Козырной король - Мзареулов Константин. Страница 5

В каземате центральной башни главарь гверфов разглядывает Карту, оставленную в незапамятные времена для связи с Хаосом. Расстояние слишком велико для полноценного козырного контакта, но гверф не способен этого понять. Снова и снова он пытается открыть проход, и магический клочок картона медленно тянет ниточку на противоположную окраину Мироздания. Наконец установлена звуковая связь, хотя разница в скорости временных течений превращает разговор в мучительную пытку. Проходит очень короткий срок, прежде чем ускоренный до визга голос Дары произносит почти неразличимой скороговоркой:

– Ты должен продержаться хотя бы два дня. Отбивай атаки, ведь твоя армия засела внутри мощнейшей крепости. Скоро вы получите помощь.

Карта трижды повторяет этот приказ, после чего связь обрывается. По извилинам полузвериных мозгов натужно протискиваются вязкие подобия мыслей. Гверф не может сообразить, должен ли он отдавать дополнительные приказы, или Цитадель готова к обороне. После затянувшихся раздумий гверф принимает решение ничего не предпринимать. Пусть враг полезет на стены – и тогда исход зависит от умения размахивать оружием. Гверфы всегда были слабоваты по части интеллекта, но неплохо управлялись с насаженными на палки кусками железа или камня. Потому-то Хаос и выбрал это племя для самых простых заданий, например для гарнизонной службы на покоренных землях.

А вокруг Цитадели сверкают надраенные шлемы, кольчуги, щиты, клинки и стволы. Развеваются знамена полков, мечутся конные ординарцы. Армия царя, разбитая на стройные коробки пехотных каре, ждет команды на штурм, держась за пределами дальности полета стрелы. Развернуты катапульты, баллисты, минометы и полевые лазареты. Позади войска ждут своего часа маркитанты и мародеры. В море напротив крепости стоят на рейде оба пароходика – пушки смотрят на каменную махину, канониры заправляют в зарядники ленты со снарядами.

Все готово к решающей битве. Сегодня завершается первая фаза кампании. Солдаты догадываются, что война не закончится взятием Цитадели. Впереди много сражений, но сегодня – самый тяжелый бой, а потом предстоит увлекательное сафари по диким странам. Там нет организованной военной силы врага – одни лишь чудовища, это будет не война, а нечто вроде охоты. Главное – дожить до вечера и перебить побольше свинорылых. Те, кто отличится в бою, получат щедрое вознаграждение – деньги, земли, чины.

Солдаты лишь сомневаются, разрешат ли им грабить захваченные города. Большинство считает, что надо вести себя культурно, то есть не трогать имущество, на которое может претендовать царская семья, а также не обижать верноподданных. Все остальное будет разрешено. Царь простит своим воинам малые шалости.

На верхней башне Южного форта, где собрались старшие воинские начальники, граф Ренк громко сетовал, что его рыцарям не найдется работы в уличных боях.

– Не отчаивайся, дяденька, всем дела хватит, – добродушно сказал Фауст. – Мой крылатый эскадрон тоже отдыхает.

– Это обидно, – согласился Ренк. – Но ты идешь в бой, пусть даже в пешем строю. А мне отдыхать до вечера.

Командиры пехотных частей самодовольно ухмылялись. Сегодня был их день: кавалеристы в уличных боях не нужны. Войско выстроилось как на параде, не скрывая намерения атаковать ближайшую стену Цитадели. Солдаты томились ожиданием после многодневных изнурительных тренировок, на которых отрабатывались стремительная установка штурмовых лестниц и рукопашный бой на стенах.

– Начнем же! – нетерпеливо потребовал Вервольф. – Папа, отдавай приказ.

– Действуйте, – разрешил царь. – Каждый знает, что и как нужно делать.

Заняв позиции между каменных зубьев, украшавших верхушку форта, стрелки открыли огонь по защитникам Цитадели. Фауст не смог удержаться и тоже взял винтовку.

Оптический прицел приблизил стену. Герцог методично, как в тире, поймал в кружок свиную морду выглянувшего из бойницы гверфа и нажал спуск. Приклад мягко толкнул плечо, а гверф, взмахнув лапами, исчез из виду.

Залпы гремели непрерывно, в перестук винтовок настойчиво вплетались пулеметные очереди. Следившая в бинокль за результатами обстрела Джулия восторженно отсчитывала десятки убитых. В отличие от своей подружки, Мефисто обозревал внутренности Цитадели через нарисованный отцом Козырь и наконец удовлетворенно сообщил:

– Готово. Они двинули все резервы к южной стене.

Еще немного времени – и гверфы уже не отваживались высовываться из-за каменных укрытий. Зато на внутренней улочке, примыкающей к стене Цитадели, скопилось не менее тысячи полузверей.

– Минометы, беглый огонь! – скомандовал Вервольф.

Первая дюжина мин упала с большим разлетом, но потом канониры пристрелялись, так что следующие снаряды легли в самой гуще обороняющихся. Шквал огня и осколков разметал гверфов. Уцелевшие в ужасе разбегались в разные стороны.

Командиры на бастионе одобрительно завопили. Затем царь козырнулся на мостик «Господаря Мунтении», чтобы возглавить штурм со стороны моря, а братья, весело перешучиваясь, разошлись по своим частям. Пора было заканчивать затянувшуюся сверх меры осаду.

Тяжелая пехота Смилодона встрепенулась, увидев командиров. Полковник отдал приказ, и рота за ротой, подхватив лестницы, направились в сторону крепости. С бастиона продолжали палить, не позволяя вражеским лучникам и арбалетчикам пускать стрелы по наступающим, так что гоплиты беспрепятственно приблизились к стене. Бежавший в передней шеренге Фауст расчищал дорогу пехоте, обнаруживая и обезвреживая ловушки: огненные рвы, волчьи ямы, вкопанные в землю шипастые капканы.

Преодолев последний ров, пехотинцы деловито принялись устанавливать лестницы, а Фауст, достав КозырьДалта, сказал Оберонову сынку:

– Кончай стрельбу. Еще моих зацепишь.

Далт без энтузиазма приказал снайперам угомониться. Заодно сообщил герцогу, что штурмовые колонны, которыми командовали отец, Меф и Вервольф, тоже начали карабкаться на стены.

– Что мне делать, когда вы ворветесь в крепость? – спросил Далт. – Может, придумаете работенку?

– Ты до вечера свободен, – отрезал Фауст, – Приводите в порядок оружие. Чистка, смазка – в общем, сам знаешь.

Он вызвал братьев, и вскоре три герцога собрались на вершине холма, где изнывала от безделья рота капитана Крольда, вооруженная короткоствольными автоматами. На всякий случай Меф обратился через Карту к отцу, но старик отводил душу, утоляя жажду заскучавшего в каменных ножнах Мементомори, и самозабвенно шинковал гверфов на центральной улице Цитадели.

– Ему сейчас не до нас, – резюмировал Фауст. – У кого Козырь? Наверняка у любимого младшего сыночка.

– Дудки, в любимчиках прописался первенец, – весело огрызнулся младший герцог, но Карта действительно оказалась в его кармане.

Этот Козырь отец рисовал по памяти и уверял, что именно так выглядел один из казематов Цитадели, подходы к которому были затоплены по недоразумению еще в дни его молодости. Царь надеялся, что гверфы не сообразили нырять в полный воды подвал, то есть не должны были отыскать это помещение.

Осмотрев солдат Крольда, Вервольф подмигнул. Ветераны ответили дружным ржанием.

– В прошлый раз герцог Фауст уже водил вас в такую атаку, – сказал Вервольф. – Если повезет, мы с помощью колдовства отправимся в тыл врага.

Он сосредоточился на Карте, и козырная магия проложила дорогу в мрачное сырое подземелье, заросшее мхом и паутиной. Лучи солнца, проникшие через открывшийся проход, осветили небольшой участок каземата, в темноте угрожающе пищали неведомые твари, которые много лет были единственными обитателями каменного мешка.

Фауст подал знак Солдат-огнеметчик выпустил во мрак струю горящей смеси. Визг сделался громче, в нем слышалась паника. После второй струи вспыхнула покрывавшая стены растительность, загорелись полусгнившие деревянные обломки, кучи засохшего крысиного помета.

– Отец говорил, там нет ничего ценного, – заметил Мефисто. – Прибавь жару, пацан. Да пройдись огоньком по закоулкам.