Смерть Артура - Мэлори Томас. Страница 108

— Ну нет, — сказал сэр Динас, — я никогда не доверюсь тем, кто раз меня предал. И потому как вы начали, так и кончайте, я же вас и знать не хочу. — И с тем сэр Динас ускакал оттуда прочь, захвативши с собою своих собак, и возвратился в свой замок.

Теперь же мы вновь обратимся к сэру Ланселоту, который был в глубокой печали, оттого что не получил о сэре Тристраме никаких вестей, ведь он все это время сидел в темнице у сэра Дараса вместе с сэром Паломидом и сэром Динаданом. Наконец дама Брангвейна простилась с сэром Ланселотом и решила возвратиться в Корнуэлл. А сэр Ланселот, сэр Кэй и сэр Гахерис отправились на поиски в страну Сурлузу.

А теперь в этой повести пойдет речь о сэре Тристраме и его двух товарищах, ибо сэр Паломид что ни день поминал, клял и поносил сэра Тристрама. И тогда сказал ему сэр Дииадан:

— Дивлюсь я на тебя, сэр Паломид, ведь я думаю, очутись сэр Тристрам с тобой здесь, ты бы не стал причинять ему зла. Ведь если волк и овца оказались в одной темнице, и то волк оставил бы овцу в покое. И знай. — сказал сэр Динадан, — ведь это как раз и есть сэр Тристрам, уж поверь моему слову, так что-можешь сейчас на нем выказать свою силу. Ну-ка, я погляжу на что ты способен!

Тут сэр Паломид устыдился и замолчал. И тогда сказал сэр Тристрам:

— Много я слышал о вашей вражде против меня, но сейчас я не хотел бы с вами драться из страха перед владельцем, этого замка, у которого мы во власти. А если б не боялся я его больше, чем вас, то скоро бы с вами управился.

И с тем установили они мир. А тут явилась немолодая девица и сказала:

— Рыцари, возвеселитесь духом, ибо жизни вашей никто не угрожает, — я слышала, как это говорил сам господин мой сэр Дарас.

Тут они все возрадовались, ибо день ото дня ожидали они своей смерти. Но вскоре после того слег сэр Тристрам в тяжком недуге и думал уже, что пришло ему время умирать. Заплакал сэр Динадан, и сэр Паломид тоже, и оба они убивались вслух. На шум вошла к ним девица и застала их в плаче. Тогда она отправилась к сэру Дарасу и объявила ему о том, что могучий рыцарь, у которого был черный щит, лежит при смерти.

— Этому не бывать, — сказал сэр Дарас. — Упаси Бог, чтобы рыцари, ищущие у меня пристанища, умирали у меня в заточении. А потому, — сказал сэр Дарас, — ступайте и приведите ко мне этого больного рыцаря и его товарищей.

И когда сэр Дарас увидел перед собой; сэра Тристрама, то сказал он:

— Сэр рыцарь, я сожалею о вашей болезни, ибо про вас говорят, что вы из благороднейших рыцарей, и по виду вашему так оно и есть. И знайте, никто никогда не скажет, что я, сэр Дарас, уморил в темнице столь благородного рыцаря, как вы, пусть даже вы и убили троих моих сыновей, за что я на вас был жестоко разгневан. Но теперь вы свободны, ты — и твои товарищи, и берите коней своих и доспехи, ибо они содержатся в чистоте и сохранности, и можете отправляться куда пожелаете, с тем лишь условием, что вы, сэр рыцарь, обещаете мне быть другом двум моим сыновьям, которые еще остались в живых, а также еще, что вы откроете мне ваше имя.

— Сэр, что до меня, то мое имя — сэр Тристрам Лионский, в Корнуэлле я рожден и прихожусь племянником королю Марку. Что же до гибели ваших сыновей, тут я ни при чем, ибо, будь даже они моими ближайшими родичами, я бы иначе поступить не мог. Но если бы я убил их обманом и предательством, то заслужил бы смерти.

— Все это я так понимаю, — сказал сэр Дарас, — что вами это сделано по долгу рыцарства, по этой-то причине я и не пожелал предавать вас смерти. А раз вы и есть сэр Тристрам, славный рыцарь, то я от души прошу вас быть другом мне и моим сыновьям.

— Сэр, — сказал сэр Тристрам, — клянусь вам телом моим и душой: покуда я жив, я буду служить вам, ибо вы обошлись с нами так, как и должно урожденному рыцарю.

После того сэр Тристрам пробыл там еще, покуда вовсе не излечился от своего недуга, а когда он сделался снова силен и здоров, они простились с сэром Дарасом, каждый взял своего коня и свои доспехи, и они пустились в путь и ехали вместе, пока не выехали на перекресток дорог. — Ну, друзья, — сказал сэр Тристрам, — здесь мы с вами расстанемся. А дальше, поскольку первое приключение было у сэра Динадана, я начну про него.

Поскакал сэр Динадан и у ручья увидел даму, которая горько убивалась.

— Что с вами? — спросил сэр Динадан.

— Сэр рыцарь, — отвечала дама, — я несчастнейшая дама в мире, ибо пяти дней еще не прошло, как сюда приехал рыцарь по имени сэр Брюс Безжалостный, и он убил моего родного брата, и с тех пор я в его власти, а изо всех людей на свете он мне всех более ненавистен. И потому я прошу вас вашей рыцарской честью — отомстите ему за меня, ибо он не промедлит сейчас сюда явиться.

— Пусть является! — сказал сэр Динадан. — Ради чести всех женщин я исполню свой долг. И тут вдруг скачет сэр Брюс, и, увидев рыцаря подле своей дамы, он разгневался и вскричал:

— Эй, сэр рыцарь! Защищайся!

И сшиблись они, точно гром грянул, и сильно поранили один другого. Сэр Динадан пробил ему в плече жестокую сквозную рану, но еще не успел поворотить коня, как уже сэр Брюс ударился в бегство и ускакал. Тогда дама стала просить его, чтобы он отвез ее в замок, что был оттуда всего лишь в четырех милях; и сэр Динадан ее туда привез, и там она была принята весьма радушно, ибо владелец этого замка приходился ей дядей. А сэр Динадан снова пустился в путь на поиски приключений.

А теперь это повествование обращается к сэру Тристраму, которому случилось попросить ночлега в замке, где находилась в это время королева Фея Моргана. Впустили сэра Тристрама, в замок, и оказан ему там был добрый прием. Наутро же, когда он снова собрался в дорогу, говорит ему королева:

— Знайте, что так просто вы отсюда не уедете, ибо вы здесь пленник.

— Боже избави меня! — отвечал сэр Тристрам. — Ведь я только что был уже пленником.

— Вот что, любезный рыцарь, — сказала королева, — вы останетесь здесь у меня, покуда я не узнаю, кто вы такой и откуда родом.

И королева усадила сэра Тристрама подле себя, а по другую руку от себя посадила своего возлюбленного, сама же глаз не отводила от сэра Тристрама. И тот рыцарь жестоко возревновал, так что готов был тут же наброситься на него с мечом, и лишь стыд его от этого удержал. Королева же говорит сэру Тристраму:

— Назовите мне ваше имя — и я отпущу вас, когда вы того пожелаете.

— На таком условии, госпожа, я вам отвечу: мое имя — сэр Тристрам Лионский.

— А! — сказала королева Фея Моргана. — Знай я это, вы бы так скоро не смогли меня покинуть. Но раз уж я дала обещание, я его сдержу, если только вы возьмете щит, который я вам дам, и поклянетесь выступить с ним у Замка Твердой Скалы, где король Артур повелел созвать большой турнир. Там я прошу вас быть и ради меня отличиться в бранных подвигах. Ибо у Девичьего Замка вы, сэр Тристрам, я слышала, явили небывалые военные подвиги.

— Госпожа, — отвечал сэр Тристрам, — дайте мне увидеть щит, который я должен там носить.

И принесли ему щит, а там на червленом поле изображены были король и королева, над ними же — стоящий рыцарь, и одной ногой он попирал голову короля, а другой — голову королевы.

— Госпожа, — сказал сэр Тристрам, — это добрый и крепкий щит, но что означают эти король с королевой и рыцарь, стоящий на их головах?

— Я вам отвечу, — сказала Фея Моргана. — Эти изображения означают короля Артура и королеву Гвиневеру и одного рыцаря, который держит их в своей власти и подчинении.

— Госпожа, но кто же этот рыцарь? — спросил сэр Тристрам.

— Сэр, этого вам пока что знать не должно, — отвечала королева.

Но Французская Книга повествует, что королева Моргана из рыцарей всех более любила сэра Ланселота и всегда домогалась его любви, он же ее не любил и не соглашался поступать по ее желаниям, и оттого она собрала у себя многих рыцарей, чтобы захватить его силой. А так как она полагала, что. сэр Ланселот — возлюбленный королевы Гвиневеры, для того-то дама Моргана и заказала такой щит в оскорбление сэру Ланселоту, желая, чтобы король Артур догадался о существующей между ними любви.