Эльфийские войны - Найлз Дуглас. Страница 3

– Какая часть Торбардина находится на нашей стороне?

– Высокий господин, гномы из моего собственного клана, Тейвар, предлагают тебе поддержку. Мы разделяем твою ненависть к надменным эльфам и жаждем их разгромить и уничтожить!

– Пока это приносит выгоду, – без выражения заметил император.

Гном снова поклонился – он был слишком толстокожим, чтобы обижаться.

– Твое Величество может утешиться тем, что купленная верность всегда принадлежит самому богатому – а здесь тебе нет равных во всем Кринне!

– И в самом деле, – сухо ответил Квивалин. – А что насчет других гномов – Хилар, Дергар?

– Увы, – вздохнул гном из рода Тейвар. – У них не такой широкий кругозор, как у моего клана. Гномы Хилар, по-видимому, связаны древними договорами и привязанностями. Наше влияние значительно, но его пока недостаточно, чтобы разорвать эти путы.

Гном заговорщически понизил голос:

– Однако, господин, у нас есть один агент во вражеском лагере – один из Тейвар, – и уверяю тебя, что на долю твоих противников приходится мало спокойных часов.

– Великолепно, – кивнул император. Если ему и стало любопытно, кто же такой этот агент Тейвар, он не подал и виду. – Одна стремительная кампания заставит их подчиниться. Я рассчитываю изгнать их с равнин до наступления зимы. К весне эльфийские трусы будут готовы подписать мир!

В глазах императора внезапно вспыхнул тусклый огонек, выдававший осознание собственной силы и жестокость, позволившую ему послать на смерть тысячи людей в дюжине войн, в которых участвовала его империя. Глаза его загорелись ярче при мысли о высокомерии эльфов-долгожителей и их проклятом упрямстве. Голос его превратился в рычание:

– Но если они продолжат сопротивление, мы не удовлетворимся войной на равнинах. Тогда вы двинетесь к самой эльфийской столице. Если это окажется необходимым для доказательства нашего могущества, мы превратим Сильваност в груду пепла!

Генералы склонились перед своим правителем, полные решимости выполнить приказ. Двое чувствовали страх – страх перед его властностью и его прихотями. На лбу у них выступили бисеринки пота.

Однако лоб генерала Гиарны оставался совершенно сухим.

Часть I

Вкус убийства

Конец зимы, год Ворона

(2214 г. до н. э.)

Лес простирался во все стороны, до самого горизонта, и его безбрежность, вечность и неизменность приносили покой. Эти просторы представляли собой сердце народа Сильванести, его бессмертный символ. Преобладали сосны, подобные башням, одетые в пышную зеленую хвою, такую темную, что она казалась черной, но среди них встречались многочисленные дубы, клены, осины и березы, придавая лесу пестрый, вечно меняющийся облик.

Этот вид можно было полностью оценить только с очень большой высоты – например, со Звездной Башни, главного здания Сильваноста. Именно сюда Ситас, Звездный Пророк, правитель Сильванести, пришел для медитации и созерцания.

Бескрайнее небо раскинулось высоко вверху – черный купол, усыпанный мерцающими звездами, похожими на булавочные головки. Луны Кринна еще не взошли, во тьме древняя красота звезд была еще более яркой и выразительной.

Долго стоял Ситас на краю парапета Башни. Он находил утешение в звездах, в непроходимом, извечном лесу вне этого острова, вне этого города. Ситас ощущал лес как истинный символ превосходства его народа. Подобно могучим стволам лесных гигантов, древние, живущие веками эльфы доминировали над суетливыми, вечно торопившимися куда-то низшими существами этого мира.

Наконец Звездный Пророк опустил взгляд на город, и чувство покоя и величия, охватившее его, немедленно развеялось. Вместо этого мысли его сосредоточились на Сильваносте, древней эльфийской столице, городе, где находился его дворец и его трон.

Ситаса раздражали слабые отзвуки пьяных голосов, раздававшиеся в ночном воздухе. Это пели гномы своим гортанным басом, словно издеваясь над его заботами и тревогами.

Гномы! От них проходу нет в Сильваносте! Везде в городе эльфов гномы, мрачно подумал правитель.

И все же гномы – неизбежное зло, со вздохом признал Ситас. Война с людьми потребовала исключительно осторожных переговоров с могущественным Торбардином, твердыней гномов, расположенной к югу от спорных земель. Мощь этого многочисленного и воинственного народа, обрушься она на людей Эргота или эльфийский Сильванести, может оказаться решающим фактором.

Когда-то, годом раньше, Звездный Пророк полагал, что гномы твердо стоят на стороне эльфов. Его переговоры с влиятельным гномом из рода Хилар, Дунбартом Железной Рукой, привели к образованию объединенного фронта против людского вторжения. Ситас считал тогда, что войска гномов встанут плечом к плечу с эльфийскими в борьбе за спорные территории на равнинах.

Однако до настоящего времени король Торбардина Хал-Вейт не прислал ни одного полка гномов, он также не открыл для растущей армии Кит-Канана ни одного из огромных арсеналов гномов. Терпеливый народец не собирался сломя голову ввязываться в войну.

Таким образом, присутствие дипломатической миссии гномов в Сильваносте являлось необходимостью. А теперь, с началом военных действий, такие миссии требовали значительного эскорта – например, посольство недавно прибывшего генерала Тан-Кара сопровождала тысяча верных воинов, вооруженных боевыми топорами.

Ситас подумал о предыдущем посланнике гномов с нежностью, удивившей его самого. Дунбарт Железная Рука в полной мере был наделен обычной гномьей грубостью, но он обладал также чувством юмора и скромностью, чертами, которые смягчали и забавляли Ситаса.

Тан-Кар подобными свойствами похвастаться не мог. Темнолицый гном из клана Тейвар, генерал демонстрировал грубость, граничащую с агрессивностью. Нетерпеливый, не склонный к сотрудничеству, посол на самом деле, казалось, был препятствием для переговоров.

Взять, например, посланца, прибывшего из Торбардина больше недели назад. Этот гном, шедший несколько месяцев, должен был, без сомнения, принести важную весть от короля гномов. Но Тан-Кар молчал, он даже не попросил аудиенции у Звездного Пророка. Это послужило причиной встречи, которую назначил на завтра Ситас, категорически приказав Тан-Кару прийти, чтобы выяснить, что известно этому гному Тейвар.

Настроение у Ситаса было черным как ночь. Его Пристальный взгляд скользил вдоль темных очертаний берегов реки Тон-Талас, широкой водной артерии, омывавшей остров, на котором стоял Сильваност. Вода была спокойна, и он мог видеть отражение звезд на ее хрустальной поверхности. Затем снова поднялся ветерок, по воде побежала рябь, и пение воинов-гномов отнесло в сторону.

При виде реки в мозгу Пророка снова возникло непрошеное воспоминание, и неприятная сцена настолько же ясно встала перед его глазами, насколько болезненно было вспоминать ее. Это произошло более двух недель назад, но ему казалось, что это было сегодня утром. Две недели назад свеженабранные отряды отправлялись на запад, чтобы присоединиться к войскам Кит-Канана.

Длинные колонны воинов выстроились вдоль берега, ожидая своей очереди, чтобы взойти на паром и пересечь реку. Там, на далеком берегу Тон-Талас, начинался их долгий путь к спорным территориям, находящимся в пятистах милях к западу. Пять тысяч копий, мечей и луков представляли собой значительное подкрепление для Гончих.

И вот, в первый раз за всю историю Сильванести, понадобились деньги, чтобы уговорить эльфов взять в руки оружие и воевать за своего Пророка и за свой народ. В качестве поощрения предлагалась сотня стальных слитков, выплачиваемая после вступления в армию. Даже это не привлекло под знамена Сильванести толп добровольцев, хотя после нескольких недель вербовки, наконец, удалось собрать полки достаточной численности.

А затем произошла эта сцена на берегу.

Жрицу Мирителисину недавно освободили из тюрьмы, куда отец Ситаса, Ситэл, годом ранее бросил ее за предательство. Главная жрица Квенести Па, милостивой богини исцеления и здоровья, Мирителисина громко возражала против войны с людьми. Она имела дерзость повести группу эльфийских женщин на митинг протеста против конфликта с Эрготом. Это было тошнотворное зрелище, достойное скорее людей, чем эльфов. Но жрица получила на удивление большую поддержку у зрителей – граждан Сильванести.