Здесь вам не причинят никакого вреда - Жвалевский Андрей Валентинович. Страница 42

Перед собой О. держал скейтборд, который Георг в темноте принял за продолговатую голову Головолома и который отразил атаку больничной утки.

«Предусмотрительный», – недобро подумал инструктор и нахмурился. Если лейтенант взял с собой доску на колесиках, заранее предвидя, что подвергнется нападению пациента, значит, репутация Георга стала совсем скверной. Точнее, его скверная репутация стала известна даже школьным лейтенантам.

– А это ты зачем принес?

– Для быстроты передвижения. На одной ноге вы далеко не ускачете, но если стать на скейтборд и начать отталкиваться костылем, то можно и далеко.

Полицейские помолчали. Инструктор обдумывал слова лейтенанта. Лейтенант пытался припомнить пример из истории, подтверждающий уместность затеи со скейтбордом. Оба не достигли успеха в своем нелегком деле.

– А мне нужно куда-то скакать? – наконец осведомился Георг. – Далеко?

– Ну… вам виднее, – смутился О. – Дело в том, что, кажется, у Мари неприятности. Возможно. Я не уверен. Сейчас я вам расскажу все, что мне известно, а вы…

– По дороге расскажешь! – Георг уже рвал шнуры, удерживающие его загипсованную ногу. – Черт! Не распутываются!

Веревка не распутывалась. Мари удалось вывернуть пальцы так, что они могли тянуть и дергать узел, но тот был словно выточен из камня. Утешало лишь то, что похитители не замечали попыток девушки освободиться.

– Низкородный подлец! – ревел черный Мигель де Бристан, хватая железной перчаткой ртутную каплю. – По контракту нет никакого человекоедства! По контракту…

– По контракту ты, наемник, должен сдать девчонку хозяину! И на этом твой контракт кончается! – уже не булькал, а плевался паром Хамелеон, четырьмя жирными струями вытекая из пальцев рьщаря. – А что там будет потом, праздничный ужин или песни-пляски, тебя не касается!

Наемник замер, как будто внезапно заржавел. Потом сделал шаг назад и отвернулся.

Мари стало тоскливо. Надежда на то, что благородный Черный Рьщарь, узнав о черных планах своих нанимателей, вытащит меч (желательно черный) и спасет юную красавицу, разбилась о товарно-денежные отношения, закрепленные в контракте. Пришло время решительно вмешаться в нежелательный ход событий. Но только решительно, чтобы сразу показать, кто есть кто…

– Что ж… – пискнула девушка, облизала губы и уже почти нормальным голосом сказала: – Что ж твой хозяин меня сразу не съел?

–Заговорила! – обрадовался Хамелеон, превращаясь в великанскую креветку. – Чего не съел? Ты не поверишь. Запах не понравился.

– Запах? – курсантка так удивилась, что на миг далее перестала помнить о пасти Омордня.

– Ну эта твоя лаванда или что там у тебя.

«Духи! – сообразила девушка. – Ну, сестренка, буду должна! А я-то думала…»

Мари закусила губу. Ничего хорошего в этой новости не было. Она-то думала, что сбила с толку Омордня дурацкими вопросами про укропчик и сможет применить похожий приемчик снова. А раз монстра отпугнул запах духов, то как только он выветрится…

Словно прочитав ее мысли, Хамелеон отрастил себе огромный хобот и обнюхал Мари.

– Кажется, годится, – заключил он, – пойду доложу. Нет, не пойду. Сперва скажи, как снимаются эти гадские варежки. Бока чешутся, сил нет.

– Они тебе идут, – сказала курсантка. – А не нравится – пусть Мигель оторвет. Вместе с боками.

Хамелеон озадаченно пошевелил креветочными лапками и перетек в костлявого птеродактиля.

– Правильно! – птицеящер мелко захихикал. – Тут же есть профессионал. Профессионал! Эй! Как там тебя? Мигель-трам-пам-пам! Иди сюда, дело есть. Не в службу, а во исполнение контракта!

Рьщарь не шелохнулся.

– Эй! По контракту мы с тобой партнеры, забыл?

Мигель сделал два огромных шага и, не глядя, щелкнул фиксаторами. Перчатки шмякнулись оземь. Наемник сложил руки на груди – как будто задвинул стальные засовы на дверях бронированного ангара. Хамелеон почесал бока, довольно посмотрел на мрачного партнера, превратился в бабочку с зубами и улыбнулся Мари:

– Видишь? Никакой гибкости ума. В средние века был о-го-го, а сейчас уже никого не пугает. Устарел морально и визуально, а чтобы измениться – ни в какую. Ну, я пошел, побежал, поскакал…

– А разве, – спросила девушка, – он может меняться так, как ты?

По правде говоря, Мари не было никакого дела, может Рьщарь Ужасного Образа так, как Хамелеон, или нет. Ее положение не располагало к естественнонаучным изысканиям. Но узел веревки как будто начал поддаваться, и каждая минута задержки Омордня увеличивала ее шансы… ну хотя бы шансы умереть с гордо развязанными руками.

– Он? Как я? Шутишь?

И Хамелеон устроил пленнице блиц-презентацию своих изменчивых возможностей. В пять секунд он принял форму кувшина с подвижным горлом, ядовитой морской звезды, колючего как еж куста и зловещего старикана.

– Доблестный муж должен блюсти честь и форму, – сказал Мигель.

– А я не муж, – хохотнул Хамелеон, – я принципиальный холостяк! Вот такой, например.

Он помутнел, расплавился и вырос во второго наемника. По доспехам стекала бурая слизь, а благородные боевые выступы изменились на кровавые раны.

– Да, – согласилась Мари, – так гораздо лучше. То есть хуже. То есть эффектнее.

– Слышишь, чучело? – более эффектный наемник обратился к менее эффектному. – Даже незаинтересованный человек тебе говорит…

– Незаинтересованный? – скучным голосом спросил Мигель.

Хамелеон наморщил шлем, обернулся трехметровым скорпионом и медленно повернул рогатую башку к пленнице.

– Ай-ай, – прошипел он. – А человечек-то очень даже заинтересованный. Хитрим, да? Время тянем? Ну, подожди-подожди, недолго осталось. Недолго!

Скорпион-Хамелеон сделал полукруг, разбросав школьный инвентарь, и с грохотом вбежал в темноту дальней стены.

Глава 15

Обстоятельство неодолимой силы

Мотоцикл с грохотом выехал из темноты подворотни во двор. Лейтенант О. заглушил мотор и принюхался.

– Вот здесь, – сказал он. – Из этого дома звонили.

О. почувствовал на затылке исполненный глухой ненависти взгляд, но не оглянулся.

Лейтенант уже несколько раз объяснял инструктору, что в эту ночь он побил все личные рекорды скорости, за что несколько раз был чуть не побит костылем.

К счастью, костыли лежали в коляске, а старший инспектор ехал на скейтборде, цепляясь обеими руками за номерной знак мотоцикла. Влезть в коляску либо устроиться на заднем сидении с загипсованной левой ногой не представлялось возможным, и лейтенант предложил Георгу на выбор: поехать на скейтборде или сесть на сидение задом наперед.

Георг сделал неправильный выбор и поэтому очень сердился на О., угрожая оторвать тому голову. Голову лейтенант терять не хотел. На голове находился нос.

Пика напряженности отношения достигли возле офиса Георга. О. никак не мог понять, что «ракетницы лежат в тумбочке слева от шкафа, но не того шкафа, что перед сейфом, а того, что за этажеркой, да не этажеркой справа от стола! а этажеркой слева, если смотреть от третьего стула у стены справа! да нет же, справа не от входа! справа от тумбочки с ракетницами, тупица!»

Хотя О. безропотно сносил все простые и ясные распоряжения Георга и действовал с максимально доступной скоростью, причин такой спешки он не понимал. Лейтенант верил в Мари. Он искренне полагал, что чем больше времени курсантка проведет в логове похитителей, тем меньше останется у похитителей шансов выбраться оттуда подобру-поздорову.

Но теперь, когда руки Георга снова оказались свободны, шансы О. на добро и здоровье резко упали.