Восстание 2456 года - Мёрдок Мелинда С.. Страница 2

— Никаких, сэр.

— А о резервных системах?

— Нет, сэр.

— Проинструктируйте ОЗУ Главного компьютера: держать этот анализ среди сведений первоочередной важности для сравнения со всеми входящими передачами и внутренними отклонениями от нормы.

— Сейчас, сэр.

Пока Здир занимался программированием, начальник выхаживал позади его стула. Это нервировало Здира, а ему следовало сосредоточиться, чтобы быть уверенным в том, что он не сделал никакой ошибки.

— И возьми эти три полных слова плюс ту анаграмму, или начало, или что оно там есть и пропусти через главный банк данных, — сказал Монч, остановившись за спиной подчиненного.

— Анаграмму, сэр?

— К-А-Р, ты, идиот, — проворчал Монч, указывая на экран. — Выясни, что это значит.

— Да, сэр, — откликнулся Здир.

— Если ОЗУ считает, что достаточно какой-то системной ошибки, чтобы потребовалось наше вмешательство, мы запустим программу полной проверки Что там с «охотником за вирусом», посланным на поврежденный участок?

— Он все еще действует, сэр. Обошел поврежденную зону и продолжает искать причину неполадок.

Монч рассеянно наблюдал за экранами, которые отображали операции по обеспечению безопасности.

— Пока все, Б-285. Если Главный компьютер выдаст еще какую-либо информацию, дайте мне знать.

— Да, разумеется, сэр.

Голос Здира был скучным. И он сам, и отдававший официозные приказы супервизор полагали, что вряд ли им придется еще раз услышать об этом повреждении. Каждый день Главный компьютер каталогизировал тысячи мелких ошибок и сам с ними справлялся. Реже — примерно раз в несколько дней — компьютер обнаруживал неисправность, которую считал достойной человеческого внимания, но даже эти нарушения почти не требовали внешнего вмешательства. Случаи же ремонта его были практически неизвестны. Этот компьютер имел собственную программу адаптации системы к изменениям, возникающим по мере предъявления к ней новых требований, и систему реконструкции. Раз в пять лет он подвергался тщательному профилактическому осмотру, но, помимо этого, был по существу саморемонтирующимся.

Тем не менее на этот раз и Здир, и Монч оказались не правы Глубоко внутри Главного компьютера бушевала смертельная болезнь. Она с бешеной скоростью распространялась по свободным линиям связи, оставляя следы помех и сожженные микропроцессоры, расплавленные металлические клеммы и обгоревшие провода. Она стремительно продвигалась по разным направлениям, поражая все новые и новые линии Это была не какая-то ошибка, не простая неисправность и не сбой в энергоснабжении Это был оккупант, захватчик, рвавшийся к сердцу Главного компьютера. Это был Мастерлинк note 1.

Мастерлинк, одна из первых автоматических компьютерных космических систем, предназначенных для военных целей, был запущен с Земли в конце двадцатого столетия. Пять веков он болтался в пространстве, ожидая возможности связаться с каким-нибудь источником энергии. Пять веков висел, погруженный в раздумья; мысли его бежали сами собой по извилистым каналам его искусственного мозга. Теперь он был свободен.

За это ему следовало благодарить фортуну и человеческое любопытство.

Зимунд Гользергейн, главный исполнительный директор ОЗУ, персона, имеющая отношение к производству компьютеров, проявил интерес к древнему метеорологическому устройству, обнаружив его на орбите между Землей и Марсом. Патриарх ОЗУ распорядился доставить его на Марс, где технический персонал выявил энергозависимый искусственный интеллект. Гользергейн поместил его в электронную матрицу Главного компьютера РАМ.

Та первая неожиданная встреча началась достаточно безобидно с объяснения Мастерлинком своего происхождения, целей создания и существования в нем его второго «Я» — советского полковника Каркова, именуемого теперь Карков-ДОС note 2.

Взаимопонимание ухудшилось, когда Гользергейн поинтересовался, почему Мастерлинк находится на борту метеорологического спутника.

Стремясь спасти Землю от атомной войны, американский пилот-ас Энтони «Бак» Роджерс сделал самоубийственную, в духе камикадзе, попытку вывести Мастерлинка из строя, уничтожить его. Но в последний момент Мастерлинк загрузил личность Каркова в банки своей памяти и, маневрируя, перешел на этот, оказавшийся доступным, спутник, оставив Роджерса умирать в бесполезном сиянии славы.

Требования Гользергейна доставить ему тело Роджерса привели Мастерлинка в ярость. Он питал к Роджерсу ненависть всеми блоками своей программы. С жаждой мести, буквально раздирая пространство матриц Гользергейна в куски, он бежал.

Теперь же он рыскал в глубинах Главного компьютера, пытаясь добраться до его сердца. Пока что система защиты блокировала доступы туда, но Мастерлинк знал, что рано или поздно найдет открытый канал. Пять веков пассивного существования научили его терпению. Мастерлинк разыскивал альтернативные источники питания, попутно поглощая несущественные программы, и продолжал свой разрушительный путь по утробе Главного компьютера.

Он отдавал себе отчет, что по его следам уже посланы охотники за вирусом. Этих мелких надоед Мастерлинку было нетрудно сбить с толку. Он знал, что количество их будет возрастать по мере увеличения числа неполадок, но не беспокоился по этому поводу. Чем больше угроза, тем больше источников энергии задействует Главный, и, пожирая ее, Мастерлинк направит впитывающую способность охотников за вирусом против них самих. Радуясь этой мысли, он мчался через систему в поисках узла переключения, где намеревался отдохнуть, вбирая импульсы, поступающие со всех сторон, в свою беспредельную память и выуживая данные о своем заклятом враге — Баке Роджерсе.

ГЛАВА 2

Бак Роджерс видел звезды. Крошечные светящиеся точки вспыхивали и гасли не на дисплее, а где-то внутри глаз. На ресницах выступили слезы. Он сморгнул их и сжал зубы.

— Я тебя одолею, герой, — проговорил его противник.

— Черта с два! — гримаса на лице Бака превратилась в подобие улыбки. — Так я и позволю какому-то обломку старины побить меня!

— Обломку старины?

— Джордж Оруэлл умер в тысяча девятьсот пятидесятом году.

Бак обнаружил, что склонность сторонников НЗО называть себя историческими именами может служить богатым источником для шуток.

— Выходит, задолго до твоего рождения, — заметил его соперник.

— Задолго. — Бак судорожно вздохнул и подался перед, атакуя противника; суставы побелели.

— Надо было взять другое кодовое имя. — Ладонью размером со сковородку Джордж Оруэлл отразил попытку Бака прижать его. — Интересная фольклорная штучка получается… — заметил он, и глаза его оживились.

— Возможно — для тебя, — процедил сквозь зубы Бак.

Оруэлл, затянутый в голубую униформу, нависал над ним, как глыба, со всей силой шести футов восьми дюймов своего сложения налегая на правую руку. Бак уже жалел о своем дерзком вызове. «Будем считать, что этот поединок — дань историческим традициям», — подумал он и рванулся вперед всем корпусом.

Огромная рука Оруэлла крепко захватила его руку, кулак Бака почти полностью скрылся в огромной ладони. Мускул на щеке великана задергался.

— Ну-ну, не такой уж ты непробиваемый, — поддел его Бак.

— А я никогда этого и не говорил. — Ноздри Оруэлла расширились, втягивая побольше воздуха. — Почему это называется индейским рестлингом?

— Понятия не имею, — ответил Бак; по лицу его струился пот.

Хватка у Оруэлла была смертельной, звезды поплыли перед глазами у Бака. Он понял, что находится на грани потери сознания, но, упрямый как мул, держался из последних сил.

Оруэлл рывком согнул руку Роджерса и прижал к плечу. Бак делал отчаянные попытки вырваться, но сила Оруэлла была неодолима. Внезапно хватка ослабела, и Оруэлл выпустил руку Бака, потряс своей громадной лапой и усмехнулся:

— Бьюсь об заклад: кровообращение не восстановится и за пять минут.