Тонкая нить(изд.1968) - Яковлев Андрей Яковлевич. Страница 34

Спокойно, улыбаясь самым приветливым образом, Луганов направился к Черняеву (с обоих концов коридора появились оперативные работники, они перекрыли оба выхода).

— Капитон Илларионович, здравствуйте. Рад вас видеть в добром здравии.

Черняев чуть приметно вздрогнул и быстро, исподлобья взглянул на подошедшего Луганова.

— Товарищ Луганов, насколько я запомнил вашу фамилию? Какими судьбами? Выходит, попутчики? — Черняев изобразил на своей физиономии подобие улыбки.

— Никак нет, Капитон Илларионович, не совсем. Я — за вами, — доверительным тоном, будто сообщая нечто весьма приятное, сказал Луганов.

— За мной? — вскинулся Черняев. — Что вы еще городите? Что за ерунда?

— Нет, почему же ерунда? Совсем не ерунда. Просто возникла неотложная необходимость с вами побеседовать, вот мне и поручили предложить вам прервать поездку и вернуться в Крайск. Безотлагательно…

— Это что, — спокойно спросил Черняев, — арест? Будьте любезны в таком случае предъявить ордер, иначе я с вами никуда не поеду.

— Я, кажется, об аресте не говорил, — возразил Луганов. — Повторяю, нам необходимо выяснить с вами некоторые вопросы. Без вас никак нельзя. Что же касается ордера, то, смею вас заверить, если потребуется, предъявим и ордер. Во всяком случае, вопрос о вашем задержании — можете мое предложение вернуться в Крайск рассматривать пока так — согласован и с горкомом партии, и во всех надлежащих инстанциях. Уж можете мне поверить.

В ту же секунду Черняев чуть пригнулся, напружился, словно изготовившись к прыжку. Не будь у Луганова его опыта, он, пожалуй, ничего бы и не заметил. Но Луганов все видел, все понимал, был настороже. Зорко следя за малейшим движением Черняева, за каждым его жестом, внутренне подобравшись, Луганов пристально посмотрел ему в глаза и спокойно, не повышая голоса, произнес:

— Не надо, Капитон Илларионович, не устраивайте спектакля, не стоит. Ничего хорошего из этого для вас не получится, ручаюсь вам.

В тот же момент, бросив по сторонам быстрый взгляд и угадав в приближающихся к нему по коридору людях оперативных работников, Черняев выпрямился, расправил плечи и презрительно сказал:

— Эт-то безобразие, произвол. Зарубите себе на носу, так это вам не пройдет. Я подчиняюсь силе, но буду жаловаться. Вы еще меня попомните…

Поезд, замедляя ход, как раз подходил к станции. Андрей из-за своего киоска отлично видел, как в тот момент, когда поезд остановился, со ступенек одного из вагонов спрыгнул оперативный работник, за ним не спеша сошел Черняев в сопровождении Луганова, следом еще один оперативный работник. Миновав станционное здание, они вышли на привокзальную площадь, где их ждала оперативная машина, сразу рванувшаяся с места, как только Черняев и его спутники уселись. Минуту спустя сел в свою машину и Миронов, дав знак шоферу следовать за оперативной машиной.

Глава 15

В пути машина Миронова обогнала, как было условлено заранее, оперативную машину, и он вернулся в Крайск раньше, чем Луганов с Черняевым. Первый допрос было решено провести в управлении милиции, поскольку ранее с Черняевым беседовали именно там, в милиции. Ждать пришлось недолго. Прошло каких-нибудь десять — пятнадцать минут, и на пороге появился Черняев в сопровождении Луганова.

Пристально вглядываясь в его лицо, Миронов не заметил на нем ни тени волнения, никакой растерянности. Черняев вел себя самоуверенно, вызывающе. Каждый его жест, каждое движение свидетельствовали, что ничего иного, кроме возмущения тем произволом, который допустили в отношении его работники милиции, Черняев не испытывает. Твердой, решительной походкой подошел он к креслу, стоявшему против стола, за которым сидел Миронов, грузно уселся, ни у кого не спрашивая разрешения, и, уставившись тяжелым взглядом прямо в лицо расположившегося напротив Луганова, резко спросил:

— Может быть, теперь вы потрудитесь объяснить свои действия?

Миронов, на которого Черняев не обращал внимания, будто того и не было в комнате, каким-то будничным тоном, как нечто само собой разумеющееся, сказал:

— Капитон Илларионович, прошу запомнить, отныне вопросы будем задавать мы, и только мы, а ваше дело отвечать.

— Что-о? — круто повернулся к нему Черняев. — Эт-то еще что такое?

Бросив на Миронова пренебрежительный взгляд, Черняев вновь обратился к Луганову:

— Я, кажется, вас, товарищ Луганов, да, да, именно вас спрашиваю и вовсе не намерен выслушивать замечания вашего помощника.

Луганов чуть повел плечами: дескать, я тут вмешиваться никак не могу, а Миронов все так же спокойно, ничуть не меняя тона, заметил;

— Прошу вас запомнить: мы с товарищем Лугановым поменялись ролями: теперь он будет мне помогать, и отвечать вам придется прежде всего на мои вопросы, независимо от того, нравится вам это или нет.

— Ах так! — воскликнул Черняев, шутовски кланяясь Миронову. — Может быть, тогда вы — не изволю знать, как вас звать-величать, — потрудитесь мне объяснить, что здесь происходит?

— Зовут меня Андрей Иванович, если это вас интересует, а что здесь происходит, думаю, вам понятно. Впрочем, могу пояснить — допрос. Самый обыкновенный допрос. Надеюсь, вы знаете, что это такое?

— Как же! — усмехнулся Черняев. — Наслышан. Итак, что вам от меня угодно и на каком основании, по какому праву вы сначала меня задержали, а теперь еще и допрашиваете? Повторяю, за свои незаконные действия вы ответите.

— Что касается до оснований, которые послужили причиной вашего приглашения сюда, — возразил Миронов, — так их больше чем достаточно. Вам это превосходно известно. Ну, а право на ваш допрос нам дает закон, советский закон, представителями которого мы являемся. Это вам тоже известно. Надеюсь, мы превосходно понимаем друг друга. Так что не будем терять времени и перейдем к делу. Попрошу вас еще раз рассказать, как, при каких обстоятельствах выехала из Крайска ваша бывшая жена Ольга Николаевна. Только точно. Предупреждаю: малейшее уклонение от истины сослужит вам плохую службу.

Черняев, рассеянно слушавший Миронова, небрежно развалился в кресле, опять-таки никого не спрашивая, закурил и неторопливо, как бы нехотя ответил:

— Я вас не понимаю. Все, что связано с отъездом моей бывшей жены из Крайска, — мое личное дело. Кроме того, я всю эту историю уже рассказывал здесь же, в этой комнате. Дважды. Что вам еще надо?

— Гражданин Черняев, — сухо и отрывисто бросил Миронов, — прежде всего, потрудитесь сесть, как следует. Будьте любезны отвечать на вопросы, которые вам ставят, и в первую очередь на вопрос: как и при каких обстоятельствах выехала из Крайска ваша бывшая жена Ольга Николаевна?.. — Миронов на мгновение запнулся, а затем внезапно, в упор спросил: — Как, кстати, ее фамилия?

Черняев, услышав, как изменился тон Миронова, с иронической ухмылкой изменил свою позу, но, когда прозвучал последний вопрос, чуть заметно вздрогнул.

— Фамилия моей бывшей жены? — переспросил он. — Ее фамилия Величко. Вам это отлично известно.

— Величко? А еще какую фамилию она носила?

— Я вас не понимаю. Никакой другой фамилии у Ольги Николаевны не было. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.

— А точнее? Другой фамилии не было или, возможно, была, но вы этого не знаете?

С секунду поколебавшись, Черняев ответил:

— Утверждать я, конечно, не берусь. Ведь прошлым Ольги я никогда не интересовался. Насколько мне известно, ее фамилия Величко. Другой я не знаю. Разве она что от меня скрывала? Но зачем, с какой целью?

— Ну что ж. Так и запишем. Василий Николаевич, — обратился Миронов к Луганову, — окажите любезность, ведите, пожалуйста, протокол допроса… Итак, Капитон Илларионович, — вновь повернулся Миронов к Черняеву, — я повторяю свой вопрос: что вы можете сообщить об обстоятельствах отъезда Ольги Николаевны… Величко из Крайска? Только поточнее.

Надменно вздернув голову и подчеркивая всем своим видом, что он говорит только потому, что его к этому принуждают, Черняев коротко, без подробностей повторил то, что рассказывал при предыдущей встрече.