Знойные дни в Заполярье - Макомбер Дебби. Страница 19

— Потому что еще начало лета, Скотт, солнцестояние достигнет своего пика только через две недели. Подожди до холодов — тогда, наверное, сможешь полюбоваться.

— А на Аляске когда-нибудь бывает темно? — спросила Сьюзен.

— Да, но летом темнеет очень ненадолго. Зимой, правда, совсем другое дело.

— Ронни сказал, что тогда темно почти весь день, — вмешался Скотт. — Но я уже прочел об этом в книгах, которые мама приносила с работы.

— Расскажи, как выглядит северное сияние, — попросила девочка.

Сойер присел на качели, и Сьюзен устроилась рядом с ним; Скотт примостился внизу вместе с псом.

— Иногда сияние заполняет все небо от горизонта до горизонта. Обычно оно светло-зеленое, и огни переливаются и сверкают. Некоторые даже слышат, как они танцуют.

— А ты слышишь? Сойер кивнул.

— Да.

— И как это звучит?

Сойер перехватил взгляд Эбби.

— Как звенят колокольчики. Думаю, вы тоже их услышите.

— А огни всегда зеленые?

— Нет, иногда вокруг появляется красный ободок. Вид потрясающий.

— Вот это да!

— Знаете, у местных жителей есть легенда о северном сиянии. Они верят, что огни — это факелы в руках душ, которые ведут умерших в загробный мир.

Эбби присела на краешек качелей. Вскоре Сьюзен оказалась у нее на коленях, а она рядом с Сойером. Он поглядел на нее и подмигнул. Казалось, вопросы детей никогда не иссяк-, нут. Он рассказал им о том, как его дед прибыл в Хард-Лак с мечтой найти золото.

— И он нашел золото? — спросил Скотт.

— В какой-то степени — да, но не то золото, за которым ехал. Оно здесь было, но ему так и не удалось напасть на жилу. Он умер, считая себя неудачником, обманувшим надежды жены и семьи, но он был не прав.

— Почему же не уехал отсюда? — спросила Эбби.

— Бабушка не хотела уезжать. У них была маленькая дочка, Эмили, она потерялась в тундре, и после этого бабушка отказалась покинуть Хард-Лак.

— Думала, Эмили может вернуться?

— Она никогда не переставала ждать.

— А что же с ней случилось? — спросил Скотт.

— Можно только догадываться, но все предположения очень печальны. Вот почему так важно, чтобы вы никогда никуда не уходили одни. Понятно?

Дети торжественно кивнули.

Эбби поглядела на часы и изумилась. Как поздно. Когда она читала, что Аляска — страна полуночного солнца, ей представлялись какие-то сумерки. Она ошибалась. Солнце было такое яркое, что в детской спальне приходилось прикрывать ставни и задергивать занавески, чтобы дети могли уснуть. Из-за этого привычный распорядок постепенно нарушился. Они позже ложились и позже вставали.

— Пора спать, — сказала Эбби детям. Ее заявление было встречено естественным в таком случае хором просьб и возражений.

— Пойдем, Сьюзен, — сказал Сойер, вставая. — Я прокачу тебя немного. — Он поднял девочку и посадил к себе на плечи. Сьюзен радостно захихикала, обняв его за шею. — Теперь ты, приятель, — предложил он Скотту.

— Я уже слишком большой, — запротестовал Скотт, но Эбби знала, что ему не меньше сестры хотелось, чтобы Сойер покатал его.

— Слишком большой? Ты, наверное, шутишь, — притворно удивился Сойер. — Разве может человек быть таким большим, что и поиграть нельзя? — И, прежде чем Скотт успел увернуться, Сойер схватил его и поднял к себе на плечи. Мальчик хохотал и брыкался.

Улыбаясь, Эбби открыла дверь, и Сойер сгреб смеющихся детей в охапку и понес их по коридору в спальню.

— Может, выпьем кофе? — спросила она, пока дети переодевались в пижамы.

Его глаза радостно засияли, но тут же он нахмурился и покачал головой.

— Не могу. Спасибо. Я, собственно, зашел, чтобы сказать, что поговорил с братом насчет дома.

Сьюзен с Микки Маусом выскочила из спальни и ворвалась на кухню. За ней бежал Скотт, даже не натянув как следует пижамную куртку. Когда дети так возбуждались, было всегда сложно их утихомирить.

— Вы укроете меня? — спросила девочка, глядя на Сойера.

Он посмотрел на Эбби.

— Если мама не возражает.

Дети запрыгали, будто наступило рождественское утро и они только что обнаружили подарки под елкой.

Взяв Сойера за руку, девочка повела его в спальню. Эбби шла сзади, обняв за плечи Скотта. Сойер подоткнул одеяла обоим ребятишкам, но было абсолютно ясно, что спать они не собираются.

— Расскажите нам какую-нибудь историю, — попросила Сьюзен, выбираясь из-под одеяла и прижимая к груди любимую игрушку.

— Да-да, — радостно подхватил Скотт. — Какую-нибудь историю про собаку.

— Ладно, — согласился Сойер. — Только обещайте, что потом сразу закроете глаза и уснете.

Следующие четверть часа он развлекал их, рассказывая какую-то историю, которую явно придумывал на ходу, и Эбби была тронута до глубины души, особенно когда он, склонив голову, слушал, как дети читали вечернюю молитву.

Потом он тихо выскользнул из комнаты. Эбби ждала его на кухне. Она грела воду для чая.

— Спасибо, — шепнула она, не поднимая головы.

Воцарилась неуютная тишина, прерванная покашливанием Сойера.

— Как я уже сказал, мы все обсудили с Кристианом. Нам обоим совершенно ясно, что вы с детьми не можете жить в домике.

— Но ведь другого выхода нет, разве не так?

— В городе есть пустующий дом. — Его рот сжался. — Он принадлежит Кэтрин Флетчер.

Имя было удивительно знакомо, и Эбби попыталась сообразить, где она его слышала. Потом вспомнила, как Перл рассказывала ей историю семьи О'Хэллорен. Она упоминала и о Кэтрин Флетчер.

— Кристиан предложил связаться с семьей Кэтрин. Она сейчас в доме для престарелых и вряд ли когда-нибудь вернется в Хард-Лак.

— Я с удовольствием заплачу любую ренту, какую она сочтет нужной.

— «Сыновья полночи» возьмут все на себя, — заявил Сойер. — Мы обещали бесплатное жилье, когда вы согласились переехать сюда, и вы его получите.

— Думаете, она захочет сдать дом? — с надеждой спросила Эбби. Сойер нахмурился.

— Кэтрин — вздорная старуха и, возможно, откажет, просто чтобы напакостить. Надеюсь, мне вообще не придется с ней говорить. Проще иметь дело с ее дочерью.

— Вы не любите Кэтрин?

— Нет, — произнес Сойер бесцветным голосом. — Она делала все, чтобы причинить боль моей матери, и мне трудно ее простить. Но это старая история, не стоит даже ворошить.

Несмотря на свою антипатию к старухе, Сой-ер ради Эбби и детей готов был к ней обратиться. Каждый новый день давал молодой женщине повод быть благодарной Сойеру.

— Я очень признательна за то, что вы делаете для меня, — пробормотала она. — Вы уверены, что у вас нет времени выпить чашку чаю?

Сойер посмотрел ей прямо в глаза, и теплое, незнакомое до сего дня ощущение заполнило все ее существо. Он торопливо покачал головой.

— Мне надо возвращаться. — Он поглядел мимо нее в сторону спален. — Вы были правы, когда сказали, что ваш муж достоин сожаления. Скотт и Сьюзен — очаровательные дети. Любой мужчина гордился бы ими.

Проходя мимо Эбби к двери, он остановился и поцеловал ее. Их губы едва коснулись друг друга. Поцелуй был мимолетный и небрежный, как будто они обменивались подобными ласками каждый день. Эбби это даже не показалось странным. Она приложила палец к губам и наблюдала за ним, стоя на пороге.

Его шаги казались слишком тяжелыми, когда Сойер спускался с крыльца. Он уже почти перешел через пыльную улицу, когда до него наконец дошло, что он совершил. Он резко остановился и обернулся.

— Спокойной ночи, Сойер, — сказала Эбби. Он приподнял руку в прощальном приветствии и зашагал к своему дому.

— «Сыновья полночи», — прокричал Сойер в трубку, вытягивая шнур как можно дальше, чтобы дотянуться до блокнота.

— Сойер, это Кристиан. Послушай, Эдисон Рейнолдс выезжает.

— Кто? — переспросил Сойер.

— Наша новая секретарша. Я говорил с ней сегодня утром, она вернулась и собирается приступить к работе с понедельника.

— Прекрасно. Это та самая, которая не умеет печатать, так?

— Ей это не понадобится. К тому же у секретарши будут и другие обязанности, кроме печатания. Не беспокойся, чего не хватает в одном, она с лихвой возместит в другом.