Порри Гаттер и Каменный Философ - Жвалевский Андрей Валентинович. Страница 36

Возмущенные преподаватели загоняли возмущенных учеников в специально оборудованную комнату 1114а. Ментодеры сбились с ног, разыскивая тех, кто отлынивал от неприятной процедуры, но основной улов стражей порядка состоял из дисциплинированных бедолаг, уже прошедших проверку. То там, то сям звучали заклинания Приводус и Повесткус, призванные убедить студентов (и некоторых профессоров) добровольно сдать отпечатки пальцев.

В структуре Чрезвычайной комиссии была создана Подкомиссия по идентификации, в которую вошли МакКанарейкл с Развнеделом (отдел хиромантии) и Гаттер с Браунингом (отдел дактилоскопии). Четверка трудилась не покладая рук, впрочем, у остальных членов комиссии тоже хватало забот: Бальбо непрерывно стенографировал события, происходящие в его воображении, Фантом Асс без устали критиковал методы работы коллег.

Бубльгум с Югорусом патрулировали замок, выискивая замаскированные мордевольтовские трубы. Новых ловушек маги пока не обнаружили, зато выявили огромное количество заначек, сделанных гномами-строителями.

Инициативный Малхой выпустил стенгазету-молнию «Порри сказал – все сделали!», которая должна была бить наповал каждого, кто не сдал отпечатки в срок. Вместо этого молния срабатывала преимущественно в присутствии девочек-первокурсниц.

Газету сняли, а на ректорате вывесили огромное объявление:

Студенты, не прошедшие дактилоскопию, будут приравнены к студентам, не прошедшим флюорографию!

Через неравные промежутки времени из черного-пречерного объявления возникал черный-пречерный череп и вопил:

– Отдай свои пальцы!

Но все это пока не очень помогало.

Только от первокурсников удалось добиться какой-никакой активности (многие просто испугались загадочной флюорографии). Неплохой процент сдачи отпечатков был у обслуживающего персонала: в кассу теперь можно было проникнуть только через комнату 1114а.

А вот старшекурсники отлынивали, и весьма злостно. Студенты отделения Трансфигурации при попытке дактилоскопирования моментально превращались в какого-нибудь единорога, единозуба или лошадь Пржевальского. Вскоре у Порри собралась огромная коллекция слепков копыт – очень любопытная с точки зрения естествознания, но совершенно бесполезная для следствия.

Ботаники с отделения Флоромагии на всякий случай отрастили себе по десятку дополнительных конечностей, чем совершенно дезорганизовали работу Подкомиссии. Не было добыто ни одного отпечатка с факультета Гдетотаммер. Очень плохая статистика получалась и по Орлодерру – предприимчивый Оливье Форест за умеренную плату (0,7 литра драконьей крови или от мертвого осла уши) брался пройти дактилоскопию и хиромантию за своих одногруппников.

За четыре дня было добыто всего 99 отпечатков из 666. Искомого среди них не оказалось, и зудение Асса стало совершенно невыносимым;

– Ну что вы возитесь? Что вы возитесь? Вы помните, что до первого ноября осталось десять дней? – причитал Фантом. – Десять дней! Почему так медленно? С вашими темпами к выборам премьера не будет проверена и половина подозреваемых. Я думаю, мне не надо напоминать…

– Не надо, – буркнул Развнедел.

– …что если преступник не будет найден к выборам, политический кризис неизбежен. Что вам мешает работать быстрее?

– Болтуны и бездельники, – процедила сквозь зубы Сьюзан, уже пять минут пытающаяся сосредоточиться на линии судьбы очередного лоботряса.

– Не надо обобщать, – парировал Асс. – Я здесь для того, чтобы выявлять и пресекать более чем вероятные случаи саботажа…

– Какой саботаж, коллега, – поморщился отец Браунинг. – Вы же видите, все работают на износ.

– Возможно, я вижу, что все работают, – сощурился фантом Асс. – А возможно, я вижу видимость работы, которую создают лица, не заинтересованные в скорейшей поимке…

– Слушай, ты, Призрачная Задница [76], заткнись!… – заорала МакКанарейкл.

Оскорбленный Фантом вышел, оглушительно хлопнув дверью. Через пятнадцать минут трое дюжих ментодеров втащили упирающегося и брыкающегося следователя в комнату.

– Уклонялся от проверки в туалете, – торжественно произнес старший ментодер, и наряд с чувством выполненного долга покинул помещение.

– Идиоты! – крикнул им вслед Асс. – Я следователь по особо важным! Я Член Комиссии. Вот мои документы, вот они, на столе лежат!

– Лицам, заинтересованным в скорейшей поимке, не следует разбрасываться особо важными документами, – назидательно сказал Браунинг.

– А то так и до саботажа недалеко, – впервые в жизни удачно сострил Развнедел.

После этого поучительного случая настроение Подкомиссии заметно улучшилось, но положение дел по-прежнему оставалось неутешительным.

На пятый день повальной дактило- и хиромантизации Порри, Бубльгум и МакКанарейкл пришли навестить Аесли и Пейджер. Главной целью, естественно, было снять с пациентов отпечатки. Сопротивления пострадавшие не оказали: Мергионе было на все наплевать, а Сен, сконцентрировавшийся на том, чтобы выглядеть беззаботным, даже не понял, что происходит.

И тогда Порри решил приободрить друга:

– Ничего, вот отловим этого гада, шарахнем по вам из Трубы – будете как новенькие.

– Что значит «как новенькие»?

Гаттер начал осторожно излагать свою теорию.

– Что ж ты раньше молчал! – закричал Сен после первых слов Порри. – Мы тут уже почти выбрали самый красивый способ коллективного самоубийства, а лучший друг, оказывается, давно нашел лекарство, но решил подождать до Рождества. Пошли в палату Мерги! Скорей, а то не успеем!

Мергиона поняла план Гаттера еще быстрее, чем Аесли. Девочка подняла глаза, и Гаттер со смешанным чувством радости и тревоги заметил, что в них вновь разгорается неукротимое рыжее пламя.

– Ты думаешь, это сработает? – спросила она.

– Ну со мной же сработало!

– Отлично! – перед присутствующими стояла прежняя Мергиона Пейджер. – Мадам Камфри! А где это моя одежда? Мадам Камфри! Ладно, сама разберусь. Значит, найдем, говоришь, гада? – губы девочки сжались в недоброй усмешке, и она решительно направилась к дверям.

– Мерги, тебе еще рано выходить из больницы! – запротестовал Бубльгум, которому для полного развала учебно-воспитательной работы не хватало только разъяренной неуправляемой хулиганки.

– А разве в этой больнице меня могут вылечить? – резко спросила Пейджер. Ректор замолчал. – Кстати, мне кто-то мудловскую помаду обещал. Порри, не помнишь, кто бы это мог быть?

– Помаду? – смутился Гаттер. – Ты понимаешь, тут такая чехарда началась…

– Ладно, возьмешь пока мою, – из коридора пришла неожиданная помощь в любопытствующем лице профессора МакКанарейкл.

– Мисс Сьюзи? – Мергиона явно не ожидала подобного подарка. – Но зачем вам…

– В жизни всякое случается, – уклончиво пояснила преподавательница. – Бубльгум, девочку надо выпустить. Я думаю, мы с мисс Пейджер найдем общий язык.

– Этого я и боюсь, – проговорил ректор, – но, боюсь, этого не избежать.

– Иными словами, – сказал Аесли, – предполагается, что грубая женская сила ценится здесь выше, чем тонкое Искусство Затуманивания, которое ваш покорный слуга впитал с молоком отца?

– Матери, – механически поправил Бубльгум.

– Меня обычно кормил отец, – заметил Сен. – Грег Аесли. Знаете такого?

– Интересно, – протянул ректор, – а если я не дам разрешения…

Но Сена и Мерги уже не было в палате.

– Так я и думал, – сокрушенно вздохнул глава Первертса.

Из коридора донесся пронзительный голос Пейджер:

– Сен, как ты думаешь, когда его поймают, его будет охранять много ментодеров?

В ответ раздался радостный возглас мадам Камфри:

– Мисс Мерги, ик, вы сегодня такая рыженькая, просто прелесть, ик!

Бубльгум повернулся к мисс Сьюзан:

– Профессор МакКанарейкл, проследите, чтобы задержанный, буде такой объявится, был немедленно отправлен в Безмозглон. Под усиленной охраной. В целях безопасности.