Охота на изюбря - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 8

– Привет российской металлургии! – провозгласил Неклясов, поворачиваясь и поднимая стакан с соком. Он ужасно походил на ди Каприо в роли Артура Рембо. – Говорят, тебя Сляб Заславского послал искать?

– А что, он еще не нашелся? – это спросил кто-то справа от Черяги.

– Найдется, куда денется, – подал голос один из собеседников, сорокалетний толстяк из вексельного центра. – Я ему как-то звоню: «Привет, – говорю, – ты не забыл, что завтра нам на Соколовку [2] лететь?» – «Ой, – говорит, – я не могу». – «Как не могу! Нас Машкевич ждет, так тебя и растак!» – «Да ты понимаешь, я в Таиланде…»

– Он на этот Таиланд у меня две штуки баксов занял, до сих пор не отдал, – пожаловались сбоку.

– А у меня в понедельник пятьсот…

– Много он занимал? – спросил Черяга.

– Он играл много… – ответил Неклясов.

– В «Серенаде»?

– Да. Она тут в трех кварталах, где ближе, туда и ходил.

– Плохо, – сказал Денис.

– Что – плохо?

– Казино бандитское, мы на их территории, денег им не платим.

Дима Неклясов улыбнулся. Он был очень похож на вожака пионерского отряда с шелковым галстуком за двести долларов.

– Это уж, извините, по вашей части, – сказал Дима, – мы не разбираемся, кто кому платит. И почему ко мне на стоянке какие-то упыри подходят.

– Кто-нибудь знал, что Заславский – наркоман? – спросил Денис.

– Что? – Неклясов неподдельно удивился.

Черяга вытащил из кармана две таблеточки с серпом и молотом.

– Это что, анальгин? – спросил кто-то.

– МДМА. Экстази. Западногерманское производство. Видите серп и молот? Разновидность называется «горби», в честь супруга Раисы Максимовны. Для прикола.

Неклясов глядел на таблетки с неподдельным любопытством, с каким девственница глазеет в щелку на пенис. Потом осторожно протянул руку, чтобы потрогать.

– Что ж они такие грязные? – растерянно сказал он.

– В ящике завалялись. Коля у нас человек богатый, ханку по притонам не кушает, что ему сотня долларов, которые в щель ухнули… Часто он под кайфом на работу приходил?

Неклясов медленно покачал головой.

– Да нет, Денис Федорыч, – растерянно сказал председатель правления «Металлурга», – никогда б не подумал. Вполне нормальный пацан… Бывали у него, конечно, заскоки, так ведь сейчас жизнь такая, поди разбери, отчего у человека шифер едет – от дури или оттого, что его партнеры вчистую кинули… От кидняка-то еще круче мозги пробирает.

– А кто ему «колеса» мог доставлять?

– Да господь с тобой, Денис Федорыч! – сказал представитель «Ахтарского регистратора», – откуда ж мы знаем?

– А кстати говоря, – заметил человек из вексельного центра, – ты, вроде бы, бумаги Колины смотрел?

– Да.

Денис взглянул на часы: на часах уже натикало три, пора было уезжать на стрелку, и Черяга торопливо и быстро набивал брюхо.

– Можно узнать зачем?

– Просто хотел посмотреть, какие контракты он подписывал. И на что «колеса» покупал: на те деньги, которые у нас заработал, или на другие.

– И нашел чего-нибудь?

– Нет.

Дима отправил в рот бледный стебелек спаржи, прожевал и сообщил:

– Сляб завтра приезжает. Правда, что он хочет АЭС купить?

Гигантская недостроенная Белопольская АЭС стояла в сотне километров от Ахтарска.

– Энергетики не продают, – ответил Денис, – Лучше, мол, пусть у нас сгниет, чем ты, буржуй, прибыль получишь.

Поднос Дениса опустел. Черяга торопливо встал, допивая сок.

– Приятного аппетита, – попрощался Черяга.

Он уже не услышал, как Неклясов сказал за его спиной вполголоса:

– Ахтарская овчарка. Еще бы он чего-то в документах нашел. Он их, наверное, вверх ногами читал.

Если бы эти слова передали Извольскому, Неклясов ничем не рисковал. Сляб любил, чтобы его сотрудники не выносили друг друга.

Стрелка началась, как в лучших английских домах: секунда в секунду.

В тот момент, когда темно-зеленый «Паджеро» Брелера, сопровождаемый двумя «Ауди», свернул на пустырь с Новомосковской улицы, с другой стороны пустыря, выходившей к полузаброшенному железнодорожному переезду, выскочили двое – пятисотый «Мерс» и «БМВ-семерка» с тонированными стеклами.

Дверцы «БМВ» распахнулись, и из них полезли стриженые амбалы. Тот, который первым шагнул навстречу Брелеру, ужасно напоминал шкаф, шутки ради наряженный в штаны и куртку. Кубообразную голову венчала короткая, как у свиньи, щетина, под маленькими глазами в оттопыренном рту перекатывалась сигарета «Мальборо», и девятимиллиметровый «макаров» за поясом казался совершенно игрушечным на фоне могучей ляжки. «Ну, дебил!» – восхитился про себя классическим типажом Брелер.

– В чем проблемы, Камаз? – негромко спросил Брелер, засовывая руки в карманы пальто.

– Ты кто такой? – спросил Камаз.

– Я заместитель Черяги. Начальника службы безопасности. Брелер моя фамилия.

Камаз набычился.

– А где сам Черяга? – спросил он.

– Черяга сейчас подлетит, – спокойно сказал Брелер. – Велел без него начинать.

– Опаздывает, да?

– Начальство не опаздывает, начальство задерживается, – елейным голосом сказал Брелер. – Велело спросить, какие проблемы?

– А такие проблемы, что вы на нашей земле стоите, а за аренду не платите.

– Мы не на твоей земле, а в Ахтарске. Что-то я тебя в Ахтарске не видел.

– Твой гребаный Ахтарск можешь себе оставить, – возразил Камаз, – а что на Наметкина, то наше. Лавьем-то делиться надо.

– Нечего мне тут с тобой рамсы разводить, – ответил Брелер. Мы – ахтарские. Так Джек решил, так Коваль решил, и не тебе, Камаз, вора перевякать.

– Когда Джек решал, вам «крышу» Премьер держал, а сейчас Премьера нет, пора вас на понятия ставить.

– Крыши нам Премьер не ставил, это ты ошибаешься, – возразил Брелер, – он на комбинате так был, разовый порученец. Сечешь разницу? Не он нам крышу ставил, а мы его на посылках держали.

Широко улыбнулся и добавил:

– А вот и шеф! Я же говорил – сейчас прилетит!

Уже некоторое время к диалогу двух противоборствующих сторон примешивался далекий рокот, словно в небе кто-то завел кофемолку. Теперь рокот обозначился ниже, громче – и из-за леса выплыла хищная тушка вертолета. Камаз не обращал на рокот внимания – мало ли кто летает над Москвой? – но тут, когда закричали, обернулся.

Лицо Камаза перекосилось ужасом, и это было так же примечательно, как если бы от ужаса перекосился ну, скажем, ковш экскаватора.

Вертолет был не какой-нибудь гражданский потрепанный пузырь, – а хищной военной раскраски, с 30-миллиметровыми авиационными пушками и блоками неуправляемых реактивных снарядов, мертво скалившимися по обе стороны тупого носа, и с двумя кассетами, из которых торчали головки «Штурма» или еще какой ракеты «воздух-поверхность». Вертолет медленно сделал круг почета над остолбеневшей публикой, спустился ниже и завис в двух метрах над головами бандитов.

Песок, поднятый лопастями, летел во все стороны, у одного из бандюков выдуло из кармана небрежно засунутые туда «деревянные». За спиной Камаза кто-то нехорошо охнул. Вертушка подалась еще ниже к земле, дверца технического отсека распахнулась, и из нее спрыгнул невысокий человек в деловом прикиде, подошел к беседующим.

– Какие вопросы? – негромко спросил Черяга.

К чести Камаза – бандит попытался сохранить лицо. И это бы ему удалось, если бы не растерянный шепот его подручных и хлопанье дверец «БМВ».

– Да вот, – сказал бригадир, – надо было посмотреть на тебя, какой ты есть. А то на моей земле стоишь, а носа не кажешь…

– Посмотрел?

Камаз развел руками, пытаясь скрыть невнятицу собственных слов.

– Какие проблемы, браток! Посмотрел.

И обернулся к ребятам:

– Поехали!

«БМВ» летел с площадки так, что шины взвизгивали на поворотах.

Боря Перчик на чердаке пятнадцатиэтажки растерянно переводил ствол с вертушки на Черягу и обратно. Ему было велено стрелять, как только Камаз нырнет в машину. При этом имелось в виду, что люди Камаза в машинах немедленно достанут стволы, а ахтарские, напротив, останутся на пустыре безоружные. Ему не было дано никаких ценных указаний насчет того, что делать, если людей на пустыре прикроет боевой вертолет новейшей модификации.