Метаморфозы - Назон Публий Овидий. Страница 80

Чтут и доныне его; что ни год, по обычаю предков,

Славят торжественно там Гиацинтии — праздник весенний. 445

220 Если же ты, Амафунт 446 , изобильный металлами, спросишь,

Горд ли он тем, что родил Пропетид, — он откажется, так же

Как и от тех, у которых рога — в стародавнее время —

Были на лбу, — от чего получили прозванье керастов. 447

Возле ворот их стоял Юпитера Гостеприимца

225 С прошлым печальным алтарь. Как завидит пришелец, что пятна

Крови на камне его, он думает: тут зарезают

Богу телят-сосунков да двухлетних овец амафунтских.

Путник сам жертвой бывал. Оскорбясь несказанным служеньем,

Милые грады свои и змеиные долы Венера

230 Бросить готова была, — "Но места мне любезные, грады

Чем согрешили мои? Чем они-то, — сказала, — преступны?

Лучше уже покарать изгнаньем безбожное племя,

Смертью иль ссылкою, — нет, чем-нибудь меж изгнаньем и смертью.

Среднее что же найду, как не казнь превращением вида?"

235 И между тем как она колебалась, во что изменить их,

Взор на рога навела и решила: рога им оставим.

И в косовзорых коров их большие тела обратила.

Все же срамных Пропетид смел молвить язык, что Венера

Не божество. И тогда, говорят, из-за гнева богини,

240 Первыми стали они торговать красотою телесной.

Стыд потеряли они, и уже их чело не краснело:

Камнями стали потом, но не много притом изменились.

Видел их 448 Пигмалион, как они в непотребстве влачили

Годы свои. Оскорбясь на пороки, которых природа

245 Женской душе в изобилье дала, холостой, одинокий

Жил он, и ложе его лишено было долго подруги.

А меж тем белоснежную он с неизменным искусством

Резал слоновую кость. И создал он образ, — подобной

Женщины свет не видал, — и свое полюбил он созданье.

250 Было девичье лицо у нее; совсем как живая,

Будто с места сойти она хочет, только страшится.

Вот до чего скрывает себя искусством искусство!

Диву дивится творец и пылает к подобию тела.

Часто протягивал он к изваянию руки, пытая,

255 Тело пред ним или кость. Что это не кость, побожился б!

Деву целует и мнит, что взаимно; к ней речь обращает,

Тронет — и мнится ему, что пальцы вминаются в тело,

Страшно ему, что синяк на тронутом выступит месте.

То он ласкает ее, то милые девушкам вещи

260 Дарит: иль раковин ей принесет, иль камешков мелких,

Птенчиков, или цветов с лепестками о тысяче красок,

Лилий, иль пестрых шаров, иль с дерева павших слезинок

Дев Гелиад. 449 Он ее украшает одеждой. В каменья

Ей убирает персты, в ожерелья — длинную шею.

265 Легкие серьги в ушах, на грудь упадают подвески.

Все ей к лицу. Но не меньше она и нагая красива.

На покрывала кладет, что от раковин алы сидонских, 450

Ложа подругой ее называет, склоненную шею

Нежит на мягком пуху, как будто та чувствовать может!

270 Праздник Венеры настал, справляемый всюду на Кипре.

Возле святых алтарей с золотыми крутыми рогами

Падали туши телиц, в белоснежную закланных шею.

Ладан курился. И вот, на алтарь совершив приношенье,

Робко ваятель сказал: "Коль все вам доступно, о боги,

275 Дайте, молю, мне жену (не решился ту деву из кости

Упомянуть), чтоб была на мою, что из кости, похожа!"

На торжествах золотая сама пребывала Венера

И поняла, что таится в мольбе; и, являя богини

Дружество, трижды огонь запылал и взвился языками.

280 В дом возвратившись, бежит он к желанному образу девы

И, над постелью склонясь, целует, — ужель потеплела?

Снова целует ее и руками касается груди, —

И под рукой умягчается кость; ее твердость пропала.

Вот поддается перстам, уступает — гиметтский 451 на солнце

285 Так размягчается воск, под пальцем большим принимает

Разные формы, тогда он становится годным для дела.

Стал он и робости полн и веселья, ошибки боится,

В новом порыве к своим прикасается снова желаньям.

Тело пред ним! Под перстом нажимающим жилы забились.

290 Тут лишь пафосский 452 герой полноценные речи находит,

Чтобы Венере излить благодарность. Уста прижимает

Он наконец к неподдельным устам, — и чует лобзанья

Дева, краснеет она и, подняв свои робкие очи,

Светлые к свету, зараз небеса и любовника видит.

295 Гостьей богиня сидит на устроенной ею же свадьбе.

Девять уж раз сочетавши рога, круг полнился лунный, —

Паф 453 тогда родился, — по нему же и остров был назван.

Был от нее же рожден и Кинир, и когда бы потомства

Он не имел, почитаться бы мог человеком счастливым.

300 Страшное буду я петь. Прочь, дочери, прочь удалитесь

Вы все, отцы! А коль песни мои вам сладостны будут,

Песням не верьте моим, о, не верьте ужасному делу!

Если ж поверите вы, то поверьте и каре за дело.

Ежель свершенье его допустила, однако, природа, —

305 За исмарийский народ и за нашу я счастлив округу,

Счастлив, что эта земля далеко от краев, породивших

Столь отвратительный грех. О, пусть амомом богаты,

Пусть и корицу, и нард, и из дерева каплющий ладан,

Пусть на Панхайской земле 454 и другие родятся растенья,

310 Пусть же и мирру растят! Им дорого стала новинка!

Даже Эрот объявил, что стрелой не его пронзена ты,

Мирра; свои он огни от греха твоего отвращает.

Адской лучиной была ты овеяна, ядом ехидны,

Ты их трех фурий одна: преступленье — отца ненавидеть,

315 Все же такая любовь — преступленье крупней. Отовсюду

Знатные ищут тебя домогатели. Юность Востока

Вся о постели твоей соревнуется. Так избери же,

Мирра, себе одного, но, увы, все в одном сочетались.

Все понимает сама, от любви отвращается гнусной

320 Мирра, — "Где мысли мои? Что надо мне? — молвит, — о боги!

Ты, Благочестье, и ты, о право священное крови,

Грех запретите, — молю, — преступлению станьте препоной,

Коль преступленье в том есть. Но, по правде сказать, Благочестье

Этой любви не хулит. Без всякого выбора звери

325 Сходятся между собой; не зазорно бывают ослице

Тылом отца приподнять; жеребцу его дочь отдается,