Изгнанники Нирваны - Мзареулов Константин. Страница 8

– Мне нужна самая полная Колода, – сказал вдруг Блейз.

Они разложили на столе все Козыри из своих наборов, Рэндом достал из тайника запасные Карты, которыми практически никогда не пользовались, и братья скомплектовали Колоду двойной толщины. Затем Блейз тщательно перетасовал это чудовище, а Бенедикт здоровой рукой порезал стопку на четыре части и сложил в новом порядке. Затаив дыхание, Блецз снял верхнюю Карту и осторожно перевернул вверх лицом. Открылся Пиковый Туз.

Чертыхнувшись, рыжий колдун-воитель открыл одного за другим остальные три туза. Братья слегка обалдели – такого не случалось даже в прошлом столетии, когда они искали пропавшего отца. Поразмыслив, Блейз провозгласил:

– Есть только одно объяснение – к нам приближается высокий гость, везущий известия особой важности.

Он решительно взял следующую Карту, которая оказалась Козырем Корвина.

– Корвин уже много лет не отвечает на все наши призывы, – растерянно пробормотал Рэндом, машинально поглаживая изображение исчезнувшего брата.

К его удивлению, атласный прямоугольник сделался ледяным. Вскрикнув, король затаил дыхание – лишь бы не спугнуть миг удачи! – и приказал Козырю раскрыться. Портрет на Карте ожил, показав фрагмент тропического леса. Кроме традиционного черного костюма с серебряной расшивкой, на Корвине была нелепая полусферическая каска, обтянутая веревочной сеткой. Скривив губы, Корвин нагло заявил:

– А ты не слишком торопился мне на помощь, дорогой братишка…

Услышав его голос, Бен и Блейз подбежали к королю, выкрикивая приветствия. Тем временем Корвин, раздвинув Карту, шагнул из джунглей прямо в кабинет.

Он полулежал на своем любимом диване, потягивал бренди и отвечал на непрерывный поток вопросов, запас которых у братьев казался неисчерпаемым.

– Ладно, успокоились, – сказал он наконец. – Давайте я расскажу по порядку. Если кто-то помнит, у меня начался очередной приступ депрессии. Никого не хотелось видеть…

Разумеется, Корвин не стал уточнять, что причиной черной хандры, переросшей в грандиозный загул с дебошем и оргиями, был разрыв с Дарой. Точнее – внезапное осознание простого факта: демоническая – принцесса хладнокровно и умело использовала его, как последнего лоха, после чего выбросила за ненадобностью.

– …и вот однажды я малость просох и обнаружил себя в какой-то берлинской забегаловке, а вокруг бесновались всякие там «осей» и «весси», с увлечением ломавшие стену, окружавшую часть этого городишки. Вдруг мелькнула мысль: Амбер и Хаос тоже разделены стеной, воздвигнутой неизвестно кем в неведомые времена. И почему бы, – решил я с похмелья, – не разломать эту стену между двумя королевствами…

– После чего ты наверняка отправился в гости к Суэйвиллу, – вставил Блейз. – Наверное, стоило бы предварительно связаться с кем-нибудь из нас.

– В тот момент я про вас даже не вспомнил, – признался Корвин. – К тому же в нашей Семье вообще не принято делиться планами. Короче, я козырнулся к вратам Дворов и потребовал встречи с Мерлином. Как назло, сын в это время грыз науку где-то в Калифорнии. Стражники же, будучи тварями тупыми и подлыми, забыли сказать об этом обстоятельстве и просто проводили меня в апартаменты Мерлина. Кажется, я задремал, а когда проснулся, рядом стояла Дара и блаженно щерилась, сверкая двенадцатидюймовыми клыками Тем временем ее подручные вязали меня по рукам и ногам. На прощание Дара объявила, что я совершил массу гнусных прегрешений в отношении Хаоса, а потому проведу остаток своих веков в темнице, которую прежде занимал Оберон.

Он замолчал и снова наполнил стакан. Братья терпеливо ждали продолжения, но Корвин молчал, поэтому король поинтересовался:

– Что же было потом?

– Практически ничего. Я просидел в абсолютной тьме около года. Дара как-то сказала, что темпоральный поток в камере течет очень медленно. Полагаю, в Амбере за это время прошло лет пять. Пару раз Дара навещала меня и смачно рассказывала, как они в ближайшее время сокрушат Амбер, чтобы воздвигнуть хлев для драконов на месте Главного Лабиринта. А вчера вдруг появился Мерлин и освободил меня.

Корвин снова умолк, вспомнив, как во второй визит Дары попытался заговорить о чувствах, что соединяли их когда-то. Такого унижения он не испытывал даже в день коронации Эрика, когда был ослеплен. Дара издевательски расхохоталась, популярно растолковав бывшему сожителю, что для нее, родовой аристократки Хаоса, до боли омерзительны все ублюдки, в чьих жилах не течет голубой огонь. «Наша связь была вынужденным грехопадением во имя великой цели, – надменно заявила она, – И я бросилась в эту грязь, поскольку лишь таким образом могла смыть позор с нашего рода и вернуть Птенцов Дракона в Книгу Чести». Позорным пятном этого рода была, как видно, оплошность прабабки, которая переспала с кем-то из амберитов, после чего Птенцов вычеркнули из списка аристократических фамилий. Родив же сына от амберита, Дара внесла некий вклад в глобальный план владык Хаоса и в конце концов заслужила право выйти замуж за Суэйвилла…

– Значит, Хаосу нужна война, – с угрозой проговорил Бенедикт, взмахнув перебинтованной выше запястья культей. – Ну, что же, если они придут – мы готовы.

– Кстати, как твоя рука? – полюбопытствовал Корвин.

– Отрастает потихоньку. Кисть почти регенерировала. Если и дальше пойдет тем же темпом, через год вернутся пальцы.

– Хоть что-то у нас хорошо. – Корвин щелкнул языком, – Братишки, вы не хотите меня тревожить раньше времени? Напрасно. Я уже видел Черную Дорогу. Неужели кого-то из наших зарезали на Узоре?

Лица братьев сделались мрачными. Блейз сказал с отвращением:

– Один бастард, закадычный приятель твоего сынка, повредил Главный Лабиринт.

– Он же ничего не знает, – вздохнул Рэндом. – Сидел в камере без всякой связи с внешним миром… Кор, мы расскажем подробности, когда ты отдохнешь.

– Рассказывайте сейчас же! – потребовал Корвин. – Других дел у меня сейчас нет, а отдохнуть я успел, пока бездельничал в тюрьме Хаоса.

– Только учти, мы сами знаем далеко не все, – предупредил король. – Главным участником событий был твой сын, и он не спешил делиться новостями. Из-за этого неприятности всякий раз заставали нас врасплох.

– Мне он тоже мало чего рассказал, – сказал Корвин. – А в чем заключались ваши проблемы – козни Хаоса?

– Мы об этом не догадывались… – Рэндом махнул рукой. – Отношения с Хаосом внешне выглядели безоблачными. Эти трансформеры ловко маскировали свои замыслы. Семья успокоилась, и все вернулись к обычным занятиям. Когда в прошлом месяце начали поступать тревожные сигналы от агентуры, мы поначалу решили, что эти события не имеют отношения к проискам Дворов. Более того, основные события разворачивались вокруг Мерлина, поэтому я подумал, что дело в дрязгах вокруг престола, который был готов высвободиться из-под обессилевшего Суэйвилла.

– Что же случилось с Мерлином? – нахмурившись, осведомился Корвин и отодвинул полупустой стакан.

– Если бы только с Мерлином! – вырвалось у Рендома. – Прежде всего, появились новые братишки и сестренки. Папаша Оберон наплодил их в чрезмерном количестве.

– Живописная компания, – ухмыльнулся Блейз.

Услышав о целом выводке прежде неизвестных сородичей, Корвин понял: дела идут скверно. Новые или хорошо забытые (что, как известно, одно и то же) отпрыски Оберона давали знать о своем существовании лишь при самом гнусном стечении обстоятельств. А уж если они появляются пачками – жди очень большой беды…

… Первым Блейз назвал Далта, сына полусумасшедшей партизанской атаманши по прозвищу Дила-Осквернительница. Эта сдвинутая по фазе колдунья с маниакальным упорством посылала своих фанатиков-смертников в атаки на гарнизоны, охранявшие рубежи Амбера. В конце концов Оберон поимел ее сначала на поле боя, а потом – в ближайших кустах. Поскольку его величество принципиально не пользовался контрацептивами, у Дилы родился пацан амберской крови, впитавший ненависть к королевству Единорога с первыми же каплями материнского молока.