Смерть Артура - Мэлори Томас. Страница 75

— Любезный рыцарь, раз уж ты вознамерился завоевать себе чести в поединке со мною, то знай, что честью тебе уже будет, если ты выстоишь хотя бы три моих удара. Ибо да станет ведомо тебе: за мои подвиги, всем и всюду известные, сам король Артур возвел меня в рыцари Круглого Стола!

И вот выставили они копья, ринулись друг на друга и сшиблись с такой силою, что сбили один другого наземь, и коней вместе со всадниками. Но сэр Мархальт при этом нанес сэру Тристраму копьем в бок жестокую рану.

Выпростали они ноги из стремян, извлекли из ножен мечи и, выдвинув щиты перед собою, стали рубиться дико и неустрашимо. Долго они так рубились, покуда руки им не отказали и не стало больше у них сил взмахивать мечами, и тогда перестали они сечь сплеча, а принялись разить и колоть друг друга в грудь сквозь панцирь и в лицо сквозь забрало. Но видя, что и так ни тот, ни другой не могут взять верх, схватились они друг с другом врукопашную и, сцепившись, точно два матерых тура, стали валить один другого наземь.

Так, не расходясь, бились они и рубились полдня, и оба были уже столь жестоко изранены, что горячая кровь бежала по ногам их на землю. Но сэр Тристрам все ожесточался, а сэр Мархальт начал слабеть, тогда как у сэра Тристрама все прибывало силы и духа. И вот могучим ударом обрушил он свой меч на голову сэру Мархальту так, что прошел меч через гребень шлема и через стальной наглавник и рассек череп и так прочно застрял в кости, что трижды понадобилось сэру Тристраму потянуть к себе меч, прежде чем вырвал он его из головы врага. Сэр Мархальт покачнулся, упал на колени — обломок клинка так и остался у него в черепе. Потом выпрямился он во весь рост, отбросил меч и щит от себя прочь и обратился в бегство и бежал к своим кораблям.

Сэр же Тристрам подобрал тут же его щит и меч и так крикнул ему вослед, видя, что тот убегает:

— Куда же ты, сэр рыцарь Круглого Стола? Ты позоришь себя и род свой, ведь я же рыцарь совсем еще молодой и никогда прежде не бился в поединках. Я бы, чем бежать от тебя, предпочел быть изрубленным в куски! Но сэр Мархальт не ответил ни, слова и только прегорестно стенал на ходу. — Что ж, сэр рыцарь, — крикнул ему сэр Тристрам, — клянусь, твой меч и щит станут отныне моими. Я буду носить твой щит во всех моих странствиях, и на глазах у короля Артура, и в виду всех рыцарей Круглого Стола!

И отбыл сэр Мархальт со своею дружиной обратно в Ирландию. Как только явился он к королю, своему брату, его раны сразу же осмотрели и обмыли, и когда обмывали ему голову, то нашли в кости обломок Тристрамова меча, но никаким лекарским искусством не удалось тот осколок извлечь. Так он и умер от Тристрамова меча, а обломок стального лезвия королева, сестра его, навсегда у себя сохранила, ибо надеялась отомстить, если представится случай. Мы же теперь вновь обратимся к сэру Тристраму, который остался жестоко израненный и так сильно истек кровью, что вскоре уже не в силах был стоять на ногах. Когда же еще и холод пронизал его члены, он уже почти не в силах был шевельнуть ни рукой, ни ногой. Опустился он тихо на холмик и сидел, истекая кровью. Но в недолгом времени прибыл туда его слуга Говернал на своем судне, а там и король со многими баронами явились торжественно за сэром Тристрамом. Сойдя на берег, король Марк поднял сэра Тристрама на руки и вместе с сэром Динасом-Сенешалем довез его в замок Тинтагиль; и, когда обмыли и осмотрели со всем искусством его раны, уложил он его в свою постель. И при виде жестоких ран Тристрама плакал король от жалости, и с ним все его лорды. — Да поможет мне Бог, — молвил король Марк, — за все мои земли я не хочу, чтобы племянник мой умер. Так пролежал там сэр Тристрам больше месяца, но не мог он оправиться от смертельной раны, что нанес ему в начале боя сэр Мархальт своим копьем, ибо, как рассказывает Французская Книга, наконечник того копья был отравлен и сэру Тристраму не было спасения. Горевали король Марк и все его бароны, ибо не видели спасения для сэра Тристрама. Король повелел созвать всех знахарей и лекарей, и мужчин и женщин, какие только были в том краю, но не было из них ни одного, кто сулил бы ему выздоровление.

Но вот явилась туда одна дама, очень мудрая женщина, и она прямо сказала королю Марку и сэру Тристраму и всем баронам, что он никогда не поправится, пока не попадет в ту самую страну, откуда взялся этот яд, и только там он может исцелиться, а более нигде. Так сказала женщина королю. Узнав это, король повелел снарядить для сэра Тристрама доброе судно, щедро загрузить его запасами пищи, и туда положили сэра Тристрама, и с ним сел Говернал, и взял сэр Тристрам с собой свою арфу. Так спустили его на воду, чтобы плыть под парусом в Ирландию.

И вот по воле счастливого случая приплыл он в Ирландию под самые стены того замка, где жили король с королевой.

Очутившись у берега, сел он на своем ложе и сыграл на арфе веселую мелодию — и столь чудесной мелодии не слыхивал в Ирландии ни один человек. Когда узнали об этом король с королевой, что прибыл к ним недужный рыцарь, столь искусно владеющий арфой, король тут же послал за ним, повелел. осмотреть его рану, а потом спросил его имя. И ответил он ему так:

— Я родом из страны Лион, мое имя Трамтрист, рану же эту я получил в поединке, сражаясь в защиту одной дамы.

— Ну, да поможет, мне Бог, — сказал король Ангвисанс, — в этой стране вы получите всякое лечение, в каком будет вам нужда. Мы же совсем недавно понесли в Корнуэлле потерю величайшую, какую когда-либо случалось понести королю. Там потерял я рыцаря, который был лучшим рыцарем в мире. Звали его сэр Мархальт, благороднейший рыцарь и рыцарь Круглого Стола.

И он поведал сэру Трамтристу о том, как был убит сэр Мархальт. А сэр Трамтрист притворился, будто сочувствует королю, а ведь он сам знал, как это было, получше, чем король.

Потом в знак великой милости король поручил Трамтриста уходу и заботе своей дочери, которая владела чудесно лекарским искусством. [89] Она же, осмотрев его рану, нашла в ней на дне яд и от того яда его со временем исцелила.

И тогда сэр Трамтрист воспылал великой любовью к Изольде Прекрасной, ибо она была в то время первой красавицей изо всех дам и девиц на свете. Трамтрист обучил ее игре на арфе, и она стала питать к нему благосклонность.

А в ту пору находился в их стране сэр Паломид-Сарацин, королем и королевой он был обласкан, и каждый день являлся он к Прекрасной Изольде и приносил ей богатые дары, ибо горячо ее любил. Все это видел Трамтрист, а он знал сэра Паломида как благороднейшего рыцаря и могучего бойца. И оттого, конечно, сэр Трамтрист воспылал к сэру Паломиду сильной враждой, ибо от Прекрасной Изольды он узнал, что сэр Паломид намерен ради нее принять крещение. Так родилось, великое соперничество между Трамтристом и сэром. Паломидом.

А в это время как раз король Ангвисанс разослал по стране возгласить о великом турнире, который он давал в честь одной дамы, носившей ими Владетельницы Земель, которая была близкой сродницей королю. Кто на том турнире одержит победу, тот через четыре дня станет ее мужем и получит все ее владения.

И был возглашен тот клич по всей Англии, Уэльсу и Шотландии, а также во Франции и Бретани.

И вот однажды случилось, что Прекрасная Изольда пришла к Трамтристу и поведала ему о том. турнире. И сказал он ей в ответ:

— Прекрасная дама, я ведь совсем еще слаб, быть бы мне сейчас мертвым, когда бы не ваша доброта. Чего же, прекрасная дама, вам угодно от меня на этом турнире? Вы же знаете, госпожа моя, что я не в силах держать копье.

— Ах, Трамтрист! — отвечала Прекрасная Изольда. — Неужели не хотите вы выступить на турнире? Ведь мне доподлинно известно, что там выступит сэр Паломид и явит все свое воинское искусство. Вот почему, сэр Трамтрист, я умоляю вас принять участие в турнире, ибо иначе первенство непременно достанется сэру Паломиду.