Жених из Бела-Виста - Мэтер Энн. Страница 33

— Сколько… сколько лет было тогда Винсенте? — спросила она.

— Ему было одиннадцать, а мне — три. Это было уже двадцать лет тому назад. Доминик тряхнула головой.

— Вы когда-нибудь видели потом своих настоящих родителей?

Изабелла покачала головой.

— Они переехали — мы не знали, куда. А теперь, полагаю, они уже умерли.

Она говорила совершенно бесстрастно, и Доминик посмотрела на нее с изумлением.

— Вы ничего не чувствуете по отношению к ним — даже к вашей матери? — воскликнула она.

Изабелла пожала плечами.

— Моя мать во всем слушалась отца. И, по-моему, у нее было столько детей, что она рада была, что нас забирают.

— Но это ужасно!

— Это жизнь, Доминик.

— Это… это поэтому Винсенте так ожесточен?

— Отчасти, наверное. По крайней мере это в какой-то степени объясняет его взгляды — возможно, неверные.

— Понимаю, — кивнула Доминик. — А его жена?

— Валентина?

— Да. Он любил ее? Изабелла покачала головой.

— Это тоже был настоящий фарс. Валентина Кордова была владелицей целой сети компаний. Они принадлежали ее отцу, а когда тот умер, она взяла бразды правления в свои руки. Это была совершенно безжалостная деловая женщина, и все говорили, что у нее нет сердца. Она хотела заполучить корпорацию «Сантос» и получила бы, если бы приемный отец не умолил Винсенте вмешаться. Винсенте было тогда всего двадцать два, а Валентине не меньше тридцати трех — тридцати четырех лет. Но, как вы, наверное, уже поняли, он может быть совершенно неотразим, когда пожелает, и он почти за один вечер разоружил эту жесткую деловую женщину. То, что он должен был жениться на ней, чтобы заключить эту сделку, свидетельствует о силе воли Валентины.

— Вы… вы хотите сказать… вот почему он на ней женился?

— Да. — Изабелла вздохнула. — Мой отец был в восторге. Он хотел этого. Винсенте это знал. И в конце концов это было самое малое, что он мог сделать для человека, который назначил его своим наследником. Доминик тряхнула головой.

— Это просто невероятно! И… и брак был счастливым?

— Если вы хотите спросить, была ли счастлива Валентина, то — да, наверное, была. Был ли счастлив Винсенте — вопрос спорный. Боюсь, что для него это было еще одним примером того, как одни люди используют других.

— Но он тоже использовал Валентину!

— Только ради нашего отца. Наш отец был болен. Он уговаривал Винсенте сделать это, и Винсенте послушался. Видите ли, он был равнодушен к ней. А как мог Винсенте подвести нашего отца?

У Доминик пересохло во рту. Если Винсенте один раз женился из-за денег, разве не мог он жениться второй раз из мести? Это казалось вполне возможным, даже вероятным, и мысль эта терзала ее.

— Она умерла?! — спросила Доминик, соскальзывая с постели. — Как?

— Валентина поехала навестить дядю и тетю в Новом Орлеане. На обратном пути самолет разбился при взлете.

— О… — Доминик с трудом вздохнула. — Как это было ему удобно!

— Вы так не думаете, — проницательно заметила Изабелла. — И у меня такое чувство, что за этим вашим с Винсенте разрывом кроется больше, чем его первый брак. Постарайтесь понять, Доминик, у Винсенте была нелегкая жизнь — и непростая в отличие от той, какой, наверное, была ваша. Сначала — это наше существование в фавеллах, когда мы изворачивались, как могли. Потом наша жизнь у Сантосов, которые относились к нам более по-родительски, но для Винсенте это тоже имело осложнения в виде Валентины. И наконец — я. Я… я связалась с человеком, и… ну, это не может вас интересовать, конечно. По крайней мере Винсенте был глубоко поражен, когда я решила уйти в монастырь. Он пытался разубедить меня, но я была тверда.

Доминик закусила губу. Ах, если бы только она могла расспросить Изабеллу об их отношениях, об этой связи. Если бы только Изабелла спросила, что привело ее, Доминик, в Бразилию. Но Изабелла явно не догадывалась, что Доминик — не просто привлекательная женщина, которую Винсенте решил сделать своей женой.

Разговор на время прервался. Обе молодые женщины были поглощены собственными мыслями. Доминик решила, что ей разумнее всего будет завтра же вернуться в Бела-Виста, предварительно попытавшись еще раз поговорить с Винсенте. Она высказала это Изабелле, которая , сказала:

— Думаю, это неплохая мысль. Мне также пришло в голову, что Винсенте можно было бы перевести в больницу в Бела-Виста, как только будет успешно сделана пересадка кожи. Доминик нахмурилась.

— Вы так думаете?

— Почему бы и нет? А позже, когда он окрепнет, он сможет переехать в Минха-Терру, при условии, что там будет сиделка…

Доминик нахмурилась снова. Ее не привлекала мысль, что в жизни ее мужа появится еще одна женщина. Но у нее не было причин возражать — по крайней мере, логических причин.

— Да, — неуверенно согласилась она. А что… что будете делать вы?

— Я? — Изабелла пожала плечами. — Я не знаю. Монастырь находится на некотором расстоянии от Рио-де-Жанейро. Если я туда вернусь, я не смогу видеть его, особенно когда его переведут в Бела-Виста.

— Тогда… тогда не могли бы вы приехать и пожить в Минха-Терру? — порывисто предложила Доминик. Если Изабелла будет в Минха-Терре, она будет чувствовать себя надежнее, а именно этого ей сейчас так не хватает.

Вечером, когда Изабелла отправилась навестить Винсенте, Доминик попросила Сальвадора покатать ее на машине. Они выехали за город, к одному из живописных мест с видом на море. Там, в заливе, мигали огоньки кораблей, и Доминик почувствовала какую-то умиротворенность от ощущения бесконечности, которое дарил этот вид. Повернувшись к Сальвадору, она спросила:

— Вы сегодня днем были у Винсенте? Сальвадор ответил с полуулыбкой:

— Это догадка или предположение?

— Догадка.

Сальвадор рассмеялся.

— Вы не ошиблись, сеньора. Я навещал сеньора Винсенте.

— и?

— И что?

— Ах, Сальвадор! Что произошло? Он говорил обо мне? Он сердился на вас за то, что вы меня привезли?

— Сердился — да. На вас — не думаю. — Сальвадор вздохнул. — Вы не стараетесь понять его, сеньора. Если бы на его месте был этот сеньор Хардинг, как бы вы обращались с ним? Вы бы с подозрением относились к каждому его шагу? Вы бы обвинили его в том, что он обманывает вас, на основании сплетни, услышанной от признанной стервы? Вы бы специально мучили его, нарушая все его приказы? Доминик нахмурилась.

— Я не понимаю, Сальвадор.

— Конечно, понимаете. Скажите мне, что бы вы сделали?

— С Джоном все иначе, — сказала она наконец, медленно подбирая слова. — Он… он не похож на Винсенте. Он более… более надежный.

— Вы так думаете? Хотя вам известно, что он специально старался понравиться сеньоре Изабелле и сумел разбить ее сердце?

Доминик посмотрела на него с удивлением.

— Вы не знаете этого наверняка!

— О, нет, сеньора. Я тут был. Я видел, как это происходило. Изабелла была милым, невинным созданием. Вашему сеньору Хардингу не было до нее дела. Ему хотелось пофлиртовать — завести интрижку. Ее темная красота после светлых англичанок показалась ему привлекательной. О, да, сеньора, теперь я могу сказать вам об этом. Он готов был развлекаться, и в качестве партнера он выбрал Изабеллу.

— Я не верю! — ужаснулась Доминик. — Мы же были помолвлены!

— Да. Но разве вы не отказались ехать с ним? Разве вы не настаивали на более долгой помолвке?

— Откуда вы это знаете?

— Вашего сеньора Хардинга молчаливым не назовешь, сеньора. Он был мрачным и подавленным, пока в клубе «Сантос» не встретил Изабеллу Сантос. Она пришла туда с братом на какое-то особое мероприятие. Сеньор Хардинг весь вечер не сводил с нее глаз. Он был очарован ею. Вы не будете отрицать теперь, когда видели ее, что она очень привлекательная молодая женщина.

— Конечно. — Доминик нетерпеливо откинула с лица прядку волос. — Продолжайте.

— Я почти все сказал. Легко догадаться, что произошло. Изабелла влюбилась в вашего красивого сеньора Хардинга, а он сделал вид, что влюбился в нее. Шли разговоры о том, что он разорвет свою помолвку, свяжет свою судьбу с нею. Но почему-то, когда дошло до дела, он пошел на попятную. Все отношения — его отношения — закончились ничем! — Сальвадор негодовал, и Доминик вполне понимала, почему. Эти женщины не раскрепощены, как англичанки. У них не принято вести себя свободно с мужчинами, кроме того мужчины, который должен стать мужем. Она могла понять гнев и презрение Винсенте и только удивлялась, как это Джон мог так поступить, продолжая писать ей такие красочные письма.