Эльфийские войны - Найлз Дуглас. Страница 21

Кит-Канан тряхнул головой, пытаясь отогнать тревожащие воспоминания, и тут перед его мысленным взором неожиданно возникло еще одно лицо. Он снова вспомнил рыжеволосую женщину из Эргота, которая дала ему возможность сбежать из вражеского лагеря. В ней было что-то живое, трепещущее, что-то неотразимое – он вспоминал это лицо уже не в первый раз.

Кит разжигал небольшой костер и готовил нехитрый ужин, а душу его раздирали противоречивые чувства. Он расположился лагерем на поляне, изготовив себе мягкую постель, как обычно. Ночь прошла мирно.

Эльф пустился в путь с первыми лучами солнца, чувствуя себя так, словно он каким-то образом осквернил память Анайи, но вскоре, когда свежий воздух овеял его и разметал его волосы, мысли его вернулись к делам дня. Аркубаллис быстро и без происшествий нес его дальше на восток. После третьей ночи в лесу он почувствовал, что силы его удвоились, ум стал острее.

Теперь надежды его воспарили так высоко, как вершина Звездной Башни, которая уже появилась далеко на горизонте. Аркубаллис, не замедляя хода, нес его вперед, но Башня была далеко, прошло больше часа, прежде чем под ними показалась река Тон-Талас, окружавшая остров, на котором находился Сильваност.

Его уже ждали; лодочники махали ему руками и выкрикивали приветствия, когда он пролетал у них над головами; толпа эльфов спешила к дворцу Квинари. Двери у подножия Башни распахнулись, и Кит увидел светловолосого эльфа в шелковой мантии Звездного Пророка. Ситас поспешил навстречу им через сад, но грифон встретил его на полпути.

По-детски ухмыляясь. Кит спрыгнул со спины своего «коня» и обнял брата. Было так здорово оказаться дома.

Часть II

Потомки Сильваноса

Середина осени

(2214 г. до н. э.)

– Клянусь Квенести Па, да он красавец! – Кит-Канан осторожно принял на руки ребенка.

Ситас с гордым видом стоял рядом. Кит не пробыл на твердой земле и пяти минут, как Звездный Пророк увлек его в детскую взглянуть на новорожденного наследника трона Сильванести.

– Прежде чем научишься держать его правильно, всегда боишься, что уронишь, – сказал Пророк брату, вспоминая свой большой родительский опыт – добрых два месяца.

– Ванести – хорошее имя. Гордое, напоминает о наших предках, – одобрил Кит. – Имя, достойное наследника Дома Сильваноса.

Ситас смотрел на брата и сына – многие месяцы он не чувствовал себя таким счастливым. С начала войны радость не посещала его.

Открылась дверь детской, и появилась Герматия. Она взволнованно подошла к Кит-Канану, глядя на ребенка. Сначала эльфийский генерал подумал, что невестка чувствует себя неловко из-за общих воспоминаний. Роман Кита и Герматии, за которым последовал ее брак с Ситасом, был коротким, но страстным.

Но затем он понял, что она волновалась по более простой, насущной причине – ее тревожило, что кто-то, кроме нее, взял на руки ее дитя.

– Возьми. – Кит протянул Герматии младенца в шелковых пеленках. – У тебя очень красивый сын.

– Благодарю. – Она взяла ребенка и нерешительно улыбнулась.

Кит попытался спокойно взглянуть на невестку. Он говорил себе, что она совсем не походит на женщину, которую он когда-то знал, которую, ему казалось, любил несколько лет назад.

Затем воспоминания нахлынули с такой силой, что ноги у него подкосились. Герматия снова улыбнулась, и внутри у Кит-Канана все заныло от желания. Он опустил взгляд, уверенный, что постыдные чувства ясно отразились у него на лице. Во имя богов, это же супруга его брата! Как может он так предавать брата, как может думать о ней так, желать ее!

Кит бросил быстрый испытующий взгляд на Ситаса и увидел, что все внимание брата поглощено ребенком. Герматия, однако, поймала его взгляд, и в глазах ее сверкнул огонь. Что здесь происходит? Внезапно Кит-Канан почувствовал одиночество и страх.

– Вы, должно быть, очень счастливы, – смущенно произнес он.

Никто не ответил, но супруги взглянули на Ванести, и в этом взгляде соединилась их любовь и гордость.

– А теперь пора заняться делами, – обратился Ситас к брату. – Войной.

Кит вздохнул:

– Я знал, что речь рано или поздно зайдет о войне, но все же нельзя ли отложить это ненадолго? Я бы хотел сначала повидаться с матерью.

– Конечно. Как глупо с моей стороны, – согласился Ситас.

Если Пророк и заметил то, что, по мнению Кит-Канана, читалось у него на лице, то не подал и вида. Он слегка понизил голос:

– Она у себя в комнатах. Она будет очень рада видеть тебя. Думаю, это как раз то, что ей нужно.

Кит-Канан удивленно взглянул на брата, но Ситас не стал развивать свою мысль и направил разговор в другое русло:

– Я приказал принести в мои апартаменты охлажденного Талианского белого. Я хотел бы услышать обо всем, что произошло с начала войны. Приходи ко мне после того, как поговоришь с Нириканой.

– Хорошо. У меня есть что рассказать тебе, и я в свою очередь хочу узнать, как идут дела в городе.

Кит-Канан вслед за Ситасом покинул детскую, осторожно притворив дверь. Прежде чем закрыть ее, он обернулся и увидел, что Герматия прижимает к груди младенца. Женщина внезапно подняла голову и впилась взглядом в глаза Кит-Канана – между ними словно возникла связь, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы разорвать ее.

Двое эльфов, лидеры нации, безмолвно шли по длинным коридорам дворца Квинари. Достигнув комнат их матери, Кит остановился, а Ситас молча продолжил путь.

– Войдите, – ответил знакомый голос на его негромкий стук.

Толкнув дверь, Кит увидел Нирикану в кресле у открытого окна. Поднявшись, она сжала его в объятиях так крепко, словно не хотела отпускать.

Кит-Канан поразился тому, как сильно постарела его мать, и ему стало еще страшнее, когда он вспомнил о долголетии эльфов. Нирикана достигла лишь среднего возраста, и до старости ей оставалось еще несколько сотен лет активной жизни.

Но лицо ее, осунувшееся от тревог, седина, посеребрившая волосы, напомнили Киту о его бабке, какой та была за несколько лет до смерти. Это открытие глубоко огорчило его.

– Садись, матушка, – тихо попросил Кит, подводя ее обратно к креслу. – Ты здорова?

Нирикана взглянула на него, и сын с трудом выдержал этот взгляд. Какая бездна отчаяния!

– Встреча с тобой придала мне немало сил, – ответила она со слабой улыбкой. – Теперь мне так часто кажется, что вокруг меня одни чужие.

– Но ведь Ситас навещает тебя, я уверен.

– О да, когда находит время, но у него так много дел! Тревоги войны, а теперь и ребенок. Ванести – прекрасное дитя, правда?

Кит кивнул, удивляясь тому, что в голосе матери не слышно большой радости. Ведь это ее первый внук.

– Но Герматия считает, что я только мешаю, у нее здесь есть сестры, для того чтобы помогать. Я очень мало вижу Ванести. – Нирикана отвела взгляд к окну. – Мне не хватает твоего отца. Иногда я так тоскую по нему, что едва могу вынести это.

Кит мучительно подыскивал слова утешения и, не найдя их, взял ладони матери в свои.

– Дворец, город – все изменилось, – продолжала она. – Это все война. Пока тебя не было, советником твоего брата стал лорд Квимант. Такое впечатление, что дворец теперь принадлежит клану Дубовых Листьев.

Ситас писал Киту о Квиманте, и младший брат понял, что Пророк считает его помощь в государственных делах неоценимой.

– А что слышно о Таманьере Амброделе?

Верный эльф был незаменимым помощником его матери и спас ей жизнь во время восстания, охватившего город незадолго до начала войны. Чтобы вознаградить Таманьера за преданность, Ситэл пожаловал ему должность главного дворцового управляющего. За эти годы Нирикана и Таманьер стали добрыми друзьями.

– Он уехал. Ситас просит меня не беспокоиться, но я знаю, что он отправился по делу, связанному со службой престолу. Но его уже так долго нет, и я не могу не скучать по нему.