Враг - Мэй Джулиан. Страница 5

Ван-Вик, человек по натуре истеричный, готовый сорваться в любую секунду, не выдержал. Его мысленный вопль всплеснул под самый купол.

«Он может солгать! Может! Не верьте ему. Мы даже не заметим, как он и дети вновь вызовут злую фурию Фелицию!»

Манион печально взглянул на него.

— Заткнулся бы ты, Джерри! — слабым голосом попросил он, потом вырвал у Крамера микрофон и, обращаясь к компьютеру, заговорил быстро, почти не делая пауз между словами.

Собравшиеся в обсерватории люди покорно отступили назад. Напряжение спало, затеплилась надежда — все затаили дыхание. На плоском экране дисплея начали рождаться загадочные многоцветные фигуры. Они плавно обретали глубину, становились объемными, видоизменялись, некоторые начинали двигаться. Манион, увлеченный работой, принялся что-то насвистывать. Кажется, «Капитана из Пинафоры». Неожиданно он остановил картинку — изображение странно, как бы на бегу, замерло. На полуслове. Теперь на экране светилось что-то математическое, замысловатое. Ментальным щелчком Алекс переправил этот образ в сознания Крамера и Ван-Вика.

— Ясно теперь? — спросил он. — Эх вы, потрясатели психопространства! D-переход подтвержден в единичном варианте, так же, как и возвращение объекта в исходную точку. Она как бы размазала себя по всей длине вектора. Словно резиновая лента. И затем прыжком вернулась назад. С ней, должно быть, покончено — перемодулированный чертов ящик, кажется, добил ее. Возможно, и маленького короля. Уровень выброса психической энергии достиг семи сотен единиц, сохрани их, Господи!

— У нас был как бы отзвук ментального события — слияния двух противоборствующих антагонистов, — заметила Корделия Варшава. — Информация достоверная.

— Ничего подобного! — возразил Манион. — Подобное явление невозможно в принципе. С моей точки зрения, чертова Фелиция погибла. — Он опять взял микрофон, стер найденную фигуру, олицетворяющую сложнейшее математическое выражение, затем вызвал на экран какую-то матричную таблицу, характеризующую параметры i-поля. В подобной системе мог работать только он, никто из присутствующих все равно ничего не понял.

— Эй ты, укрытый броней! — выкрикнул Манион. — Ты меня слышишь?

Экран чуть-чуть изменил цвет, тем самым подтверждая, что внутри церебрального генератора кто-то есть.

— Отзовись! Пусть эти олухи убедятся сами. Ввожу ЕК-идентификацию. Отзовись хотя бы ментальной последовательностью.

В переговорном устройстве раздался хруст или запинающийся треск. На экране беспорядочно замелькали полосы, потом компьютер выдал на экран:

ИДЕНТИФИКАЦИЯ НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ.

Патриция Кастелайн взяла микрофон.

— Марк, это Пэт. Ответь нам. Как хочешь. Можешь мысленно, можешь вслух. Нам крайне важно знать, действует ли твое сознание? Пожалуйста, ответь.

В стереодинамиках что-то зашуршало, словно ветерок пошевелил сухие опавшие листья. На экране высветилось:

ZH? IE? (ФОНЕМЫ ДВУСМЫСЛЕННЫ.) ИДЕНТИФИКАЦИЯ НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ.

Доктор Варшава, подключившаяся к стоявшему у стенки терминалу, набрала на клавиатуре: «Нам необходимо более очевидное подтверждение».

— Марк, мы хотим помочь тебе, — сказала Пэт. — Откликнись!

Жужжание в динамиках сменилось шипением.

ZH? IE? SS? (ФОНЕМЫ ДВУСМЫСЛЕННЫ.) ИДЕНТИФИКАЦИЯ НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ.

— Спроси, как его зовут, — подсказала Варшава.

Словно говоря с маленьким ребенком, Пэт спросила:

— JE SU? SOO? SU? JE SUIS = Я ЕСТЬ. (Французско-американский диалект.) «Ton nom! Quel est ton nom, mon ange d'abime?» note 1 JE SUIS LE TENEBREUX = «Я САМ ЕСТЬ МРАК». (Метафорическое использование.) ПОЭМА «EL DESDICHADO» ЖЕРАРА ДЕ НЕРВАЛЯ (ПСЕВД. ЖЕРАРА ЛАБРЮНИ, 1808-1855).

— Боже мой! — воскликнула Пэт. В воздухе заскрежетал металлический голос. Внизу на экране неожиданно поплыли слова:

IMS POSITIVE: РЕМИЛАРД, МАРК КЕНДАЛЛ 3-602-437-121-015 М.

Ван-Вик зарыдал. Отвернулся Ранчар Гатен, пораженный увиденным. Диомид Кеог и его молчаливая сестра обменялись быстрыми ментальными взглядами со Стейнбреннером и указали на цилиндр.

JE SUIS LE TENEBREUX LE VEUF L'INCONSOLE LE PRINCE D'AQUITAINE A LA TOUR ABOLIE ABOLIE ABOLIE note 2 СИНДИЯ МОЙ БОГ СИНДИЯ НЕ СМЕЙ.

Алекс Манион рассмеялся. Патриция Кастелайн пронзительно закричала и выронила микрофон. Неожиданно высветившийся на экране бред прозвучал под куполом. Кто-то, сидевший в цилиндрической камере, начал торжественно вещать.

MA SEULE ETOILE EST MORTE! CYNDIA… MON LUTH CONSTELLE PORTE LE SOLEIL NOIR… J'AI DEUX FOIS VAINQUEUR TRAVERSE L'ACHERON note 3 РАДИ ПУСТОТЫ. СУКА МЕРТВА, ДЖЕК. ОНА «НАКРЫЛА» МЕНЯ, НО ОНА МЕРТВА!

Диомид Кеог осторожно поднял упавший микрофон. Он прервал радиотрансляцию — на экране по-прежнему горели бессмысленные фразы. Тяжелая крышка, прикрывавшая цилиндрическую камеру церебрального генератора и закрепленная тросами, неожиданно дрогнула. Щелкнули зажимы, и крышка с трудом повернулась на четверть оборота. Из образовавшейся щели просочилась жидкость, потекла по стенкам, затем полилась сплошным потоком. Сколько же там воды, поразился Манион, там любой может захлебнуться. Стейнбреннер выругался.

— Да сделай ты что-нибудь с чертовым колпаком! Осторожно! Бог знает, что там внутри.

Как только шлемообразная крышка была наконец поднята, из камеры выдвинулась голова операнта. Это был Марк Ремилард.

И хлынули образы.

Они разом затопили сознание всех присутствующих в полутемном зале: видения, звуки, чувства, запахи И вкусовые ощущения — мимолетные и путаные. Тут же ворвались воспоминания, перемешанные со странными галлюцинациями. И словно удары хлыста — страхи! До умопомешательства, до насилующей дрожи, до экстатического транса!.. Жуть полнилась, разделялась на образы, плодила монстров… очеловечивалась в каких-то зыбких архетипах. Все новые лица выплывали из бессознательного — парами, стаями, вперемежку. Интенсивность увеличивалась. Форте! Фортиссимо!

«Марк, остановись! Пожалей!»

Потом наступила тишина.

Над краем металлокерамической стенки медленно всплыло лицо. Глубоко посаженные серые глаза были открыты — они горели как бы сами по себе и, только что рожденные, с удивлением разглядывали внезапно явившийся мир. Ниспадавшие седые пряди оголяли высокий лоб, на котором запеклись сгустки крови, сочившейся из узких разрезов, куда вставлялись электроды.

— Они все погибли, — неожиданно объявила голова, причем совершенно нормальным голосом.

(Образы: легкий снежок канун Рождества сани медная дощечка с надписью «Гора Вашингтон» сумрак нагоняемый разбушевавшимся бураном старик держащий на руках пушистую кошку.) Патриция приблизилась к цилиндру.

— Кто погиб? Фелиция и Эйкен Драм?

— Синдия, Джек, Даймон. — Знакомая легкая улыбка озарила возвышающуюся над металлокерамическими стенками седовласую голову. Вдруг веки закрылись.

(Образы: бело-голубое то вплывающее то гаснущее пятно словно знак беды неслышный мысленный шепот все кончено Большой Брат теперь ты сам стол похож на тень адью дорогой Марк смолистый запах покрытой редким снежком сосны исчезающей вместе с гибнущими Покорителями Вселенной.)

— Легкая травма в затылочной части пониже левого уха, — сообщил Стейнбреннер. — Сонная артерия не задета. Кажется, защита выдержала. Необходимо срочно приготовить автоклав для восстановления биологических тканей. Диомид, просканируй внутренние органы.

— По-видимому, цереброзащитные экраны сработали, да и броня из металлокерамики оказалась надежной, — откликнулся Кеог. — Ничего более определенного сказать не могу. Возможно, все куда хуже, Джеф. Диерде говорит, что вся наружная поверхность тела — сплошная рана. Очень велика площадь ожогов. Ты слышал, он собирается сам составить программу своего омоложения. На этот раз прежняя не подойдет — слишком велики были нагрузки.