Король абордажа - ван Викк Мэсон Френсис. Страница 32

— Иди сюда, висельник, со списком. — Рикс вытолкнул вперед парня с выбитыми зубами, который держал в испещренных татуировками руках охапку листов бумаги. — Вот, ваше превосходительство, отчет, сэр, а там, — Рикс указал на один из сундучков, — ваша десятая часть.

Сухой и еще более желтый, чем обычно, Уаттс предупреждающе поднял руку.

— Прежде чем считать добычу, капитан, будьте любезны, доложите нам о ваших потерях.

Все присутствующие впились глазами в Рикса. Потери значили больше, чем добыча, потому что от них зависела репутация капитана — и его шансы на то, чтобы набрать в следующее плавание первоклассную команду. Англичанин прокашлялся, и его изуродованные уши покраснели. — Среди моих матросов девять человек убито и вдвое меньше ранено.

— А что у тебя, Добсон?

— Мне не повезло, — пробурчал тот, кого спрашивали. — Хотя я вел своих людей — в основном французов — осторожно, но ничего не боясь, я потерял убитыми четырнадцать, а ранеными двадцать три.

— А ты, месье Дабронс?

Кун Дабронс, высокий, широкоплечий бретонец, который гораздо больше смахивал на англичанина, чем многие из присутствующих здесь англичан, огляделся перед тем, как ответить, словно желал предупредить, что любая критика в его адрес будет иметь последствия.

— Разве я виноват в том, что на лагерь неожиданно напали? Нет. Не наша очередь была ставить часовых.

— Твои потери? Давай говори. — Арундейл был непреклонен.

— Из-за невнимательности людей капитана Рикса в моей команде тринадцать убитых и двадцать один ранен.

Элиас Уаттс наморщил лоб так, что появились четыре параллельные морщины. Да, похоже, с командованием на этот раз дело обстояло именно так, как и говорил Генри Морган.

— А ты, капитан Морган, у тебя какие потери?

— Убитых нет, — громким, ясным голосом ответил валлиец, — и девять легко раненных.

Дабронс расправил массивные плечи, фыркнул и обернулся к другим французским пиратам.

— Не просто решить, чей экипаж на самом деле сражался, я так полагаю? Figurez-vous [37], наши храбрые английские друзья под героическим командованием капитанов Моргана и Рикса потеряли всего девять человек убитыми и четырнадцать ранеными, а мы, французы, потеряли двадцать семь, и сорок четыре ранено. — Огромные золотые серьги у него в ушах вспыхнули, когда он тряхнул головой и с яростью плюнул на ковер перед столом губернатора.

Рикс набросился на Дабронса.

— Клянусь Богом, я вколочу эту наглую ложь обратно в твою грязную глотку!

Уаттс изо всех сил замолотил рукояткой тяжелого пистолета, призывая к порядку, а его стража схватилась за аркебузы.

— Тихо! Тихо! Вы забыли, что не в обычае братьев ссориться на совете.

Несмотря на предупреждающий жест Джекмена, Морган выступил вперед и свирепо уставился на Дабронса.

— А почему у меня никто не убит? Потому что, несмотря на то, что матросы Рикса пренебрегли своими обязанностями, мои люди были настороже, почти трезвы и хранили порох сухим, поэтому, когда испанцы атаковали, они не застали нас врасплох. Поскольку мои товарищи капитаны как-то упустили из виду этот факт, — угрюмо добавил он, — то позвольте напомнить, что именно мои люди отразили удар врага.

— Да, — пророкотал Рикс, глядя на Дабронса налитыми кровью, свирепыми глазами, — это чистая правда. Половина людей Дабронса была так пьяна, что на ногах не могла стоять.

Среди французских пиратов поднялся шум, в котором ясно различался голос убийцы-Тиболта. Он прошипел:

— Доблестный капитан Морган сомневается во французской храбрости?

— Лопни твои глаза, Тиболт, я ничего такого не говорил, — рявкнул Морган, перекрывая поднявшийся шум. — Я просто указал на то, что мои потери так незначительны, потому что я знаю, как надо командовать людьми. Я добился того, что мои приказы выполняются.

Не дав французу ответить, полковник Арундейл, стоящий справа от губернатора, дал сигнал барабанщику, который выбил такую длинную, громкую дробь, что заглушил все голоса. Уаттс вскочил.

— Следующий, кто заговорит в повышенном тоне, окажется в тюрьме! Если мы намерены предпринять что-то, чтобы защитить конфедерацию от испанцев, то мы должны действовать сообща. Арундейл, я хочу взглянуть на свою долю.

— Это хитрый маневр, — заметил Морган. — Вначале барабан, а теперь он хочет отвлечь внимание этих идиотов видом добычи.

Корсары, сгрудившиеся вокруг губернаторского тента, придвинулись ближе, когда двое из людей Рикса открыли сундук. Поднялся дружный одобрительный крик, когда один из них перевернул сундук и оттуда на ковер высыпались блестящие, переливающиеся сокровища. Ожерелья, броши, кольца, украшенные драгоценными камнями кресты, рюмки, тарелки и алтарные украшения образовали небольшую, но ярко блестящую кучу.

Поднялся восхищенный шум, когда двое пиратов с болтающимися сзади абордажными саблями, словно хвостами у довольных собак, наклонились, чтобы открыть третий, и последний, сундук. Оттуда вывалилась почти дюжина тарелок и столько же приборов для специй из чистого золота.

Морган пристально следил за выражением лица Уаттса и решил, что если старик недоволен, то он не станет из-за этого расстраиваться.

Уаттс повернулся к Арундейлу.

— Полковник, собери добычу и перенеси в мою кладовую.

Как только добычу унесли, Арундейл поманил двух писцов и протянул губернатору Тортуги исписанные бумаги.

— Капитаны и братья конфедерации, властью, данной мне его превосходительством Уильямом Брейном, вице-губернатором Ямайки, — кое-где раздалось хихиканье при таком пышном начале, — я готов удовлетворить ваши запросы о каперских полномочиях на военные действия против — а-апчхи! — врагов Британского государства в частности и различных наций в целом.

Немедленно самые нетерпеливые из капитанов начали протискиваться к столу губернатора, но Арундейл, отчаянно ругаясь, оттолкнул их.

Сьер де Монбар со свирепым видом запросил разрешения Британии на военные действия против Никарагуа. Рок Бразилец на плохом английском с ужасным голландским акцентом потребовал комиссию против испанцев в Новой Гранаде.

Раздача комиссий длилась долго, потому что в каждом случае нужно было оговорить долю губернатора, а также количество запасов, материалов, пороха, патронов и оружия, которые должны были выдать Уаттс и Арундейл, его зять. Отец Сьюзан никогда не уступал не торгуясь.

Солнце достигло зенита, когда Морган и его лейтенант Джекмен наконец оказались перед столом. Интересно, подозревает ли старик о проделках своей скромницы дочки?

— Как ты смел устраивать смуту в совете? — рявкнул губернатор.

— Я сказал правду и не боюсь наглых французских мошенников, которых вы пригрели здесь.

— Оставь, — прошептал Джекмен. — Держи себя в руках

Вмешался Арундейл, многозначительно улыбнувшись:

— Итак, Гарри, куда ты направляешься?

— На южное побережье Кубы, — без запинки ответил Морган, хотя он совершенно не собирался даже приближаться к берегам этого острова; чем меньше другие знают о его намерениях, тем лучше.

— Южное побережье Кубы — куда? — Уаттс показал длинные, желтые зубы.

— Точно не знаю. Я собираюсь выйти на разведку, ваше превосходительство.

К черту старого мошенника! Но секундой позже Морган понял, что недооценил отца Сьюзан, потому что тот повернулся и прошептал что-то стоящему справа от него писцу. Секретарь написал несколько строк и передал бумагу Уаттсу на подпись.

— Спасибо.

Когда Морган нагнулся вперед, Уаттс еле заметно подмигнул ему и пробормотал:

— Удачи и скорого возвращения с богатой добычей.

— Я вернусь, сэр, и с добычей.

Только собравшись уходить, Морган понял, что Элиас Уаттс отчитал его просто для того, чтобы успокоить французов.

Быстро просмотрев комиссию, Морган, к своей радости, прочел, что в течение четырех месяцев он может вести военные действия против испанского королевского дома везде, где только захочет.