Элегии и малые поэмы - Назон Публий Овидий. Страница 67
Но разлучил их раздор, и они разделили владенья,
А разделивши, ушли каждое в область свою.
Пламя взлетело наверх, растекся поблизости воздух,
110 А посредине нашли место земля и вода.
Я же, сгустившийся в шар и безликою бывший громадой,
Всем своим существом богу подобен я стал.
Ныне же, малый храня былого смешения образ,
Сзади и спереди я виден единым лицом.
115 Знай же причину еще моего такового обличья,
Чтоб хорошенько понять, в чем состоит мой удел.
Всё, что ты видишь, — земля, небеса, и моря, и туманы —
Власти моей подлежит, крепко я это держу.
Всё это я сторожу один на пространстве вселенной,
120 Круговращеньем всего мира заведую я.
Если желаю я Мир из-под мирного выпустить крова, —
Невозбранимо по всем он растечется путям;
Но переполнится всё в смятенье тлетворною кровью,
Если рванется Война из-под тяжелых замков.
125 Кроткие Оры при мне вратами ведают неба,
Даже владыке богов вход я и выход даю.
Янус поэтому я. Когда же мне жрец преподносит
В жертву полбенный хлеб, с солью его замесив
(Ты улыбнешься), тогда «Отворителем» я называюсь
130 Или, по слову жреца, имя «Затворщик» ношу.
Сменою действий моих объясняются эти названья,
Так называли меня по простоте в старину.
Силу свою я открыл; теперь объясню и обличье, —
Правда, отчасти его ты уже видишь и сам.
135 В каждой двери ведь есть и одна сторона, и другая,
Та сторона на народ, эта на Ларов глядит,
Так что и в доме привратник, у самого сидя порога,
Видит того, кто вошел, видит того, кто уйдет.
Точно так же и я, привратник двери небесной,
140 Видеть могу и Восток, видеть и Запад могу.
Видишь: трояким лицом на три стороны смотрит Геката,
Чтобы тройные пути на перекрестках следить;
Я же, чтоб времени мне не терять головы поворотом,
Сразу на оба пути, не обернувшись, смотрю».
145 Так он сказал и, взглянув приветливо, этим позволил
Мне обращаться к нему, чтобы ответить он мог.
Я ободрился. Ему без страха воздав благодарность,
Скромно глаза опустил, коротко бога спросил:
«Ты мне скажи, почему новый год начинается в холод,
150 Разве не лучше ему в путь отправляться весной?
Все зацветает тогда, обновляется год в эту пору
И набухают опять почки на ветвях кустов;
Каждого дерева ветвь покрывается свежей листвою
И разрастается вновь злаков трава на земле;
155 Сладостным пением птиц оглашается воздух согретый,
Прыгает и по лугам весело резвится скот.
Солнце играет, а к нам прилетает ласточка в гости
И начинает лепить снова под крышей гнездо;
Поле приемлет сошник и опять обновляется плугом.
160 Этот и надо бы срок года считать новиной!»
Долго я спрашивал так, но он, недолго помедлив,
В два лишь стиха уложил свой на вопрос мой ответ:
«Солнцеворот — это день и последний для солнца, и первый:
Тут поднимается Феб, тут начинается год».
165 Я удивился: зачем день первый нового года
Судным заботам открыт? «Выслушай! — Янус сказал. —
Время начальное я судебным делам предоставил,
Чтобы бездельным весь год с этим почином не стал.
Всякий свое ремесло хоть немного тогда продолжает,
170 Тем доказуя, что он не забывает его».
Я же опять: «Почему, хоть богов и других почитаю,
Первому, Янус, тебе ладан несу и вино?»
«Ибо лишь после меня, порогов хранителя, можешь
Ты до любого достичь, — так он сказал, — божества».
175 «А почему в твои дни приветливы речи людские,
Так, что желает добра каждому каждый из нас?»
Бог, опершися на жезл в своей деснице, промолвил:
«С доброго слова всегда надобно все начинать!
Первое слово всегда тревожит вам слух и вниманье;
180 Первая птица, летя, авгуру знак подает:
В первый день для молений открыты и храмы и боги:
Все пожелания — впрок, каждое слово — на вес».
Янус на этом умолк. Но недолго хранил я молчанье —
Вслед за словами его начал я спрашивать вновь:
185 «Финики здесь почему у тебя, карийские смоквы
И в белоснежных горшках белый виднеется мед?»
«Это примета к тому, чтобы все кругом благоухало
И наступающий год сладостен был», — он сказал.
«Я понимаю, зачем эти сласти; но деньги зачем же
190 Дарят? Скажи и открой все о твоем торжестве».
«Плохо ты знаешь людей, — ответствовал Янус со смехом, —
Коль полагаешь, что мед слаще, чем деньги теперь!
Даже в Сатурновы дни мне редко встречались такие,
Кто бы уже не бывал страстью к наживе объят.
195 Время идет, и жажда к деньгам достигает предела,
Некуда больше идти нынешней жадности здесь.
Больше богатства теперь, чем в прежние, давние годы,
В век, когда в бедной стране встал новосозданный Рим,
В век, когда и Квирин, сын Марса, в хижине малой
200 Сам на речном камыше вместо постели лежал.
Даже Юпитер тогда ютился в хижине тесной,
Даже в деснице его был лишь скудельный перун.
Вместо камней дорогих был украшен листвой Капитолий,
Каждый сенатор овец сам выгонял на луга.
205 И на соломе в те дни почивать никто не стыдился,
Для изголовья себе сено пахучее взбив.
Претор суд совершал, едва оторвавшись от плуга,
А серебром обладать было проступком тогда.
Но лишь доходы земли здешней подняли голову выше
210 И до всевышних богов Рим в своей мощи достиг,
То с богатством людей возросло и стремленье к богатству —
Больше имея в руках, большего люди хотят:
Тратиться больше хотят, наживаться хотят, чтобы тратить,
И с переменой такой быстро пороки растут.
215 Ежели пучить живот от избытка воды начинает,
То от водянки больных жажда сильнее томит.
Деньги ныне в цене: почет достается за деньги.
Дружба за деньги: бедняк людям не нужен нигде.
Спросишь меня, для чего за вещанье взимаем мы плату
220 И почему медяки старые радуют нас?
Встарь подавали вы медь, а теперь вот и золото нужно:
Старая медь уступить новой монете должна:
Нам золотые нужны святилища, хоть и милее
Древние храмы: богам ведь величавость идет.
225 Старые хвалим года, но в новое время живем мы:
То и другое должны мы одинаково чтить».
Он перестал вразумлять. Но кротко, так же как раньше,
К богу я ключарю тут обратился опять:
«Много сказал ты; но вот с одной стороны на монетах
230 Медных — корабль, а с другой видно двойное лицо?» [319]
«Мог бы меня, — он сказал, — ты узнать в этом виде двуликом,
Если б по старости лет не поистерся чекан!
А почему здесь корабль, расскажу я. На тускскую реку [320]
Бог серпоносный пришел, круг исходивши земли.