Долгий путь в лабиринте - Насибов Александр Ашотович. Страница 23

В дверях стояла хозяйка дома. Прижав к груди каравай хлеба, молча смотрела на чекистов. Потом перевела взгляд на винтовки и подсумки, валявшиеся на полу.

— Куда подевали стражников? — одними губами спросила женщина. — Убили?

Саша покачала головой, показала на люк в погреб.

— Обоих?

— Один там, — Шагин кивнул в сторону каморки.

Хозяйка медленно опустилась на ларь в углу сеней.

Был поздний вечер, когда в доме, где содержались пленные, послы — шались крики, топот. Со звоном лопнуло стекло, из окна грянул выстрел.

Это подняли тревогу караульные, явившиеся сменить «хорька» и его напарника.

В дом врывались все новые группы бандитов. Несколько человек вы — волокли из каморки связанного часового, освободили его от веревок. Другие метались в сенях, где из подпола доносились глухие крики. Мешая друг другу, бандиты отодвигали мучной ларь, комод, стол, которыми была заставлена крышка люка в погреб.

Наконец крышку подняли. Из люка вылез «хорек». Грязный, со слип — шимися волосами, он шатался от слабости. Тут же на него набросился второй стражник. Крича, что это предатель, вцепился в горло «хорьку», оба покатились по полу. Их растащили, поволокли к атаману.

Вбежала хозяйка. При виде разгрома, учиненного бандитами, заломи — ла руки, запричитала. Расталкивая мужчин, стала хватать валявшиеся в беспорядке вещи, складывать на большую кучу тряпья и старых полушубков в углу сеней.

Из ее взволнованной речи, перемежаемой проклятиями в адрес плен — ников и незадачливых сторожей, можно было понять: она находилась у со — седки, где пекла хлеб, видела, как из села задами пробирались в степь два человека — мужчина и женщина. Но, занятая работой, не придала это — му значения. Теперь ясно, что это были беглецы.

Слушая женщину, бандиты все больше распалялись. И когда хозяйка дома выхватила у одного из них обрез и кинулась в дверь — все повалили за ней.

Владелец обреза нагнал женщину, вырвал у нее оружие, вскочил на лошадь.

— По коням! — кричали вокруг.

Бандиты разбежались по дворам, стали выводить на улицу лошадей.

И вот уже первая группа всадников устремилась в степь. За ними мчались остальные.

Хозяйка осталась одна. Когда стих топот коней, осторожно огляну — лась. Улица была пустынна. Лишь в дальнем ее конце на фоне нависшей над горизонтом большой желтой луны проглядывались несколько движущихся точек. Какие-то всадники въезжали в село.

Женщина вернулась в хату. На пороге вновь огляделась. Убедившись, что вокруг спокойно, поспешила к куче тряпья и рваных одеял в сенях, на которую несколько минут назад сама же навалила всякий скарб, выхва — ченный из-под ног наводнивших дом бандитов.

— Вылазьте! — негромко сказала она.

Куча дрогнула, зашевелилась. Из-под нее показался Шагин, помог выбраться Саше. Затем они извлекли обе винтовки, подсумки и гранаты.

Все это время хозяйка стояла у двери, прислушиваясь.

— Не мешкайте, — сказала она. — Быстрее ховайтесь!

Саша села на пол, спустила ноги в люк погреба, нащупала стремян — ку. Вскоре она скрылась в черном квадрате люка.

— Я внизу, — донесся ее голос.

Шагин передал Саше винтовки и патроны, рассовал гранаты по карма — нам.

— Спасибо! — Он обнял хозяйку. — За все спасибо. Жив останусь — вернусь сюда. Год буду работать, два года, а поставлю тебе новый дом, самый красивый дом в селе. Своими руками все сделаю!

— Ховайся! — шепнула женщина, косясь на дверь.

Шагин тоже услышал стук копыт близ дома.

Секунду спустя он исчез в погребе. Хозяйка опустила тяжелую крыш — ку люка.

Стук копыт слышался отчетливее, громче.

К дому старосты, где расположился атаман, подъехали три всадника. Двое спешились и вошли в дом. Третий, солдат, увел коней во двор.

Один из всадников был полковник Черный, другой — Константин Лелека.

Черный так хватил кулаком по столу, что большая бутыль, которую только что внес и поставил перед ним рыжий писарь, подпрыгнула и опро — кинулась. Вонючая влага хлынула на стол, оттуда потекла на брюки пол — ковнику.

— К дьяволу! — рявкнул он и смахнул бутыль на пол. — Просамогони — ли все на свете!

Он с ненавистью посмотрел на атамана. А тот молчал, только тискал пальцами рыхлое, синее от перепоя лицо.

«Батько» считал себя выучеником Черного — больше года провел в его отряде, кочуя по югу России, пока не отпочковался от наставника, чтобы создать собственную банду.

Сейчас он чувствовал себя весьма неуютно. Полковник был скор в решениях, тяжел на руку. Запросто мог пришибить. Шлепнет, и весь раз — говор.

Взгляд атамана, блуждавший по горнице, остановился на «хорьке». Главарь бандитов по-собачьи оскалил зубы. Вот он, главный виновник!

Рука атамана легла на колодку с маузером, лежащую здесь же, на столе, отщелкнула крышку.

«Хорек» увидел, закричал, повалился на пол.

— Погоди, — сказал Черный, морщась, как от зубной боли. — Чего порешь горячку? Думай, как дело поправить. Остальное потом. — Он обер — нулся к Лелеке: — Слушай, Костя, может, не они это были, не те самые?

Лелека, шагавший по комнате из угла в угол, покачал головой:

— Ну да, «не они»! Обыскивали «учителя», ничего не нашли. А потом у этого человека вдруг оказался револьвер. Где же находилось оружие? У спутницы, вот где! И прятала она на себе не только наган, но и порт — фель. Потому и «брюхатая». Вот тебе, Черный, «не они»!

— Э-эх! — Полковник замотал головой, выставил пальцы, сжал их в кулаки. — Здесь были, голубчики!

— Искать надо, — сказал Лелека. — Убежден: не могли уйти далеко. Утверждает же атаман, что все кони в селе пересчитаны, оказались на месте.

— На месте, — подтвердил атаман. — Хлопцы каждый двор обошли, проверили.

— Ну вот. — Лелека сделал паузу. — Сдается мне, они еще в селе. Затаились и ждут. Уж я Шагина знаю, этот умеет. День будет ждать, не — делю, а на рожон не полезет.

— Думаю, ошибаешься. — Черный поглядел на атамана: — Хорошо ос — мотрели дома?

— Еще надо искать, — упрямо сказал Лелека. — Все осмотреть зано — во. Не могли они уйти в степь пешком. Это было бы глупо. А Шагин умен.