Прекрасная мука любви - Мэтьюз Патриция. Страница 16

– Я просто зашел сюда проверить одну мою теорию, – ответил Сталл.

– Теорию? Какую еще теорию?

– Я считаю, что люди больше любят выигрывать, чем проигрывать. Вы только что проиграли скачку, мистер Хокинс. Скажите-ка мне, как вы себя при этом чувствуете?

– Нормально! – рявкнул Хок.

– Да ну? Неужели нормально? А может, все-таки расстроены тем, что проиграли?

– Я никогда не расстраиваюсь, когда проигрываю, если это происходит в честном бою, – сказал Хок. – И я бы никогда не опустился до того, чтобы ради победы изобретать всевозможные коварные уловки вроде той, что придумали вы. Это ж надо! Толкнуть двуколку соперника с такой силой, чтобы у нее отлетело колесо!

– Похоже, ваша внучка заразила вас своими подозрениями. – Сталл презрительно усмехнулся. – Если вы считаете, что столкновение произошло намеренно, докажите это. И потом, мистер Хокинс, не думаете ли вы, что когда двуколки сталкиваются, пострадать могут оба наездника? Ведь нельзя же заранее знать, что колесо непременно отвалится у вашей двуколки? То же самое могло произойти и с моей. Вы согласны?

– Пожалуй, вы правы, Сталл, – вздохнув, ответил Хок.

– Что касается вашего вопроса, сэр, – внезапно вмешался в разговор Стивен, и все присутствующие с изумлением воззрились на него, – как человек себя чувствует, когда проигрывает. Полагаю, вы сами сможете ответить на него после скачек чистокровных рысаков, которые состоятся сегодня в полдень. Я собираюсь принять в них участие со своим конем Брайтом Моном и твердо намереваюсь выиграть. Поскольку вы тоже, насколько мне известно, выставляете на этих скачках свою лошадь, это означает, что вы проиграете. Вот тогда мы и посмотрим, мистер Сталл, как вы будете себя чувствовать.

Видно было, что от такого смелого заявления Сталл несколько оторопел.

– А кто, черт подери, вы вообще такой? – спросил он.

– Меня зовут Стивен Лайтфут.

– Ах вот вы кто! Мне приходилось о вас слышать. Полукровка-индеец, возомнивший себя джентльменом, – презрительно бросил Сталл.

Сжав кулаки, Стивен шагнул к обидчику, однако Глэдни успел схватить его за рукав.

– Спокойней, приятель, спокойней! – И, повернувшись к Сталлу, холодно произнес: – Кстати, о джентльменах. Джентльмен всегда понимает, когда его присутствие нежелательно. Я предлагаю вам удалиться.

– Хорошенькая компания тут собралась! Ярмарочный жулик и полукровка-индеец! – несколько принужденно хмыкнул Сталл. – Тоже мне, любители скачек! Да никто из вас не отличит чистокровного рысака от осла!

Стряхнув руку Глэдни, Стивен спокойно заявил:

– Ответ на это вы получите сегодня на скаковой дорожке. Моя лошадь непременно обгонит вашу!

Сталл побагровел. На висках у него вздулись вены. В глазах вспыхнул яростный огонь. Все это продолжалось несколько секунд. Наконец Сталлу удалось невероятным усилием взять себя в руки.

– А это мы еще посмотрим, – сдавленным голосом произнес он. – Между прочим, как вы, должно быть, уже слышали, я назначил награду за любую информацию, которая могла бы помочь поймать убийцу Тимми Берда. Если вы слышали хоть что-то, что может помочь полиции в поимке преступника, прошу вас тотчас же сообщить мне. А пока желаю вам всего хорошего.

И Сталл, щелкнув каблуками, слегка поклонился и, коротко кивнув мистеру Мерси, вышел. Мистер Мерси серой тенью проследовал за ним.

– До чего же неприятный джентльмен, – сдержанно заметил Хок.

– Этот неприятный джентльмен – никакой не джентльмен, – возразил Глэдни. «

– Кстати, Глэдни, вы и в самом деле поставили сегодня все ваши деньги на Пэдди Боя? – спросил Хокинс.

– К сожалению, да, – ответил Глэдни, пожав плечами. – Я пошел против собственного правила и жестоко за это поплатился.

– А что это за правило? – поинтересовался Генри.

– Не жадничать. Я зарабатываю себе на жизнь именно за счет этого людского качества. Сегодня я был совершенно уверен, что Пэдди Бой выиграет, и потому все на него поставил. Решил, что получу целую кучу денег.

– И получил бы, если бы эту двуколку не попортили, – послышался голос Стивена. Он сидел на корточках перед изуродованной повозкой, которую уже успели затащить на конюшню.

– О чем это вы говорите? – спросил Хок.

– О том, что над осью кто-то хорошенько поработал.

– Не может этого быть! – порывисто воскликнул Хокинс. – Здесь вы ошибаетесь. Поверьте, первое, что я сделал, – это тщательно осмотрел ее. Если бы ее подпилили пилой или ножовкой, место перелома было бы гладким. – Он подошел к колесу и ткнул в него пальцем. – Как видите, этого нет.

– Я не сказал, что ось подпилили, – возразил Стивен. – Я просто сказал, что над ней поработали. Ее полили кислотой.

– Кислотой? – изумился Хок. – Откуда вы это взяли? Заинтересовавшись, Ребекка с Глэдни подошли поближе и взглянули на сломанную ось.

– Видите, металл вот здесь и здесь потемнел и немного расплавился? – Стивен ткнул пальцем в колесо. – На него плеснули серной кислотой. Именно поэтому колесо и треснуло, словно сухое дерево, когда о него стукнулось колесо другой двуколки.

– Так, значит, я была права! – воскликнула Ребекка. – Жокей Сталла сделал это специально.

– Да, вы правы, Ребекка. Он знал, что для того, чтобы колесо отвалилось, хватит одного легкого удара.

– И тем не менее у нас нет никаких доказательств, что за всем этим стоит Сталл, – мрачно изрек Хок. – Мы все знаем, что он в этом замешан, но ничего не можем доказать.

Глэдни опустился на корточки рядом со Стивеном.

– Стивен, дружище, – сказал он, слегка улыбнувшись. – Сдается мне, что этот господин с лысой башкой не очень любит проигрывать. На твоем месте я бы сегодня во время скачек был осторожен.

– Не беспокойся, я буду осторожен, – решительно заявил Стивен. – Уж будь уверен!

Глэдни встал и лениво потянулся.

– Все эти размышления на голодный желудок плохо на меня действуют. Предлагаю нам всем куда-нибудь сходить перекусить. Я плачу.

– Нет, Глэдни, – поспешно возразил Хок. – Плачу я. Ведь вы нас вчера угощали. Кроме того, вы все проиграли.

– Какое это имеет значение! – ухмыльнулся Глэдни. – В отеле же об этом не знают. Запишу стоимость ужина на свой счет, и дело с концом. Вы, Хок, сейчас тоже окажетесь на мели. Вам ведь придется покупать новую двуколку.

– Ничего, как-нибудь выкрутимся. Я настаиваю на том, что сегодня мы вас угощаем. Правда, Бекки?

Но Ребекка все еще сердилась на Глэдни за то, что он посмел заявить на нее права, а потому лишь пожала плечами.

– Впрочем, – смущенно начал Хок, – может, зря мы с Бекки так настойчиво навязываем вам свое общество. У вас наверняка найдутся более интересные дела, чем проводить время в компании старика и девчонки.

– Ну что вы, мистер Хокинс! Что может быть лучше для горячего молодого ирландского парня, чем провести время в компании таких милых людей, как вы и эта очаровательная малышка? – проворковал он с ирландским акцентом.

– Вы что, издеваетесь над нами? – рассердилась Ребекка.

– Нет, мисс Хокинс, – ответил Глэдни уже без всякого акцента. – Вы и ваш дедушка – на самом деле замечательные люди, а я на самом деле ирландец. Не знаю, поверите вы мне или нет, но мне пришлось немало потрудиться над тем, чтобы избавиться от ирландского акцента. Раньше я совсем не мог говорить по-английски, да и сейчас еще акцент нет-нет да и дает о себе знать. Я вовсе не хотел вас обидеть, поверьте. Надеюсь, вы и не обиделись?

– Да в общем нет, – пробормотала Ребекка, обезоруженная его искренностью.

– Только давайте договоримся так, Хок. Сейчас вы за меня платите, а как только у меня появятся деньги, я тотчас же возвращу вам долг.

– Там видно будет, – ответил Хок.

– А вы, мистер Лайтфут, составите нам компанию? – спросила Ребекка.

– К сожалению, нет, – ответил Стивен. – Я сегодня участвую в скачках, и до их начала мне еще предстоит о многом позаботиться.

– Жаль, дружище. – Глэдни сделал кислую мину. – Не сомневаюсь, твое присутствие внесло бы некоторое своеобразие в наше застолье. – Он хмыкнул. – Но я приложу все усилия к тому, чтобы мисс Хокинс поскорее перестала горевать об этой потере. Можешь в этом не сомневаться. – И Глэдни предложил Ребекке руку.