Трудный выбор - Мэтьюз Патриция. Страница 46

Резвая Лань зажмурилась; из-под ее крепко сжатых век текли слезы. По крайней мере Предназначенный-для-Лошадей храбро встретил смерть, гордо встав навстречу своим врагам. У нее в ушах звучал его ласковый голос: «Сегодня подходящий день, дочка, чтобы встретить смерть».

Открыв глаза, она увидела, что весь отряд шерифа собрался вокруг распростертого на земле тела. Один из мужчин присел на корточки и тут же снова выпрямился.

— Точно, он мертв, — нервно произнес он. — Вы видели, как он встал весь рост? Наверное, он сумасшедший!

— Все индейцы сумасшедшие, ты разве не знаешь?

— Что мы будем с ним делать? — спросил другой.

— За него назначена награда?

— Еще какая, . — сказал исполняющий обязанности шерифа. — Кажется, его голова стоит больше тысячи долларов. Половину платит правительство, а другую половину обещала «Юнион пасифик».

— И как мы ее поделим?

— Я убил его, — сказал шериф. — И похоже, мне причитается большая доля.

Остальные смерили его мрачными взглядами, и шериф неестественно засмеялся:

— Шучу, ребята. Думаю, награду следует разделить поровну — Да, — кивнул один. — Я тоже так считаю.

— А как насчет фермера, который сообщил нам, где он прячется?

— А при чем тут фермер? — спросил шериф.

— Он что-нибудь получит?

— Разве он был здесь и подставлял голову под пули? — осведомился шериф.

— Нет.

— Тогда он не» получит ни цента, если хотите знать мое мнение. А как насчет индейской девчонки?

— А что девчонка?

— В сообщении говорилось, что с индейцем была его дочь. Сдается мне, что она должна быть где-то рядом, — сказал шериф.

— Ну и что?

— А то, что если она здесь, то мы должны попытаться найти ее.

— Зачем?

— Ты хоть что-нибудь соображаешь, Тед? Во-первых, за нее тоже назначена награда, а во-вторых, если она удерет, то где-нибудь неподалеку может оказаться отряд индейцев, спешащих на помощь Предназначенному-для-Лошадей. Нас здесь не так много. У полковника Бауэрса было почти шестьдесят человек — сами знаете, что с ними произошло. А это были солдаты, черт возьми! Вы что, хотите разделить их участь?

— Вот дьявол, — ответил Тед. — Конечно, нет.

— Тогда давайте прочешем здесь все и попробуем найти ее.

— А что мы будем с ней делать, когда найдем?

— Говорят, она очень красивая скво, — похотливо улыбнулся один из мужчин. — Может, мы сначала немного развлечемся, а потом…

— Не знаю, — с сомнением протянул шериф.

— Что не знаешь?

— Не знаю, смогу ли я просто так убить ее. Ведь она всего лишь молоденькая девчонка, а?

— Черт побери, она всего лишь проклятая индианка! Ты что, слишком брезглив, чтобы принять участие в развлечении, когда мы поймаем ее?

— Одно дело — позабавиться с индейской скво, а совсем другое — хладнокровно убить ее. Послушайте, отрядом командую я. Больше никаких убийств. А теперь развернитесь цепью и найдите ее. Позовите ее. Она говорит по-английски. Скажите ей, пусть сдается, и мы отвезем ее назад, к Розбаду.

— Нужно быть полной дурой, чтобы поверить в это.

— А кто сказал, что индейцы умны?

Отряд принялся прочесывать окрестности, громко окликая ее. Они не знали ее имени и поэтому просто кричали:

«Индейская девчонка!» Резвая Лань бросила последний взгляд на отца, стараясь, чтобы его облик навсегда запечатлелся в ее памяти, а затем повернулась и стала проворно пробираться сквозь высокую траву. Она делала это так умело, что верхушки травы почти не шевелились. Вскоре девушка перестала слышать их голоса, и тогда она встала и грациозно, как лань, побежала по прерии.

На сердце у нее было тяжело. Она не вернется к Розбаду — там у нее не осталось ни единого родственника Она не знала, куда пойдет. И ей было все равно.

К рассвету Резвая Лань была уже далеко от того места, где убили ее отца. Она двигалась на восток. Девушка не выбирала сознательно это направление, она шла без всякой цели.

Но теперь она проголодалась. Резвая Лань ничего не ела со вчерашнего утра. В слабом утреннем свете она увидела очертания домика из дерна, принадлежащего белому человеку. Может, стоит зайти туда и попросить что-нибудь поесть?

«Нет, — решила она, — было бы неразумно обнаруживать себя. Увидев меня, бледнолицые могут разозлиться или испугаться и не дать еды. Они могут даже схватить меня и отдать людям, которые убили моего отца. Или они сами убьют меня». Объявив войну солдатам, Предназначенный-для-Лошадей не раз предупреждал дочь, что нельзя верить ни одному бледнолицему — даже его старому другу, Копье-в-Боку.

Если она собирается добыть себе еду в этом месте, то лучше сделать это без ведома хозяев. Она украдет еду. Белый человек не одобряет краж, но для индейца украсть что-нибудь у врага считается доблестью.

Резвая Лань тихонько пробралась к пристроенному к дому амбару. Она услышала петушиный крик и поняла, что там содержатся куры. Значит, там найдутся и яйца. Завернув за угол, она увидела мужчину, лежащего на земле на полпути от амбара к дому, и замерла, охваченная внезапным страхом.

Но потом поняла, что этого мужчину нечего бояться. Он был мертв. Любопытство пересилило страх, и она подошла ближе и склонилась над ним. Он был весь в крови. Его грудь была изрешечена выстрелами из дробовика. Услышав стон, Резвая Лань взглянула в сторону дома.

Перед домом на земле лежала женщина. Она шевелилась и издавала странные звуки. Отбросив осторожность, Резвая Лань подбежала к ней и онемела от изумления. Женщина вот-вот должна была родить!

Глава 19

Рейчел медленно всплывала из глубин небытия, будто выныривала на поверхность воды. Откуда-то совсем близко доносились звуки, издаваемые младенцем: кашель и жалобный плач. Затем она услышала негромкое шиканье и успокаивающее пение. Мелодия была незнакомая — скорее монотонная декламация, чем пение. Однако оно возымело действие — ребенок перестал плакать, икнул несколько раз и умолк.

Рейчел увидела, что лежит в кровати, но не могла вспомнить почему. Мысли ее были отрывочными, воспоминания туманными. Где Уилл и почему он не разбудил ее, когда пришли гости? У кого из знакомых есть маленький ребенок?

Она повернула голову и почувствовала приступ дурноты и остатки знакомой боли. Несколько секунд она лежала неподвижно, надеясь, что комната перестанет кружиться вокруг нее.

Наконец головокружение прошло, и она осторожно открыла глаза. За столом сидела молодая женщина с ребенком на коленях. Она обмакнула кусочек ткани в миску с молоком и поднесла ко рту ребенка. Младенец взял его губами, но, видно, остался недоволен, потому что его крошечное личико сморщилось и он снова заплакал.

Где же все? Почему она здесь одна с этой странной женщиной и ребенком? Рейчел почувствовала тревогу.

— Кто вы? — спросила она.

Женщина обернулась, и лицо ее расплылось в улыбке. Она была индианкой!

— Меня зовут Резвая Лань, — сказала она, с трудом выговаривая английские слова. — А ты кто?

— Рейчел Симмонс, — сердито ответила Рейчел. — Что ты здесь делаешь. Резвая Лань? Где мой муж? Улыбка сошла с красивого лица индианки.

— Ты ничего не знаешь о муже?

— Конечно, нет! Зачем бы я тогда спрашивала? — Рейчел попыталась сесть, и новая волна слабости нахлынула на нее. Она забеспокоилась: «Что со мной?»

— Мне очень жаль, — сказала Резвая Лань. — Я думала, ты знаешь. Когда я тебя нашла, тут был еще мужчина с длинными волосами… вот такими. — Она коснулась пальцами подбородка.

— Да, это, наверное, Уилл. Но что значит, ты нашла меня?

— Кто-то ударил тебя вот сюда. — Резвая Лань показала на свой затылок. — И тебе было очень плохо.

Внезапно память вернулась к Рейчел, и женщина резко выпрямилась. В ее ушах снова прозвучали выстрелы дробовика, и она увидела кровь, пропитывающую белье Уилла. Затем вспомнила отблеск луны на опускающемся стволе дробовика…

— О Боже! — в отчаянии застонала она. — Уилл мертв! Слезы жгли ей глаза.