Побег из сказки - Набокова Юлия. Страница 35

– Ты мне не веришь? – в изумлении замер маркиз.

– Очень натурально,– оценила девушка.– Тебя бы в театральный точно взяли. А теперь давай, ноги в руки и потопали к нашим конькам, пока киса не решила закусить и ими тоже.

– Глаша, я в самом деле убил мантикору,– холодно произнес Оливье.

– Отлично,– поторопила его Глаша,– молодец. Значит, ты получил в награду амулет, и теперь мы можем убираться отсюда.

– Конечно, получил.– Маркиз снял с шеи шнурок с овальным черным камнем, точную копию амулета Ренара со страниц живой книги.– Вот он.

– Класс,– оценила Глаша, с любопытством скользнув взглядом по резным символам, спиралью покрывавшим камень, и сунула кулон в карман брюк.– От настоящего не отличишь! Ты его, наверное, весь вечер вырезал, пока я в отключке валялась.

– Глаша, это и есть настоящий амулет,– проскрежетал ее спутник.– Как ты с ним обращаешься?!

– Оливье! – раздраженно воскликнула она.– Пошутил, и хватит!

И тут шутник, все это время стоявший к Глаше вполоборота, повернулся к ней лицом, и у девушки подкосились ноги. На левой щеке маркиза виднелись три глубоких кровоточащих царапины, а ворот рубахи был разорван на мелкие ленты…

– Оливье,– обомлела она.– Так это правда?!

Тот поморщился и отвернулся, спрятав изуродованное лицо.

– Ты в самом деле убил мантикору,– пролепетала Глаша.

– А я тебе что твержу уже полчаса,– сердито отозвался он.– Только не надо делать такое лицо, это лишь царапина.

– Ничего себе царапина,– прошептала Глаша и рухнула на землю.

– Глаш, ты что? – подлетел к ней маркиз.

– Все в порядке, просто посидеть захотелось,– слабо отозвалась она.– Так, а теперь расскажи все по порядку.

– Я же уже говорил! – нервно ответил Оливье.

– А теперь еще разок, по многочисленным просьбам заторможенных радиослушателей.

– Ну я стоял посреди рощи. Когда заслышал приближение мантикоры, приготовился к бою…

– Стоял и ждал? – потрясенно переспросила Гликерия.– Ждал, пока она на тебя бросится? А что потом?

– Я поразил ее в прыжке.

– Поразил? В прыжке? Оливье,– воскликнула Глаша,– какой же ты идиот! А если бы ты промахнулся? А если бы она тебя сильней задела?!

– Но ведь не задела и не промахнулся,– беспечно отозвался герой.– Да не волнуйся ты так, все уже позади.

– Вот именно,– сердито ответила девушка,– все позади, и я все пропустила. И какая теперь из меня героиня? Да ни один самый безнадежный автор про меня теперь писать не захочет: что это за героиня, которая всю схватку бесславно продрыхла?

– Это единственное, что тебя волнует? – ухмыльнулся маркиз.– Нашла из-за чего расстраиваться! Я думал, ты за меня испугалась.

– Вот еще,– нарочито фыркнула Глаша.– Вот что я теперь на старости лет внукам-то буду рассказывать?

– Чьим внукам? – уточнил Оливье.

– Ну не нашим же! Своим, разумеется.

– Так им же вовсе не обязательно рассказывать правду,– подмигнул ей он.

– Учишь меня врать наивным крошкам? Хорош маркиз! – возмутилась Глаша.

– На тебя не угодишь! – развел руками тот.– Я же как лучше хочу.

– Что же я им рассказывать буду, если ничего не видела? – буркнула девушка уже менее категорично.

– Как все было на самом деле.

– И как все было на самом деле?

– Да на самом деле ничего интересного. Даже хорошо, что ты этого не видела. Должен признаться, зрелище это не для глаз юной леди.

– Так чего там было-то? – зардевшись, поинтересовалась юная леди.

Из третьего самого подробного рассказа Оливье выходило, что Глаша действительно потеряла немного. Маркиз стоял в центре поляны с мечом на изготовку. Как только послышался треск веток и шаги несущегося сквозь лес хищника, Оливье весь подобрался и приготовился к схватке. Мантикора рванула к нему, собираясь сбить лапой, но он отскочил в сторону. Дикая кошка повторила попытку, но Оливье снова оказался более ловким. Устав гонять верткого противника, сломав пару ни в чем не повинных деревьев и лишь слегка задев маркиза кончиками когтей по лицу, мантикора бросилась на Оливье в прыжке, но не долетела – тот вонзил ей меч прямо в сердце. Вся схватка заняла не больше трех минут.

– Вот, собственно, и все,– закончил свой рассказ герой.

Глаша молча выудила из кармана амулет и глянула на ничем не примечательный камушек, за обладание которым Оливье так рисковал. Амулет выглядел в точности так, как на рукописной картинке, но девушка была уверена, что в реальности он окажется куда интереснее и красочнее.

– Ты уверен, что это не обыкновенный булыжник? – с сомнением протянула она.

– А ты ожидала рубины и самоцветы? – спросил задетый маркиз.– Сила амулетов не в оболочке, а в том, что заключено внутри.

А внутри у него… «Это что же получается,– тоскливо подумала Гликерия,– я возвращаюсь домой? Не совершив ни одного подвига и проспав единственную схватку? Повидав только дриад и даже не встретив ни одного приличного вампира или оборотня, не взглянув на волшебных русалок и таинственных магнетиков? Даже и вспомнить будет нечего – только как комаров в лесу кормила да у дриад побывала. Да и про тех что рассказывать? То ли дело живой ковер из трав с меняющимися узорами, про который говорил Оливье!» А ей вон как не повезло. Сказочные дриады ненамного приятнее бродячих цыганок выглядят – правду и рассказывать-то неудобно, кто ж ей поверит-то? Засмеют только! Ну дриады, ну удружили… И о чем они только думали, когда довели себя до такого жалкого состояния? У них же все это время был амулет, что им стоило отмотать время назад и встретить мантикору во всеоружии, например, наняв с дюжину специально обученных воинов?

– Ты уверен, что амулет по-прежнему заряжен? – скептически поинтересовалась Глаша и озвучила свои мысли.

– Но они же не могли нас обмануть! – с негодованием отмел ее подозрения благородный маркиз.

– Почему бы нет? – задумчиво сказала девушка.– Терять-то им уже было нечего. Судя по тому, в каком плачевном состоянии мы их застали, они были близки к гибели.

– Ты права,– озадаченно признал Оливье.

– Что ж, давай проверим.– Она сжала камень в ладони.– Что там нужно сделать, чтобы отправиться домой?

– Представь себе то место, в котором ты хочешь оказаться,– подсказал маркиз.

Глаша послушно прикрыла глаза, воспроизводя в памяти образ своей комнаты.

– Подожди,– поспешно окрикнул Оливье.

– Что такое?

– Мне… было приятно с тобой познакомиться, Глаша,– взволнованно сказал молодой маркиз, и глаза на его некрасивом лице сверкнули особенно ярко,– и я никогда не забуду нашего путешествия…

– Оставь свои нежности на потом,– отмахнулась от него страшно довольная Гликерия.– Я еще доставлю тебе немало часов удовольствия своим присутствием. Сдается мне, что дриады нас надули, и ты рано вздумал прощаться.

– Просто я хотел бы, чтобы ты это знала. Я знаю, что иногда бываю невыносимым, и прошу прощения, если когда-то обидел тебя.

– Не мешай, а? – буркнула приободренная его словами Глаша.– Не видишь, я представляю самое желанное место на свете! – и вернулась к своим мыслям, решив тем не менее к выбору места подойти со всей серьезностью – вдруг амулет все-таки сработает?

Нет, в комнату возвращаться нельзя. Вдруг там сейчас мама? Хотя, по идее, родители еще неделю как должны быть в отъезде, но кто знает, вдруг их планы изменились и они уже вернулись? Как она тогда объяснит свое внезапное появление? Тогда – во двор? Во дворе глазастые бабульки – этим только дай повод для сплетен, и мамы с детьми– им пугаться нельзя, а то молоко скиснет или дети заиками останутся. И потом, разве можно, чтобы кто-то ее увидел в таком виде? Хотя что тут такого? Объяснит любопытным, что возвращается из театральной студии, а костюм не стала снимать, чтобы плотнее вжиться в роль. Лучше всего, если она попадет в подъезд, наконец решила Глаша. Шансов, что она столкнется там с кем-то лоб в лоб, куда меньше, до квартиры она доберется за минуту, да и будет вполне естественно, если она позвонит в дверь, а не шмякнется на диван в своей спаленке. Только тогда ей непременно понадобятся ключи. Она попросила Оливье сбегать за своим рюкзачком, который лежал в седельной сумке, и после его возвращения во всех подробностях представила лестничный пролет между четвертым и пятым этажами, крашеные стены подъезда, нацарапанную на них надпись «Вова – дурак» и листок над мусоропроводом «Уважаемые жильцы! Очень не нравится жить в свинарнике. Надеемся, что вам тоже. Ваши соседи». А вот и ступеньки, ведущие к ее квартире номер восемнадцать с металлической дверью, обитой черным кожзаменителем. Одна ступенька, вторая, третья, четвертая, пятая, шестая… Дойдя в своем воображении до десятой и остановившись прямо перед дверью, Глаша открыла глаза и увидела голубые глаза Оливье, в волнении наблюдавшего за ней.