Камера обскура - Набоков Владимир Владимирович. Страница 9
Вечером, сидя в смугло-озаренной гостиной с сестрой и зятем, Макс не знал, как держаться, о чем говорить. Он был из тех впечатлительных людей, которые краснеют до слез от чужой неловкости. Теперь же случилось нечто во сто крат худшее.
«Нет, нет, это ошибка, это глупое недоразумение», — уговаривал он себя, глядя на спокойное лицо Кречмара, читавшего журнал, на его мягкие домашние туфли, на тщательность, с которой он разрезал страницы ножом из слоновой кости… «Не может быть… Меня навела на эти мысли тогдашняя история. Слова, которые я выхватил из воздуха, объясняются как-нибудь очень просто. И как же можно обманывать Аннелизу?» Она сидела в углу дивана и подробно, добросовестно рассказывала содержание пьесы, которую недавно видела. У нее были светлые, пустые глаза, лоснился нос — тонкий, милый нос. Макс кивал и улыбался. Он, впрочем, не понимал ни слова, точно она говорила по-русски или по-испански.
VII
Между тем Магда сняла приглянувшуюся ей квартиру, наняла кухарку, накупила немало хозяйственных вещей, начиная с сервиза и кончая туалетной бумагой, заказала визитные карточки и занялась прихорашиванием комнат. Любопытно, что, невзирая на то, что Кречмар щедро — и даже с каким-то умилением — раскошелился, платил-то он, собственно говоря, вслепую, ибо не только не видел снятой квартирки, но даже не знал адреса: Магда уговорила его, что этак гораздо забавнее, будет ему сюрприз, ничего, что несколько дней пройдет без встреч, она по телефону сообщит ему адрес, когда все будет готово, и тогда он сразу примчится. Прошла неделя, предполагалось, что она позвонит в четверг, и он весь день сторожил телефон. Но телефон блестел и молчал. В пятницу он решил, что Магда надула его и навсегда исчезла. Под вечер явился Макс (эти посещения были теперь адом для Макса), Аннелизы не было дома. Макс сел в кабинете против Кречмара и не знал, о чем говорить. Кречмар давно заметил, что Макс держится странно. «Вероятно, с делами неурядицы», — смутно подумал он. Макс курил и смотрел на кончик своей сигары. Он даже как будто похудел за последнее время. «Выследил, — с минутным содроганием подумал Кречмар. — Ну и пускай. Он мужчина, он должен понять». (Это была очень фальшивая мысль). Вошла Ирма, и Макс оживился, посадил ее к себе на колени, смешно екнул, когда она, садясь, нечаянно въехала кулачком в его упругий живот. Аннелиза вернулась. Кречмару вдруг показалась невыносимой перспектива ужина, длинного вечера. Он объявил, что не ужинает дома, пожал плечами, когда жена ласково спросила, почему он раньше не предупредил, поцеловал дочку в лоб и, торопясь, вышел.
Им владело одно желание: во что бы то ни стало, сейчас же, разыскать Магду — судьба не имела права, посулив такое блаженство, притвориться, что ничего не обещано. Его охватило такое отчаяние, что он решился на довольно опасный шаг. Он знал,что прежняя ее комната выходила во двор, он знал также, что она там жила со своей теткой. Туда-то он и направился. Проходя через двор, он увидел какую-то горничную, стелившую в одной из нижних комнат у открытого окна постель. «Фрейлейн Петерс? — переспросила она. — Кажется, съехала. Впрочем, посмотрите сами. Пятый этаж, левая дверь».
Кречмару открыла растрепанная женщина с красными глазами, но цепочки не сняла, говорила с ним через щелку. «Я хочу узнать новый адрес фрейлейн Петерс, — сказал Кречмар. — Она тут жила со своей теткой». «С теткой?» — не без интереса произнесла женщина и только тогда сняла цепочку. Она его ввела в крохотную комнату, где все дрожало и звякало от малейшего движения и где на клеенчатой скатерти стояли тарелки с картофельным пюре, соль в прорванном мешочке, три пустые бутылки из-под пива, и, как-то загадочно улыбаясь, предложила ему сесть.
«Если бы я была ее теткой, — сказала она подмигнув, — то, вероятно, я не знала бы ее адреса. Тетки, — добавила она, — никакой, собственно, у нее нет». «Пьяна», — подумал с тоской Кречмар. «Послушайте, — проговорил он, — я вас прошу сказать мне, куда она переехала». «Она у меня снимала комнату», — задумчиво сказала та, с горечью размышляя о неблагодарности Магды, скрывшей богатого друга и новый свой адрес, который, впрочем, оказалось нетрудно вынюхать. «Как же быть? — воскликнул Кречмар. — Где же я могу узнать?» Хозяйке стало жаль его. Она не могла решить, удовольствие или неприятность доставит она Магде тем, что сообщит адрес этому нарядному, взволнованному синеглазому господину, — но было так грустно смотреть на него, что она, вздохнув, дала ему нужную справку. «И за мной раньше охотились, и за мной, — бормотала она, провожая его, — да-да, и за мной…»
Было около восьми, легкие сумерки оживлялись нежными оранжевыми огнями, небо было еще совсем голубое, и от него кружилась голова. «Сейчас будет рай», — подумал Кречмар, летя в таксомоторе по дымчатому асфальту.
На двери была ее визитная карточка. Угрюмая бабища с красными, как сырое мясо, руками пошла о нем доложить. «Уже кухарку завела, — восторженно подумал Кречмар. — Вот мы какие». «Пожалуйте», — сказала та, вернувшись. Он пригладил волосы и вошел. Магда в кимоно лежала на цветистой кушетке, заломив обнажившиеся руки; на животе у нее покоилась корешком вверх открытая книга. Комната была донельзя безвкусно обставлена, и это его растрогало.
«Ну, здравствуй», — сказала Магда, протягивая руку с несвойственной ей ленивой томностью.
«Ты как будто знала, что я сегодня приду, — прошептал он, сдерживая смех. — Спроси, как я выюлил твой адрес».
«Я ж тебе написала адрес», — проговорила она, держа его за пальцы.
«Нет, это было уморительно, — продолжал Кречмар, не слушая ее и с нарастающим чувством наслаждения глядя на эти подвижные губы, которые он сейчас поцелует. — Это было уморительно… И ты очень гадкая, что выдумала тетку».
«Зачем ты ходил туда? — произнесла Магда недовольно. — Ведь я же написала тебе мой адрес. Справа наверху, совершенно отчетливо».
«Наверху? Отчетливо? — удивленно повторил Кречмар. — О чем ты?»
Она хлопнула по книге и слегка привстала.
«Да ведь письмо ты получил?»
«Какое письмо?» — спросил Кречмар и вдруг приложил ладонь ко рту, и глаза его расширились.
«Я сегодня утром послала тебе письмо, — сказала Магда, глядя на него с любопытством. — Я так рассчитала, что ты с вечерней почтой получишь его и сразу придешь».
«Не может быть», — выговорил Кречмар.
«Ах, я могу тебе пересказать. Дорогой, любимый Бруно, гнездышко свито, и я жду тебя. Только не целуй слишком крепко, а то у твоей девочки может закружиться голова… Все».
«Магда, — сказал он тихо. — Магда, что ты наделала… Ведь я ушел раньше. Ведь почта приходит в без четверти восемь. Ведь сейчас …»
«Опять я виновата, — сказала она. — Не смей на меня сердиться. Я ему так мило пишу, а он… Прямо обидно».
Она дернула плечами, взяла книгу и повернулась на бок. На левой странице была картинка: Грета Гарбо, гримирующаяся перед зеркалом.
Кречмар мельком подумал: «Как странно, — случается катастрофа, а человек замечает какую-то картинку». Часы показывали без двадцати восемь. Магда лежала, изогнутая и неподвижная, как ящерица.
«Ты же меня погубила… Ты меня», — начал он, но не докончил и выбежал из комнаты, загремел вниз по лестнице, замахал проезжавшему таксомотору, вскочил в него и, сидя на краешке, подавшись вперед, глядел на спину шофера и бормотал: «Что же это такое, господи… я не успею… я не успею…»
Автомобиль остановился. Он выпрыгнул. Близ палисадника знакомый почтальон, расставив ноги хером, говорил с толстяком швейцаром. «Мне есть письма?» — задыхаясь, спросил Кречмар. «Только что отнес к вам наверх», — ответил почтальон с дружелюбной улыбкой.
Кречмар поднял глаза. Окна его квартиры были нежно освещены. Он почувствовал, что теряет власть над собой, и, чтобы только не оставаться на одном месте, вошел в дом, начал подниматься. Одна площадка. Вторая. Молодая художница, ей нужно устроить выставку. Знаешь, был вор, я хотел его схватить… Землетрясение, бездна… Она уже прочла, она уже все знает. Кречмар, не дойдя до своей двери, вдруг повернул и побежал вниз. Мелькнула кошка, гибко скользнула сквозь решетку.