняли еще одну безуспешную попытку направить оступившегося Эйкена по узкой стезе добродетели.

— Он просто разбивает твое сердце, — жаловался один психолог другому. — Ты не можешь не привязаться к нему, ведь он еще совсем ребенок, и в его щуплом тельце тролля кроется блестящий изобретательный ум. Но что же с ним делать? В Галактическом Содружестве просто нет места для Тиля Уленшпигеля!

Психологи попытались направить нарциссизм Эйкена Драма в русло комедиантства. Они рассуждали просто: пусть Эйкен Драм веселит народ на театральных подмостках, раз у него так развито чувство юмора! Но актеры чуть не линчевали его, когда он вздумал по ходу спектакля разыгрывать над ними свои дурацкие шутки. Психологи попытались использовать замечательные способности Эйкена Драма к механике, но, воспользовавшись оборудованием технического училища, он изготовил несколько запрещенных законом черных ящиков, позволявших получать несанкционированный доступ к половине компьютеризованных кредитных систем сектора, в который входила Дальриада. Психологи пробовали применить к Эйкену Драму глубокое метапсихическое корректирование, различные отвлекающие средства, многофазный электрошок, наркотерапию и даже древнюю религию.

Но перед злокозненным разумом Драма все средства оказались бессильными.

Дожив до двадцати одного года и так и не раскаявшись в содеянных грехах и злоумышлению, Эйкен Драм был вынужден ответить на вопросы анкеты, от которой зависело, как сложится его жизнь в будущем: